«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов
Маркс, безусловно, был гегельянцем. Маркс признает тот же взгляд на историю человечества, что был изложен выше, но последний этап, государство свободных личностей, называет коммунистическим, так как там все люди не только господа, но и братья, так как нет рабов и господ, нет и экономической эксплуатации, хоть прямой, хоть денежной. Ведь, по Марксу, дело в том, что Гегель поторопился объявить современные ему общества свободными. «Господство политическое» сменилось «господством экономическим». Закрепощенные рабы сменились экономическими рабами-пролетариями. Вот когда не будет хозяев и наемных, а все будут акционерами единого хозяйственного механизма, тогда уже можно говорить об истинно современном обществе. Маркс говорит, что сами термины «господин» и «раб» имели смысл, когда была их противоположность. Когда диалектика закончена, и свободные личности признают друг друга, возникают братство и товарищество свободных коммунаров. Когда процессы эмансипации человечества будут доведены до конца, то войн не будет, так как все свободные народы признают свободу других. Маркс отказывается говорить о «конце истории», наоборот, история только начинается, потому что теперь истинно-свободные люди будут творить её «по законам красоты».
Начиная с середины XIX века, классический либерализм и сам начинает впадать в кризис. Да, конечно, молодежь и интеллигенция стремились быть «прогрессивными» и «современными» в плане политических свобод и разного рода эмансипаций, но гораздо моднее и современнее было быть… социалистом или коммунистом. Весь мир видел успехи капитализма, весь мир видел успехи науки и промышленности, весь мир понимал, что прогресс неумолим, и весь мир стал понимать, что и капитализм так же уйдет, как ушел мир, который был до капитализма. Тот, кто первым покажет, что это будет за мир, кто нарисует призрак будущего, кто заполнит вакантное место могильщика капитализма, тот обречен на великую любовь всех прогрессивных людей. К. Маркс прекрасно составил свой «Манифест». Он спекулировал на том, что совсем недавно видели все вокруг – как буржуазия расправилась с феодализмом. И показывал, что абсолютно та же судьба ждет буржуазию. Пролетариат не придумывает ничего нового, он просто продолжает дело, начатое буржуазией, и уже скоро без неё. То, что пролетариат берет с буржуазии пример во всём, сквозит в каждой строчке «Манифеста». Ничто не вечно, не вечно и нынешнее состояние истории. Наоборот, говорит Маркс, только теперь начинается самое интересное, только теперь человечество вступит в «царство свободы». История прежде развивалась принудительно, как судьба, согласно изложенной выше «диалектике господина и раба». Теперь кончилась эта диалектика вместе с господством и рабством, кончилась история как рок, началась история, в которой человечество само себе хозяин, само делает себя. Человечество за время своей истории показало всё, на что способно. Методом проб и ошибок оно нащупало правильный путь: теперь будущее поколение избавлено от необходимости искать самому, можно взять готовые «методы» (по-гречески, methodos – «методос» – дорога-колея), готовые «техники» (по-гречески techne – «технэ» – искушенность, опыт, которому можно научить, который можно алгоритмизировать).
Собственно прогресс свободы и эмансипации в истории и определяется тем, насколько тот или иной народ или человек уже способен мыслить технологически и методологически. Кадры и техника есть производительные силы – базис общества, всё остальное – надстройка. Сам Маркс, вслед за Гегелем, говорил о «естественном состоянии», а вот состояние «господства – рабства» для него было разнообразным. Признавались азиатская, наиболее откровенная форма «господства – рабства», чуть более прогрессивная античная форма, ещё более продвинутая феодальная, европейская форма, и… современная капиталистическая форма, которая всё ещё есть господско-рабская модификация, правда, замаскированная. Гегель поторопился назвать современные ему государство и общество обществом свободных людей. Кроме политической эксплуатации и политического «рабства – господства», надо убрать экономическую эксплуатацию. А сделать это способен нынешний современный раб, пролетарий, который, трудясь, становится свободным, в отличие от капиталиста-господина, который деградирует, потребляя. Вот когда процесс настоящей эмансипации закончится, тогда и будет всеобщее счастье, коммунизм.
По отношению к России Маркс был ещё большим русофобом, что и Гегель. Сотни цитат из собрания сочинений Маркса и Энгельса могут это подтвердить. Маркс презирал славянство вообще и русских в частности. Писал десятки статей о Крымской войне, о внешней политике России и проч. А вот характерная и очень актуальная (замени Польшу на Украину) цитата, произнесенная во время учреждения первого интернационала в Лондоне (!). Кстати, на самом деле, это был митинг в поддержку Польского восстания в России. Но, «чтоб два раза не вставать», провели и митинг за свободу поляков и учредили… интернационал: «Бесстыдное одобрение, притворное сочувствие или идиотское равнодушие, с которым высшие классы Европы смотрели на то, как Россия завладевает горными крепостями Кавказа и умерщвляет героическую Польшу, огромные и не встречавшие никакого сопротивления захваты этой варварской державы, голова которой в Санкт-Петербурге, а руки во всех кабинетах Европы, указали рабочему классу на его обязанность – самому овладеть тайнами международной политики, следить за дипломатической деятельностью своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей всеми средствами, имеющимися в его распоряжении; в случае же невозможности предотвратить эту деятельность – объединяться для одновременного разоблачения её и добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях между народами»[11].
Однако, если быть точным, внутри марксовой концепции, в отличие от Гегеля, появляется шанс для России ещё успеть войти в историю. Коль скоро современные государства – это ещё не конец, ещё господско-рабская форма, то Россия может скакнуть в царство свободы, обойдя Запад на повороте. Сам Маркс поначалу скептически к этому относился, но в конце жизни русские марксисты его скепсис поколебали. Чем черт не шутит? Действительно, русские общины (правда, не феодальные, а уже освобожденные) могут соответствовать коммунистическому идеалу. Именно этой версии придерживался и Ленин в споре с меньшевиками. Да, Маркс говорил в принципе, что революция может произойти в развитых странах, где много пролетариата, в странах, которые прошли буржуазную стадию и движутся к новой стадии истории. Но не Маркс ли говорил, что сам пролетариат становится революционным только потому, что он выброшен из общества и, как Архимед, переворачивающий Землю, будучи вне общества, может перевернуть его? Но самым маргинальным пролетариатом будет не пролетариат промышленных стран, потому что с ним-то как раз капиталисты делятся наворованными в колониях прибылями. Самым маргинальным, а значит, и революционным будет пролетариат, который находится на задворках капиталистической системы, которая уже не делится на страны, а является мировым целым. Поэтому революция случится не в богатых странах, а в слабом звене мирового капитализма – в России. Правда, по Ленину, конечно, роль этой
