Борис Стрельников - Тысяча миль в поисках души

Борис Стрельников

Тысяча миль в поисках души

Командировка, длившаяся пятнадцать лет

Весной 1975 года собственный корреспондент «Правды» в Соединенных Штатах Америки Борис Стрельников пересек Атлантический океан, возвращаясь на Родину из командировки, которая длилась в общей сложности пятнадцать лет.

Сейчас, дорогие читатели, вам предстоит новая встреча с Борисом Стрельниковым. Встреча долгая, интересная, волнующая: мы с вами только что взяли в руки его книгу, которая называется «Тысяча миль в поисках души». Эта книга — результат его корреспондентской работы в США. И можно смело сказать, что писалась она тоже пятнадцать лет: с того дня, когда, только что прилетев в Нью-Йорк, молодой журналист сел за свой первый репортаж из Америки.

Книга Стрельникова, хронологически вобравшая в себя значительный отрезок жизни американского общества, строго документальна, и в этом ее сила. В ней приводятся подлинные факты и оставлены настоящие фамилии действующих лиц. Иначе нельзя представить время, в которое писались эти очерки. В ней немало и цифр: без них, оказывается, не может обойтись не только статистик, но и публицист. Но пусть читатель не удивляется, узнав из книги, что бензин в Америке стоит не так уж дорого, а рабочий-строитель получает не так уж мало. Жизнь быстротечна, за нею не могут угнаться даже вращающиеся со страшной скоростью ротационные машины. Вот и сейчас, пока готовилась и печаталась эта книга, опять поднялись цены на бензин, на продовольствие, на жилье, увеличился военный бюджет, а заработки многих трудящихся упали до критической черты.

Когда читаешь книгу Бориса Стрельникова, перед глазами встает вся огромная страна, от океана до океана. Как умный, добрый и проницательный собеседник, автор приглашает читателей проехать вместе с ним по всем американским штатам — от знойного Техаса и до покрытой арктическими льдами Аляски, от Нью-Йорка на востоке до Лос-Анджелеса на крайнем западе. Вместе с ним мы посещаем десятки американских городов, заглядываем в индейские резервации и в негритянский Гарлем, беседуем с миллионерами — владельцами шахт, заводов, яхт и разговариваем с безработным на Бауэри, у которого в кармане вот уже давно нет ни цента. Автор вводит нас в круг революционно настроенных рабочих, радикальных интеллигентов, поэтов, писателей, инженеров…

У Бориса Стрельникова острый взгляд, большой внутренний такт советского человека и широкое сердце, открытое для понимания людей, живущих в ином обществе, в ином мире. Как бы поворачивая колесо времени назад, он ведет нас по ступенькам истории великого народа. На страницах книги мы встречаемся с замечательными сынами Америки: Авраамом Линкольном, Марком Твеном, Фенимором Купером, с борцами за равноправие негров, с героями минувшей мировой войны — нашими боевыми союзниками…

Я получил от редакции задание: сказать несколько слов об авторе этой книги. Поначалу задание показалось мне не особенно сложным. Но вот я положил перед собою стопку чистой бумаги и надолго задумался: с чего же начинать? Интересно, подумал я, насколько журналист должен быть знаком со своим героем, прежде чем обретет моральное право сказать самому себе: «Материал собран, теперь могу писать!»

Помню, давным-давно, еще в «Комсомольской правде», молодой способный очеркист подготовил серию писем о девяти ребятах из передовой комсомольско-молодежной бригады. На летучке очеркиста хвалили. Дежурный критик сказал: «Он очень тщательно собирал материал. Поставил в комнате рабочего общежития десятую койку, с ребятами спал, утром уходил с ними в цех, вечером шел на танцы, в кино. И так всю неделю».

Семь дней, проведенных с героями, — тогда этот срок казался нам достаточно большим.

Я прожил со Стрельниковым в общежитии четыре года — наши кровати стояли голова к голове. Занимался в одной учебной студенческой группе. Потом мы вместе ездили на работу в «Комсомолку» — наши кабинеты располагались дверь в дверь. Спустя много лет вдвоем в автомобиле мы пересекли Соединенные Штаты из конца в конец, от Атлантического океана до Тихого и обратно. Уже возвратясь из Америки и взяв отпуск, мы побывали на моей родине, в Бухаре, а потом в далекой сибирской деревне Малая Ничка отыскали большой рубленый дом, где родились его отец и дед, где прошло детство Бориса…

Несведущему это может показаться парадоксом, но чем больше знаешь человека, тем труднее о нем писать. Легче всего написать, пожалуй, о герое, к которому приехал на день-два. Посмотришь его на рабочем месте, а если удастся, то и дома, в кругу семьи, узнаешь несколько интересных случаев из жизни. Ну, а потом мостиком фантазии соединишь их в один сложившийся сюжет, упомянешь о производственных показателях, опишешь, как выглядит собеседник внешне. А если знаешь человека долгие годы? Какой портрет рисовать? Восемнадцатилетнего парнишки, вчерашнего десятиклассника, в шлемофоне танкиста? Или слушателя Центральной комсомольской школы, сидевшего на лекции в синем спортивном костюме, который составлял весь его гардероб? Или представительного, уже начавшего седеть мужчину, который берет в здании ООН интервью у глав государств, прибывших на сессию Генеральной Ассамблеи?..

С чего же все-таки начать? Я думаю, лучше всего с того дня, когда начался его путь в Америку. Хорошо помню тот августовский вечер, когда я встретил Стрельникова в редакционном коридоре «Комсомолки», растерянного, ошарашенного.

— Вот иду из «Правды». Был у заместителя главного редактора Юрия Жукова, — сообщил он мне под большим секретом. — Предлагают ехать на постоянную работу в Нью-Йорк…

— И ты, конечно, согласился?

— Нет, пока окончательного ответа не дал. Надо хорошенько подумать.

Подумать было над чем и Борису Стрельникову и редакции «Правды». К тому времени Борис проработал в «Комсомолке» семь лет. Сначала заместителем заведующего иностранным отделом, потом — ответственным секретарем редакции. Затем он снова вернулся в свой отдел, на этот раз в должности члена редколлегии. И хотя он не имел специального образования, успел Показать себя способным международником. Писал очень острые международные заметки, весьма интересно освещал фестивали молодежи и студентов в Берлине и Бухаресте, ездил в составе комсомольской делегации в Париж, прошел партизанскими тропами по джунглям борющегося Вьетнама и выпустил отдельной книжкой свой путевой дневник.

Достаточно ли этого для начала самостоятельной работы в качестве полномочного представителя «Правды»? Конечно, было немалым риском доверить молодому журналисту один из самых важных форпостов за границей — нью-йоркский корпункт. Но Юрий Жуков и тогдашние руководители американского отдела Даниил Краминов и Евгений Литошко журналистским чутьем угадали, что из Стрельникова должен получиться хороший журналист-международник. Ну, конечно, не сразу.

— Многого с тебя спрашивать пока не будем, — сказали ему в «Правде». — Учи язык, присматривайся, записывай, запоминай…

Через три месяца мы провожали Стрельникова в Нью-Йорк. Он улетал задумчивым, озабоченным:

— Не знаю, смогу ли оправдать доверие «Правды»? Как там пойдет дело? Получится ли?..

Первый год, надо сказать, получалось не очень. В газете шли лишь заметки да короткие отчеты о работе ООН.

И только где-то на втором или даже на третьем году корреспондентской работы Бориса Стрельникова в «Правде» стали появляться такие очерки, как «Ищите меня в Миссисипи», «Карандашный набросок Нью-Йорка», «Бродвейские вечера». Они сразу обратили на себя внимание живостью изложения, тонкими наблюдениями, суровой правдой жизни.

Конечно, можно было, как это делали его предшественники, посылать в Москву солидные корреспонденции, густо пересыпанные фактами и цифрами, взятыми из официальных отчетов, из вынужденных признаний буржуазных газет: цифры убеждают и впечатляют. Но ведь о том же бедственном положении негров в Гарлеме можно рассказать и по-другому. Наверное, даже лучше пойти не в библиотеку советского представительства, а к станции метро и доехать до 125-й улицы. А затем написать о том, что увидел своими глазами:

«Прямо на тротуаре прислоненные к стене дома четыре больших детских портрета в траурных рамках. Это девочки, убитые в Бирмингеме. Слепой негр в выцветшей форме американского солдата играет на скрипке что-то печальное. На груди слепого два ряда орденских планок. Старая негритянка, закрыв лицо руками, стоит на коленях перед портретами. Она раскачивается из стороны в сторону, и ее плечи содрогаются от рыданий.

… Кто-то трогает меня за плечо. Обернувшись, я вижу трех белых полицейских.

— Что-нибудь потерял здесь, приятель? — насмешливо спрашивает один из них. — Ах, просто гуляешь? Ничего себе, выбрал место для прогулки! Когда стемнеет, я не дам ломаного гроша за твою жизнь…