Павел Кузьменко - Самые скандальные треугольники русской истории
По Мережковскому, хамство в России имеет три лица: прошлое, настоящее и будущее. В прошлом лицо хамства – это церковь, воздающая кесарю Божье, это «православная казенщина», служащая казенщине самодержавной. Настоящее лицо хамства связывалось Мережковским с российским самодержавием, с огромной бюрократической машиной государства. Но самое страшное лицо хамства – будущее, это «лицо хамства, идущего снизу, – хулиганства, босячества, черной сотни». И ведь напророчил. Оно пришло в октябре 1917-го.
После всего этого Гиппиус и Мережковский решили в 1906 году не просто уехать за границу, а насовсем, эмигрировать. Прихватив с собой и духовного друга Диму, разумеется. Обустроившись в Париже, супруги начали активно печататься во французских, немецких и русских заграничных газетах и журналах. Писали в основном публицистику, но не только. В 1908 году в «Русской мысли» вышла пьеса из жизни революционеров «Маков цвет», у которой значилось три автора – Гиппиус, Мережковский и Философов. Вряд ли, конечно, ничего художественного не писавший Дмитрий-младший мог чем-то особенным дополнить труд двух маститых сожителей. Но дань семейственности была отдана.
К заграничному периоду относится их знакомство с интереснейшей фигурой русской истории, которая в то время только и могла прятаться в Европе после всего, что устроила в России. Там этого человека ни много ни мало приговорили к смертной казни. Борис Викторович Савинков. В 1906 году ему исполнилось только 27 лет. Точнее говоря, их шапочное знакомство могло состояться и раньше в Петербурге. В 1899 году студент Савинков, уже успевший посидеть в тюрьме, женился на Вере Успенской, дочери писателя Глеба Успенского, с которым Мережковский давно приятельствовал. Но за это время много воды утекло. И крови тоже.
В 1903 году Борис Савинков в Женеве вступает в партию эсеров, нелегально возвращается в Россию и быстро становится заместителем командира боевой организации. А руководителем был чемпион мира по двурушничеству Евно Азеф. Но если Азеф осуществлял общее руководство, успевая стучать на товарищей по партии в полицию, то Савинков руководил непосредственно. Сам бомбы не метал, но провозил взрывчатку, назначал исполнителей и присутствовал при терактах. На его совести убийство министра внутренних дел Вячеслава Плеве в июле 1904 года в Петербурге и московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича в феврале 1905 года в Москве, ряд покушений на государственных чиновников и сопартийцев, заподозренных в предательстве. В измену главного предателя Азефа Савинков долгое время не верил, хотя арестовали Бориса в Севастополе летом 1906 года именно по доносу Азефа. Лихому эсеру удалось сбежать из-под стражи, распропагандировав охрану, добраться до Румынии, а оттуда – до Парижа.
И вот он оказывается принят в парижской квартире литераторов, обласкан и привечен. Иногда Савинков там даже остается ночевать. А хоромы потеснее петербургских и кроватей всего три для каждого из членов тройственной семьи. На полу стелили или кто-то пускал к себе? Зинаида Николаевна по привычке даже пытается соблазнить Бориса Викторовича, подразнить и отринуть. Но он не очень ведется. Дмитрий Философов смотрит на знаменитого террориста влюбленным взором, но Савинков завзятый гетеросексуал и даже бабник.
Сдался Савинков на соблазнение литературой. Выслушав его захватывающие рассказы о боевой практике эсеров, о собственных приключениях, Зинаида Гиппиус предлагает герою описать все это в художественной форме. И Савинков берется за перо. Он и раньше чего-то пописывал, но кем он был раньше? А теперь любое издательство в Европе с руками оторвало бы творение убийцы великого князя в Московском Кремле. В 1909 году во Франции выходят «Воспоминания террориста» (довольно скучные, нудные и тенденциозные) и повесть «Конь бледный». Последнее произведение о подготовке и исполнении приговора эсеров в отношении великого князя Сергея Александровича сделано гораздо интереснее – здесь и метания души, вынужденной сделать тяжелый выбор, и апокалиптическое предчувствие разрушения мира, и много всякой другой хорошей литературы. А с учетом того, что Зинаида Гиппиус выступила редактором этой книги, и настолько серьезным редактором, то ее смело можно было записывать в соавторы.
Обе книжки Савинкова вышли под псевдонимом В. Ропшин. Его подарила Борису Зинаида Николаевна. Раньше она подписывала им некоторые критические статьи. Теперь ей показалось, что псевдоним больше подойдет Савинкову. Ведь он в какой-то степени цареубийца. А в деревне Ропша под Питером в 1762 году был убит свергнутый Екатериной император Петр III. «Случайно», как гласит одна из версий, задушен офицерским шарфом могучего Алехана Орлова.
И все же вызывает некоторое недоумение моральная чистоплотность четы Мережковских. Понятно, что фигура Савинкова незаурядна. И это должно вызывать профессиональное любопытство литераторов. Чикатило тоже незауряден и тоже вызывал живой интерес. Но демонстрировать явную доброжелательность к этому убийце, помогать ему в литературных экзерсисах – как-то это все-таки… Савинкову еще предстоит много чего совершить как в истории России, так и в истории тройственной семьи.
В Париже Мережковский начинает новый цикл из драмы «Павел I» и двух исторических романов (какая любовь к тройке!) «Александр I» и «14 декабря». Цикл был назван страшновато – «Зверь из Бездны», потом переименован в «Царство Зверя». Драма позже оказалась единственным произведением Мережковского, превращенным в кинофильм («Бедный, бедный Павел», снятый Виталием Мельниковым в 2003 году с Виктором Сухоруковым в главной роли). Неплохие, в общем, книги, хотя исторические образы получились несколько однобокими, ходульными, тенденциозными. Главное, что многим плохим и даже хорошим героям ставил в вину автор, это отсутствие должной религиозности.
В общем, не нравились Дмитрию Сергеевичу русские цари и самодержавие в целом. Он считал себя его врагом. А оно его врагом почему-то не считало. Так, предложит какой-нибудь епископ отлучить писателя от церкви, а другой возразит – не Толстой, нечего и шум поднимать. Предложит какой-нибудь полицейский арестовать, а другой рукой махнет – чем он опасен, ведь не Савинков какой…Ко времени окончания романа «14 декабря» в 1913 году (хотя напечатан роман будет только в 1918 году) можно сказать определенно – выдающийся андрогин русской литературы Мережковский-Гиппиус исписался, достиг своей вершины. Зинаида Николаевна, правда, оставит свои наблюдательные и острые «Дневники 1919 года». Но это уже публицистика. А в художественном плане с писателями так бывает. У кого иссякает родник, у кого не иссякает.
Пора было почивать на лаврах. И они не заставили себя ждать. В 1913 году в издательстве М. О. Вольфа выходит собрание сочинений Д. С. Мережковского. В 1914 году академик Н. Котляревский выдвигает Мережковского на получение Нобелевской премии. В том году из-за начавшейся Первой мировой войны премия вообще никому не была вручена (хотя по физике, медицине и химии вручалась). В следующем, 1915-м Дмитрия Сергеевича обошел Ромен Роллан. Он еще будет выдвинут несколько раз и ближе всего к цели окажется в 1933-м. Как назло, его тогда обойдет другой выдающийся русский эмигрант Иван Бунин. Хотя в большинстве случаев Нобелевка как продукт непонятных политических игр выражает далеко не истинное положение дел в литературе, иногда ее вручение/невручение бывает справедливым.
Стал сказываться и возраст. У Мережковского врачи то обнаруживали сердечное заболевание, то не обнаруживали. Но он начал активно лечиться у заграничных в основном врачей, посещать курорты. Вслед за ним передвигалась и дружная тройственная семья.
У Мережковского и Гиппиус еще выходили пьесы и сборники стихов. Но окружающих больше интересовала их эволюционирующая гражданская позиция. Начавшуюся мировую войну они встретили без малейшего энтузиазма и осудили. На этой почве супруги даже сблизились с человеком, которого всегда считали врагом, А. М. Горьким. Вместе они попытались создать общество за выход из войны.
Гиппиус между тем сильно прошумела в обществе пьесой «Зеленое кольцо», поставленной накануне революции в Александринском театре. Тема для нее обычная – о ненужности любви, о необходимости пожертвовать полом во имя лучшей жизни. В центре событий конфликт поколений. Вина отцов и матерей, чуждость их детям объясняется просто: взрослые не могут отказаться от половой жизни – источника всех бытийных несчастий. Будущее – светлое, но неопределенное – в отказе от секса, от тяжести и проклятия плотской жизни, в уходе в мистическую религиозность. И очень неожиданно в этой пьесе в Зинаиде Гиппиус при всем ее модернизме открывается русская шестидесятница из числа читателей «Что делать», поклонников Рахметова и фиктивных браков, что-то вроде пресловутой Веры Павловны.
