Харуки Мураками - Подземка

Особых увлечений нет. Всегда носит два амулета, подаренных женой.

Ближайшая ко мне станция — Симоуса линии Собу. До Синдзюку езжу без пересадки. Из дома выхожу в 7:25. На работу приезжаю в 8:40. Рабочий день начинается в девять, но поскольку фирма собственная, график не жесткий.

20 марта я смог сесть на освободившееся сиденье на Отяно-Мидзу. Эта станция — пересадочная, поэтому многие выходят. Затем пересел на Синдзюку на линию Маруноути, где тоже сел. Всегда входил в третий вагон.

В тот день также сел на первое сиденье третьего вагона. Смотрю — а там расползается какая-то лужа, будто что-то протекло. Это как раз то место, где между сиденьями лежал пакет с зарином. Сразу понял — это из него. Что это, я не знал, но по цвету напоминало пиво. К тому же странно пахло. Ненормальный запах. Бил в нос. Все это мне не понравилось.

В тот день поезд на удивление был свободнее обычного. Как правило, он набит так, что не протолкнешься, а в тот день никто не стоял, лишь разрозненно сидело несколько человек. Уже потом я понял: другие пассажиры, почувствовав странный запах, просто перешли в другие вагоны.

Далее, я обратил внимание на сидящего вот здесь (показывает на схеме вагона) мужчину. Его место было прямо рядом с зарином. Он сидел один. Видимо, как сел, так и заснул, и постепенно его состояние начало внушать опасение. Странно, ему, кажется, плохо. Вскоре на подъезде к станции Накано-Сакауэ с его стороны послышался грохот. Я читал книгу и поднял взгляд. Тот мужчина упал на пол, и лежал лицом вверх. Так, сидя, и соскользнул на пол.

Дело неладное, подумал я и продолжал смотреть. Все произошло прямо на подъезде к станции. Распахнулись двери, и я сразу же вышел. Собирался позвать работника станции, но в этот момент меня обогнал один молодой человек. Он побежал на другой конец платформы и позвал дежурного по станции. Сразу же появились работники метро и вынесли упавшего мужчину из вагона. Напротив него сидела женщина, она тоже была вся как кисель. Возраст — лет сорок-пятьдесят. Я в возрасте женщин не разбираюсь. Как бы там ни было — женщина средних лет. А мужчина — сильно в годах. Работник метро вынес мужчину на воздух, затем к нему присоединился еще один, и они вдвоем поволокли женщину на поверхность. Все это время я стоял на платформе.

Пока суд да дело, один из работников станции взял в руки и вынес на платформу пакет. То, что это зарин, никто не знал. Странный пакет, его перво-наперво нужно удалить из вагона. После этого поезд тронулся.

Я перешел на один вагон вперед. В третьем странно пахло, и находиться там что-то не хотелось. На следующей станции, Син-Накано, я вышел.

Иду по переходу, а из носа ручьем текут сопли. Странно, простудился, что ли? Затем начал чихать. Появился кашель. Ну, думаю, точно — простуда. Смотрю, а перед глазами все потемнело. И все это навалилось почти одновременно. И в самом деле — странно, но держу себя в руках. Сознание отчетливое. Шагаю легко.

Как я уже говорил, фирма — прямо у выхода из метро. Думаю, первым делом зайду в офис. Перед глазами по-прежнему темно. Насморк и кашель не прекращаются. Я почувствовал себя неважно и прилег на диван. Что-то произошло с глазами, я намочил полотенце и приложил как компресс.

Коллега сказал, что лучше наоборот приложить что-нибудь горячее, и я на этот раз смочил полотенце в кипятке. Около часа лежал с компрессом на глазах. И вот все прошло, будто ничего и не было. Яркое голубое небо. До того мне казалось, что я в мрачных потемках. Предметы видны, но какие-то совершенно бесцветные. Теперь все вернулось в прежнее состояние.

Весь день проработал, как ни в чем не бывало. Около десяти позвонила жена. Говорит, в метро сейчас происходит что-то ужасное. С тобой все в порядке? Я не хотел ее беспокоить, и ответил, что все в порядке. Глаза в норме.

Пошел пообедать в соседний ресторанчик «Соба», и случайно увидел телевизионные новости. Смотрю и вижу: действительно, творится жуткое. На самом деле, утром слышался вой сирен, но я не придал этому значения. Так из телевизора я узнал о зарине. Говорили, что все пострадавшие жалуются на темноту в глазах. Понял, что со мной произошло то же самое. Но при этом потемнение в глазах я никак не связал со странным запахом из пакета.

Пошел в больницу Накано, сдал анализы. Сказали: сужение зрачков, сразу же вкололи противоядие, поставили капельницу. Также сделали анализ крови, оказалось — понизился уровень холинэстеразы. Требуется немедленная госпитализация. Пока этот уровень не придет в норму. Делать нечего, позвонил в фирму, говорю: так, мол, и так, кладут в больницу. На сколько дней — не знаю. Приберитесь на моем столе. Позвонил домой, жена ругается: ты же сказал, что все в порядке (смеется).

Провалялся я в больнице шесть дней, с понедельника до субботы. Когда ложился, ничего меня не беспокоило. Несмотря на лежавший рядом зарин, я отделался легким испугом. Наверняка потому, что я сидел перед ним, пары на меня не попали. Воздух в вагоне движется спереди назад, и посиди я в той зоне одну-две станции, все закончилось бы намного плачевней. Выходит, судьба.

Нельзя сказать, что с тех пор я боюсь ездить в метро. Кошмары по ночам тоже не мучают. Может, потому, что я ко всему этому равнодушен. Но жест судьбы я ощутил. Обычно я вхожу не в первую, а во вторую дверь вагона. Будь все как всегда, и я бы уселся прямо под пары газа. И только в тот день я случайно сел в первую дверь. Без какой-либо причины. Просто так получилось. До сих пор везучим считать себя повода не возникало, сплошным невезением тоже не страдал. Что ни говори, обычная жизнь. Но, оказывается, бывает и такое.

Не будь там меня, пакет подобрал бы кто-нибудь другой.

Работник станции метро Накано-Сакауэ, который нес службу в тот роковой день. Должность — пассажирский помощник начальника станции. 20 марта самолично вынес в руках пакет с зарином из вагона линии Маруноути.

Нисимура-сан — уроженец префектуры Ибараки. По рекомендации школы был принят на работу в метро. Профессия железнодорожника считается престижной и популярна в провинции. Поэтому он был рад, получив возможность сдать экзамены. Было это в 1967 году. Стоило ему поступить на работу, начались студенческие волнения, метро на несколько дней оказалось парализованным.

Среднего роста. Худощавый, но цвет лица здоровый. Прямой взгляд. Встретился бы он мне где-нибудь в кабачке, я вряд ли угадал бы род его деятельности. Но с первого взгляда понятно, что не штаны в кабинетах протирает. Если вглядеться в его глаза еще глубже, можно даже предположить, что его повседневная работа требует немало нервов. Это чувствуется. Он сам признается, что самое приятное — отдохнуть после работы и опрокинуть стаканчик с сослуживцами. Нисимура-сан откликнулся на нашу просьбу об интервью и очень любезно отвечал на вопросы, но если честно, вспоминать о произошедшем событии не очень-то и хочет. А если точнее — не желает касаться вовсе. Для него это, несомненно, событие скорбное, но вместе с тем он хочет как можно скорее вычеркнуть из памяти призрак прошлого.

Это касается не только г-на Нисимуры; так можно сказать обо всех пострадавших в инциденте работниках метро. Главная цель для них — беспроблемное движение поездов Токийского метрополитена по расписанию и без происшествий. И эта цель есть всё. Бередить прошлое без надобности не хотят. По этой причине добиться от них подробного рассказа, признаться, — задача непростая. Но давать выветриться затаившемуся у них внутри инциденту нельзя. Делать смерть их товарищей бесполезной — тоже. Это страстное желание позволило нам получить очень важные свидетельства, за что мы глубоко признательны.

Нисимура-сан живет в префектуре Сайтама, ездит на работу на линии Тодзё. Имеет двух дочерей.

Работа служащих метро осуществляется в следующей ротации: дневная смена, круглосуточная, затем выходной. Круглосуточная с ночлегом подразумевает сутки службы с 8 до 8 утра следующего дня. Естественно, мы не можем бдеть круглые сутки — по очереди спим. После этого сутки отдыха. Далее — дневная. В течение недели выходит две круглосуточных смены, два выходных, остальное — дневные.

Как я только что сказал, смена «с ночлегом» длится до восьми утра, но это не значит, что мы тут же уходим. С восьми утра начинается час пик, и мы, несмотря на окончание службы, перерабатываем, помогая товарищам. Обычно с восьми до половины десятого. 20 марта я как раз отработал суточную смену и находился на платформе. Как раз в это время произошел инцидент.

Понедельник — единственный рабочий день посреди вереницы праздников. В часы пик поток пассажиров мало, чем отличался от обычного. Поезд линии Маруноути, следующий до Огикубо, миновав Касумигасэки, пустеет. С Икэбукуро до Касумигасэки он изрядно забит, но потом все только выходят, новых пассажиров практически нет.