Борис Стрельников - Тысяча миль в поисках души
— Я ничего не понимаю в формулах и не интересуюсь ракетными двигателями, — громко сказал я, обращаясь к портфелю. — Повторяю: я ничего не…
— Да, да! — прервал меня он. — Но, может быть, ваши друзья?
— У меня нет друзей, интересующихся ракетными: двигателями, — прокричал я портфелю. — Между прочим, советские двигатели, как я читал об этом в ваших же газетах, не хуже американских. Повторяю: советские двигатели…
— Можно не повторять, — сухо проинструктировал он меня, отодвигая портфель. — Может быть, вас как журналиста интересует какая-нибудь экономическая или научная информация? Только не повторяйте ответа.
Его глаза были полны тоски.
Я сделал ему таинственный знак рукой, чтобы он нагнулся ко мне, и сказал ему на ухо:
— Бросьте эту волынку. Хотите советской водки?
Он проглотил слюну, покосился на портфель и шепотом деловито осведомился:
— «Столичная» или «Московская»?
Спустя полчаса мы топтались у лифта и восклицали:
— Очень приятно провел время!
— Мне тоже было весело, сэр!
— Вы, я вижу, неплохой парень!
— Надеюсь, вы тоже, сэр!
— До новых встреч!
— Давайте, давайте! Я уже привык!
Действительно мы уже привыкли. Уже давно мы стали замечать, что кто-то посещает нашу квартиру в те часы, когда нас не бывает дома. Дверь оставалась закрытой на ключ, но было видно, что кто-то копался в моих бумагах, в гардеробе, в ящике с детским бельем. Кто-то курил на кухне и оставил у плиты окурок сигареты. Зачем-то снимали заднюю стенку радиоприемника и, по-видимому, впопыхах ставя ее назад, привинтили только на два винта из четырех.
Как-то раз я снял трубку телефона и набрал номер отделения ТАСС в Нью-Йорке. Не успели мне ответить коллеги из ТАСС, как я услышал в трубке незнакомый голос:
— Стрельников звонит. Записывать?
Телефон подводил их не раз. Договорившись по телефону с друзьями о поездке за город, мы нарочно остались дома. В тот час, когда мы должны были катить по автостраде к океану, нашу дверь открыл своим ключом управляющий домом. Из-за его спины выглядывали трое молодых джентльменов в серых плащах, в мягких шляпах, в белоснежных рубашках с галстуками. Они будто сошли с экрана телевизора из еженедельной серии «Неприкасаемые» — самой героической серии из телевизионной жизни агентов Федерального бюро расследований.
Замешательству управляющего не было предела. Мне показалось, что, увидев нас в квартире, он хотел перекреститься. Застыв на пороге, он долго тянул «э-э-э», потом — «а-а-а», пока один из джентльменов не пришел ему на помощь.
— Мы собираемся купить этот дом, сэр, и хотели бы осмотреть квартиры, — сказал он с приятной улыбкой, оттирая плечом обалдевшего управляющего.
Остальные джентльмены, включая меня, едва сдерживались, чтобы не расхохотаться. Так мы и ходили по комнатам, понимающе поглядывая друг на друга и похохатывая. Удовлетворившись беглым осмотром нашей квартиры, джентльмены из телевизионной серии «Неприкасаемые» не стали беспокоить соседей, приподняли шляпы и направились к лифту. Вместе с лифтом вниз уплыли вздохи управляющего и дружное жеребячье ржание, застоявшееся в трех здоровенных глотках.
К сожалению, не все джентльмены в серых плащах наделены таким чувством юмора, как те трое парней. Корреспондент «Экономической газеты» застал у себя дома человека, который отрекомендовался монтером.
— На станции мне сказали, что у вас испортился телефон. Что вы с ним сделали? — сердито спросил незнакомец.
— Но как вы проникли в квартиру? — удивился корреспондент.
— Дверь была открыта, — сухо сообщил монтер.
— Ну, если вы уже вошли, то не почините ли вы вот этот выключатель? — попросил корреспондент.— Я вам заплачу.
— Я специалист не по выключателям, — еще суше сказал монтер и выскочил в коридор, даже забыв приподнять шляпу.
У одного из моих коллег они выпили целую бутылку виски, в связи с чем едва не возникла семейная драма, ибо супруга заподозрила мужа в тайной склонности к пьянству. После этого печального эпизода я поставил на свой письменный стол картонку со следующим воззванием, отпечатанным крупными буквами «Джентльмены! Убедительно прошу вас не копаться в ящике с детским бельем и не бросать окурков на пол. Если это будет продолжаться, я буду вынужден пожаловаться в федеральное бюро расследований. Лучшего качества виски всегда к вашим услугам в холодильнике».
Мы привыкли к тому, что иногда они ходят сзади нас по городу, прыгают вслед за нами в автобусы, летом лежат рядом с нами на пляже. Иногда они сидят за соседним столиком в ресторане и, со вздохом поглядывая на часы, грустно потягивают через соломинку кока-колу. Они иногда фотографируют нас во время митингов, демонстраций или когда мы берем интервью на улице, и поэтому, отправляясь на митинг или демонстрацию, мы особенно тщательно повязываем галстук и причесываемся, чтобы выглядеть на фотографиях самым элегантным и приятным образом.
Всегда опрятно одетые, в серых плащах, в белоснежных рубашках с галстуками, в мягких шляпах, они отправлялись с нами почти в каждую поездку по стране. Машины у них внешне ничем не отличаются от тысяч других, но оборудованы двусторонней радиосвязью, имеют мощные моторы и способны брать с места в карьер. Мы никогда не пытались «оторваться» от них, считая это бесцельным и опасным занятием. Чтобы отучить вас от быстрой езды, они могут ночью воткнуть в шины вашего автомобиля гвозди, и тогда вы рискуете перевернуться на скорости семьдесят миль в час, после того как ваши покрышки неожиданно, как выражаются в таких случаях американцы, пойдут ко всем чертям.
Должен сказать, что лично со мной этого не случалось. Не знаю почему — может быть, в знак благодарности за виски лучшего качества, — ко мне они всегда были очень внимательны. Если я останавливался у развилки дорог, размышляя, по какой ехать, они обгоняли меня и жестом приглашали следовать за собой, неизменно доказывая этим, что знают мой маршрут гораздо лучше меня.
Я не думаю, чтобы каждая поездка доставляла им удовольствие. Я помню холодный рассвет недалеко от канадской границы, туман, поднимающийся с озера, колючий снежок и одинокую машину у обочины дороги. Мы с Леонидом Величанским, корреспондентом ТАСС, ожидая открытия кафе, гуляли по берегу озера, а джентльмены в машине, надвинув на нос шляпы и поеживаясь от холода, читали старые газеты, курили, зевали и посматривали на нас с ненавистью.
Однажды с корреспондентом — «Труда» мы долго не могли выехать на нужную нам дорогу. Была ночь, шел дождь, смешанный со снегом, спросить было не у кого. Битый час наша машина рыскала по большому и незнакомому городу, делала самые неожиданные развороты и зигзаги. Почти касаясь радиатором нашего багажника, неожиданные развороты и зигзаги повторяла машина с джентльменами в серых плащах. Наконец мы остановились и подошли к ним.
— Мы заблудились, ребята.
Они переглянулись, помолчали, потом один из них сказал:
— Только не отставайте. Нам некогда.
Впервые не они боялись отстать от нас, а мы от них.
О боже! С такой скоростью я не ездил еще никогда в жизни.
Выведя на дорогу, они пропустили нас вперед и вскоре отстали совсем. За мостом в хвост к нам пристроилась другая машина. Мы поняли, что по нашей вине смена «эскорта» произошла на час, а то и на два часа позже расписания.
Я думаю, что иногда их удивляло и раздражало наше легкомыслие. Скажем, вчера по телефону мы обещали кому-то быть к 4 часам вечера впереди 300 миль пути; уже 9 часов утра, а мы еще в постелях. В 10.00 в нашей комнате звонил телефон:
— Хэлло, Джон! Ты еще дрыхнешь?.. Не туда попал? Простите!
Мы продолжали спать.
В 10.30 кто-то дубасил кулаком в дверь и нежно ворковал:
— Хэлло, Мери! Ты еще спишь, детка? Ошибся дверью? Простите!
Мы так привыкли к ним, что, когда они отставали, исчезали, как сквозь землю проваливались, нам становилось не по себе. Именно такое беспокойное чувство испытали мы, когда прилетели в город Майами, откуда накануне ушли к кубинским берегам корабли интервентов.
Майами — знаменитый морской курорт — жил удивительной жизнью. Внешне все было так же, как и раньше: тот же изумрудного цвета океан, те же белые песчаные пляжи, те же длинноногие лохматые пальмы, под кронами которых по вечерам вспыхивают разноцветные лампочки. Как и прошлой весной, в зале роскошного отеля «Саксония» шло «сражение красоты с очарованием» — конкурс на звание самой прекрасной девушки Майами. И точно так же, как прошлой весной, сука по имени Изменница взяла приз «Большой бриллиантовой косточки» на традиционных собачьих гонках.
Как будто бы все было так, как всегда. Но не было спокойствия. По вечерам небо над городом обшаривали прожекторы. Когда они гасли, в небе слышался шум авиационных моторов. Невидимые самолеты без бортовых огней один за другим шли в сторону Кубы.
