Газета День Литературы - Газета День Литературы # 120 (2006 8)
Вышел на улицу бритый
В ботинках тяжелых
С бейсбольною битой
Переключил
Выпил
Не выпил
Ругаешь
У каждого есть кого
Каждому разные гады должны
За убитую жизнь
Переключай товарищ
Переключай
Вон у него семь этажей в Баковке
А ты бомжуешь на трех
Вон у нее три бутылки и десять банок пустых
Буржуйка олигархиня тварь
Переключай
Покричал позлобствовал - переключил
Пожалел поплакал - переключил
Переключай
У тебя ведь есть
Что и куда переключить
Или с моста
***
Стоят возле дома могучие львы.
Стоят, как игрушки, и не охраняют.
В Москве очень мало осталось Москвы.
И ту ежедневно у нас отнимают.
Построили гады жилье для жулья.
И всякая сволочь рулит здесь и правит.
Мой маленький город, столица моя,
Держись, пока силы тебя не оставят.
***
Раньше клали ключ под коврик
И гуляли по ночам.
Дым отечества и горек
И приятен москвичам.
Коммуналка, старый дворик,
Вору нечего украсть.
Раньше клали ключ под коврик.
Можно было и не класть.
ЧАЙ И МАРМЕЛАДКИ
Засыпает Москва утомленная
Под луной, под звездой, под крестом.
И собака, как дура влюбленная,
Вертит задом и крутит хвостом.
В чистом небе все гнусь окрыленная
И бескрылая гнусность в окне.
А собака, как дура влюбленная,
С поцелуями лезет ко мне.
***
Речка Сетунь. Теченье сильное.
У больницы №1.
До чего же Москва красивая,
Хоть прибавили ей седин
Новостройки - дома лужковские.
Прямо взвоешь тут от тоски,
Как опричники немосковские
Тело рвут ее на куски.
Вся измучена, вся изранена.
Ну а мы из больших квартир
Поразъехались по окраинам
И не видим кровавый пир.
***
Хочется - бесшабашно
Хочется - безоглядно
Страшно мне очень страшно
Страшно невероятно
Все вокруг умирают
И в предсмертной записке
Все бумагу марают
В смысле жесткие диски
Кто-то напишет книжку
Кто-то четыре тома
Мы получили "вышку"
Не выходя из дома
И не будет осечки
Не помилует боже
Выйду на берег речки
Может она поможет.
« Здесь и далее - cовпадение некоторых имён собственных с реальными лицами - непреднамеренная случайность (примечание автора).
Геннадий Красников СУМРАЧНЫЙ ЧАС
***
Вот и славно, вот и чудно, старина,
вот и дожили, спасибо, гран мерси,
мир становится опасней, чем война,
от такого мира, Боже, упаси!
Были хуже и подлее времена,
но безумней, всё же, не было времён,
если ЭТО мир, то, что же есть война?
Нынче каждый сам себе Наполеон.
Сотрясаются от мира сотни стран,
доживут ли наши дети до седин?..
Нынче каждый сам себе и Чингисхан,
и Аттила, и Тимур, и Саладин.
Так начался двадцать первый скверный век,
всяк над миром хоть на полчаса - халиф,
каждый сам себе отныне печенег,
каждый сам себе хазар, и гунн, и скиф.
Отыскать бы да зарыться в тишину,
где звенят цикады в холоде росы,
но они напоминают нам войну,
как шахидом заведённые часы.
***
Ах ты, Божья гроза,
ты, гроза, ни раза -
не прошла стороной,
а прошла над страной…
На твоих кочевых
облаках кучевых
тем, кто может прочесть,
посылается весть.
Над толпой облаков,
как на стягах полков,
даже в солнечный день
вижу грозную тень.
А сойдутся в одно -
сразу станет темно,
затрепещет листва -
ни жива, ни мертва…
Дальний гром прогремит,
хладный вихрь налетит,
с пошатнувшихся крон
сбросив серых ворон.
Станет легче дышать
и уже не сдержать
черным тучам пуды
потемневшей воды…
Как в пучине морской
в небесах - непокой,
не смолкая, грома
содрогают дома.
И развязка всех гроз -
связка огненных розг
просвистит вдалеке
в справедливой руке.
***
"Ад - это другие…"
Жан-Поль Сартр
И всё ж сказать тебе позволь, -
что "ад" искать в "других" не надо,
ад - это я, я - сам, Жан-Поль,
и нет, Жан-Поль, страшнее ада.
Ад - это мы, "других" - уволь!..
В нём каждый - со своим билетом,
а, впрочем, ты и сам, Жан-Поль,
теперь ты знаешь сам об этом.
***
Русь, Россия, Одиссея,
лишь самой себе равна,
для чужого ротозея
непонятная страна.
Всё разграблено, разъято,
веселится стар и млад,
"Ё - моё!" - сказало злато,
"Ё - моё!" - сказал булат!
Только рухнут коммунисты -
аферисты тут как тут,
террористы, юмористы
нас в заложники берут…
То с мечами шведы эти!..
Так и слышишь без конца:
"Тятя, тятя, наши сети
притащили мертвеца!"
То Тимуры, то Гайдары,
то француз, то немчура,
только сел у самовара,
как пора кричать: "Ура-а-а!.."
Кто с латунью, кто с латынью,
кто с хулой на Божий храм,
чтобы горькою полынью
наша жизнь казалась нам.
Ничего, одюжим, Спасе! -
(скажем не для похвальбы),
что ещё для нас в запасе
по сусекам у Судьбы?
Кто опять по наши души
ломится, незваный, к нам?.. -
на курячьих ножках Буша
звёздно-полосатый Хам…
Я душой и сердцем русский,
кто Судьбу не костерит,
говорят, на нас Тунгусский
вновь летит метеорит?..
Нам, небесная громада,
здесь привольно умирать,
а кому-то будет надо
чемоданы собирать…
Я не делаю икону,
может быть, наоборот,
но молюсь тебе - такому,
