Эксперт Эксперт - Эксперт № 19 (2013)
— В епархиях решение принимали епископы?
— Где-то отзывы писали сами епархиальные архиереи, где-то проходили епархиальные собрания. Я знаю, что некоторые епархии проводили собрания в каждом благочинии — это более мелкая единица, объединяющая от десятка до нескольких десятков приходов, — и потом доводили эти отзывы до епархиального собрания. И там говорилось, что неправильно совсем лишить Поместный собор права судить о вероучении и каноническом устроении церкви. Поэтому в окончательном документе это было исправлено в соответствии с догматической традицией церкви, когда власть, или дар учения и канонического управления, осуществляет епископат в составе Архиерейского собора, а рецепцию — Поместный собор.
— Что значит « осуществляет рецепцию »?
— Рецепция — это согласие, выраженное явно или по умолчанию. Поместный собор может поставить под сомнение и вернуть на пересмотр решение Архиерейского собора. Впрочем, проблема соотношения между решением и рецепцией — один из нерешенных вопросов в науке церковного права. Нигде не прописано, что такое рецепция, есть ли орган, который должен ее осуществлять, а если есть, то по какой формальной процедуре он выполняет такую функцию. Но само понятие существует. И в данном случае Архиерейский собор попытался выразить соотношение решения и рецепции в той форме, которая сейчас зафиксирована в уставе.
— В 1988 году в устав РПЦ был включен пункт о регулярном — не реже чем раз в пять лет — созыве Поместного собора. Почему сейчас его изъяли?
— Не сейчас, а в 2000 году. Мне трудно сказать, для чего это было сделано в 1988 году, я тогда был подростком. Как известно, эта норма ни разу не была соблюдена. Полагаю, что в 2000 году устав просто привели в соответствие с практикой.
— Теперь Поместный собор созывается по инициативе Архиерейского собора. Но как в этом случае он может полноценно осуществлять рецепцию?
— Речь здесь все-таки об исключительных ситуациях. Ведь архиереи не еретики, не раскольники. Прежде чем принять решение, они как следует обо всем подумают. Кроме того, у нас есть процедура Межсоборного присутствия, о которой мы еще поговорим, то есть решения принимаются очень взвешенно. Конечно, в истории бывало всякое. Например, известный случай, когда митрополит Исидор подписал Флорентийскую унию с католиками, а на Руси ее отвергли. Важную роль в этом сыграла и светская власть***. Возвращаясь к нашей ситуации, если вдруг Архиерейский собор примет неправильное с точки зрения вероучения или канонического устроения решение, безусловно, значительная часть епископата, духовенства, мирян отреагирует на это и потребует созвать Поместный собор.
***В 1441 году великий князь Василий II взял под стражу митрополита Киевского и всея Руси Исидора, поставившего свою подпись под определением Ферраро-Флорентийского собора, где признавалось главенство папы римского и основные латинские догматы. Затем Василий созвал церковный собор, который осудил митрополита.
— Откуда вообще взялось это двоевластие соборов, ведь до XVII века и в 1917 году, когда в РПЦ восстановили патриаршество, был один высший орган власти — Поместный собор?
— Это вопрос терминологии. Нынешнее словоупотребление восходит к началу ХХ века. А в истории церкви, в том числе в России до XVII века, Поместный собор всегда был собором архиереев. Просто в конце XIX — начале XX века в балканских странах возникли народные церковные соборы, объединяющие и епископат, и клириков, и мирян. Они появились по историческим причинам, в качестве некой силы против турецкой оккупации. Эта идея народных церковных соборов была очень красивой, и в России она многих захватила, тем более что у нас соборы не созывались двести лет. И в 1917 году был созван всеобщий Поместный собор — архиереев, духовенства, мирян, монахов. Правда, принятый тогда устав был очень краток и почти не был реализован в церкви из-за того, что собор преждевременно прекратил свою деятельность, а затем последовала эпоха жесточайших гонений. Вопрос о соборе архиереев снова встал уже после Великой Отечественной войны.
Выборы лица
— В перераспределении полномочий в пользу Архиерейского собора некоторые видят угрозу папизма: мол, в ходе идущей сейчас епархиальной реформы растет число епископов, лично преданных патриарху, и, как следствие, лояльность ему всего Архиерейского собора. Что вы скажете?
— Во-первых, Святейший патриарх Кирилл — человек глубоко верующий и осознает, что жизнь на Земле — это лишь временный этап, в конце которого он, как каждый из нас, предстанет перед Господом. Поэтому патриарх Кирилл не будет подстраивать церковь под какие-то временные, преходящие нужды, тем более под себя. Во-вторых, усиление власти того же папы римского — это был очень длительный процесс, связанный с политической ролью понтифика. Не забывайте, что папа является еще и главой государства, а также был важным политическим деятелем в римско-византийской империи, фактический центр которой переместился в Константинополь — Новый Рим. Однако Древний Рим всегда помнил, что он к тому же и политическая столица.
Но политика никак не входит в круг деятельности архиереев и священнослужителей Русской православной церкви, в том числе патриарха. К примеру, одна из важнейших направляющих задач патриарха Кирилла, которую поставил Поместный собор 2009 года, — привести к воцерковлению хотя бы какую-то часть тех, кто крещен, но ходит в храм лишь на Пасху. А что касается епархиальной реформы, то это осуществление давнего замысла патриарха. Управделами Московской патриархии занималось этим вопросом вместе с патриархом с самого начала и может свидетельствовать, что единственная цель реформы — приблизить епископов к народу. В каком-то смысле это было последствием решений Архиерейского собора 2011 года, который задал епархиям очень высокую планку по миссионерской, катехизаторской, молодежной и социальной работе. Наблюдая за выполнением этих решений, мы довольно быстро увидели, что при прежних размерах епархий это малоосуществимо. И тогда, я думаю, Святейший решил, что настало время для его старой идеи — создания новых епархий, архиереи которых, управляя меньшим числом приходов, смогут более активно развивать и укреплять церковную жизнь.
— Допустим, патриарх Кирилл не стремится к единоличной власти, но процедурно, в рамках устава, это можно осуществить?
— Изменение в уставе, чтобы патриарх стал единоличным властителем, — это из области сценариев для писателей-фантастов. Могу даже предположить единственно возможное развитие такой фабулы: Поместный собор соберется и скажет «нет». И еще, возвращаясь к вопросу о верности епископата лично патриарху. Большинство ныне рукополагаемых архиереев выбирает не патриарх. Их отбирают внутри епархий. Возьмем Саранскую епархию, которую возглавляет митрополит Варсонофий, управделами Московской патриархии, мой непосредственный начальник. На ее территории были созданы две новые епархии, то есть вместо одной стало три, и двух новых епископов нашел сам владыка Варсонофий и представил патриарху. И так в большинстве случаев. То есть, если уж в таких терминах говорить, эти люди скорее будут верны лично тому, кто их представил. Но я не стал бы использовать такие категории. Епископы служат и верны не тому, кто их «продвинул», а Богу и Церкви, и поддерживают Святейшего не потому, что он патриарх Кирилл, а потому, что он предстоятель Русской православной церкви.
