Газета День Литературы - Газета День Литературы # 120 (2006 8)
Конченных совков,
Сколько рот пехотных,
Танковых полков...
Торжество в народе,
Заключают мир,
Из лесу выходит
Пьяный дезертир.
Не ревет тревога,
Не берут менты.
Подожди немного,
Отдохнешь и ты...
Что не спишь упрямо?
Ищешь - кто же прав?
Почитай мне, мама,
Перед сном "Майн Кампф".
Сладким и паленым
Пахнут те листы.
Красные знамена,
Черные кресты.
Твой отец рабочий,
Этот город твой.
Звон хрустальной ночи
Бродит над Москвой.
Кровь на тротуары
Просится давно.
Ну, где ваши бары?
Банки, казино?
Модные повесы,
Частный капитал,
Все, кто в Мерседесах
Грязью обдавал.
Все телегерои,
Баловни Москвы,
Всех вниз головою
В вонючие рвы.
Кто вписался в рынок,
Кто звезда попсы,
Всех примет суглинок
Средней полосы...
Но запомни, милый,
В сон победных дней
Есть на силу сила
И всегда сильней.
И по вам тоскует
Липкая земля,
Повезет - так пуля,
Если нет - петля.
Торжество в народе,
Победил прогресс,
Из леса выходит
Нюрнбергский процесс.
Выбьют табуретку,
Заскрипит консоль.
Как тебе все это?
Вытерпишь ли боль?
Только крикнешь в воздух:
"Что ж ты, командир?
Для кого ты создал
Свой огромный мир?
Грацию оленей,
Джунгли, полюса,
Женские колени,
Мачты, паруса?"
Сомкнутые веки,
Выси, облака.
Воды, броды, реки,
Годы и века.
Где он тот, что вроде
Умер и воскрес,
Из лесу выходит
Или входит в лес.
(Из сборника Всеволода Емелина на сайте НБП-инфо - http://www.nbp-info.ru/nbart/emelin/01.html)
Евгений Нефёдов: “ПОЭТ - ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ЖИЗНИ” (С юбиляром беседует Владимир Бондаренко)
Владимир БОНДАРЕНКО. Вот и тебе, Женя, спустя полгода после меня стукнуло 60. Стали мы с тобой настоящие шестидесятники. А тут еще и наши сверстники Николай Бурляев, Владимир Гостюхин, Анатолий Королев, Евгений Попов, Виктор Топоров, Николай Шипилов, до срока ушедшие Леонид Филатов и Леонид Губанов… Годик "урожайный" выдался, воистину – дети Победы. Вернулись отцы с фронта и на радостях подарили нам жизнь. В прожитой тобой части жизни – что было главное?
Евгений НЕФЁДОВ. Ты сразу – о главном! Я отвечу. Главное в моей жизни, Володя, это прежде всего сама жизнь, которая оказалась совсем не такой, какой она представлялась когда-то в молодости. Именно по нашему поколению, когда оно вошло в жизненную и творческую зрелость, прошел трагичный разлом "перестройки", именно наши ряды рассёк хотя и тупой, но от того еще безумнее кромсающий всё живое, меч "реформ" – и сколь многих мы ныне не досчитались в своей генерации!.. Нас с тобой, думаю, спасла газета "День", позже "Завтра". Она боролась, сопротивлялась, жила – а с ней вместе жили и мы сами. Творили, писали стихи, статьи, не давали тем, кто читал нас, отчаиваться и сдаваться. Вот это и стало, может быть, главным в моей жизни: разгоняющий тучи "День" – не просто газета, а некий символ, пароль, который известен нам и нашим единомышленникам, и который был и пребудет всегда с нами. Мы сумели сообща обрести новое осмысление нашей эпохи. Страшно сказать, но все эти невзгоды страны и народа, не нами придуманные, они ведь мне и тебе – и беды, и в то же время пища для размышлений, оценок, почва для творчества. Нам не надо даже придумывать сюжеты, как каким-нибудь сытым, "благополучнным" коллегам других широт: жизнь что ни день подбрасывает нам сюжеты один покруче другого. В этом осмыслении нового опыта, в осмыслении пути сопротивления разрушению и был наш момент истины. О чём бы я ни писал – не только в своей публицистике или сатире, но и в самых лирических и романтических стихах, во мне было всегда сопротивление разрушению человека, его чаяний и устремлений, разрушению моего народа, моей Родины. Таким я и остаюсь – как поэт, как публицист, как гражданин.
Если же говорить о более личном, то что здесь для каждого из нас главное? Семья, родители, любимая, дети, а теперь вот уже и внуки. То есть и здесь: главное в жизни сама эта жизнь, её вечное продолжение – уже тебя самого в твоих потомках. Это, если угодно, и есть бессмертие – что же может быть главнее этого?
В.Б. В детстве ты кем мечтал быть? Кем хотел быть в юности?
Е.Н. Сначала была чисто детская мечта, об этом у меня есть стихи: хотелось быть моряком. Все пацаны ведь после войны рвались или в моряки, или в летчики, космонавтов тогда еще не было. Правда, я в сухопутном краю родился, на севере Донбасса, в городке Красный Лиман, это южнее Харькова, еще не промышленный Донбасс, а большая железнодорожная станция. Но там всё же есть и Северский Донец в нескольких километрах, и озеро Лиман на окраине. Их тихие берега, сам воздух, простор и навевали, наверное, мечты о море, о дальних странах…
Повзрослев, я уже в школьном сочинении писал, что мечтаю о трех профессиях сразу. Первая – журналистика и литература: помнится, что-то пробовал сочинять и даже печатал еще в начальной школе. Второе – хотел быть преподавателем русской литературы в старших классах, представлял, как буду рассказывать школьникам о Пушкине и Гоголе ("Мёртвые души" – моя любимая книга, по сей день читаю её постоянно), как стану знакомить школьников и с теми писателями, которых не проходят по программе. Я ведь не вылезал из библиотек и особенно из книжного магазина, знакомился со всеми новинками. Покупать особо не мог, батька один работал, мама нас троих поднимала, да ещё дедушка с нами жил. Родителей занесло на Донбасс, как говорится, ветром эпохи: отец корнями из Тверской области, мама из Нижегородской. Предки мои – волжане, а я вот вырос на Украине, с детства говорил на двух языках, да и писать стихи начинал и на русском, и на украинском сразу. Третья мечта – быть продавцом того самого книжного магазина. Да-да. Тогда стало выходить столько новых книг, открывалось столько новых имен, это для меня были просто сокровища! А люди их не покупали, часто ещё не зная иных из авторов. И я порой сам становился за прилавок. Как раз начинал тогда работать в районной газете, дорога шла мимо книжного магазина, приходил, становился возле продавщиц, которые тоже не всегда были в курсе новинок, и убеждал покупателей: смотрите, перед вами Андрей Платонов, это же чудо, купите обязательно. Или о стихах: это же Борис Олейник, это же Василь Симоненко, взгляните – какая яркая молодая украинская поэзия!.. Между прочим, нередко покупали. Доверяли, что ли, как юному литератору, которого они уже чуть-чуть знали…
Вот о трех этих профессиях я и мечтал. Считаю, что в той или иной мере всеми ими сейчас и владею. Я – журналист, поэт, автор многих книг , часто выступал и выступаю перед слушателями, как бы учу их литературе, и в распродажах наших книг тоже нередко принимаю участие. Пропагандирую достойные издания и в "Завтра", и в "Дне литературы", и на встречах с читателями.
В.Б. В твоей жизни были учителя, кумиры, герои, которым ты поклонялся в ту или иную эпоху?
Е.Н. Ну разумеется. Конечно, не избежал увлечения модными когда-то двумя-тремя стихотворцами шестидесятых, но с годами это прошло. А всерьёз я уже в ту пору очень любил Александра Твардовского, ставил его выше всех среди современников. Луговским зачитывался, Смеляковым, сразу принял "за своего" Егора Исаева. А ещё меня тогда с первого же прочтения и на многие годы взял за живое Владимир Соколов. У меня дрожала душа, когда впервые его читал – это были строки про "утренник для четвёртых классов", про милую одноклассницу, сидевшую рядом на представлении "Снежной королевы"… Это было обо мне, о моих первых детских чувствах, точнее – пока ещё предчувствиях, это посвящалось моей соседке по школьной парте! С таким же упоением читал и читаю его стихи по сей день.
