Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Бывший служащий королевского двора сказал мне следующее:
«С самого начала мне казалось, что у Меган совершенно нет опыта, который мог бы помочь ей понять устройство дворца. И во дворце ни у кого не было подходящего опыта, чтобы понять Меган. В итоге вышло столкновение двух миров, обитатели которых не имели друг о друге ни малейшего представления».
Британская монархия – это структура, функционирующая более тысячи лет. Женщине, которая стояла во главе страны последние семь десятилетий, было девяносто шесть лет, когда она умерла в 2022 году, ее сменщику – больше семидесяти, и он привык ждать. Глупо рассчитывать, что подобная организация может быть гибкой. Ее социальный капитал складывается из последовательного исполнения одних и тех же скучных обязанностей. Иногда по этому замершему леднику пробегает рябь, вызываемая, как правило, значительными потрясениями, грозящими разрушить всю структуру. Отречение Эдуарда VIII, который решил жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон, заставило двор суровее относиться к чужакам. Гибель Дианы и последовавшая народная истерия вынудили королевскую семью пересмотреть свои взгляды и стать более открытой. Наконец, случился «Мегсит», в результате которого герцог и герцогиня Сассекские, выбирая между Содружеством и Netflix[2], предпочли деньги. Пройдет еще несколько лет, прежде чем мы узнаем, насколько серьезно монархия отнеслась к тому, что в ее структуре не отражено расовое разнообразие страны, которую она символизирует и на благо которой трудится.
Монархия несомненно изменится. В 1955 году принцесса Маргарет не могла выйти замуж за человека, которого любила, потому что он был разведен. Спустя двадцать шесть лет принца Чарльза заставят жениться на двадцатилетней девственнице с приличным приданым. А в 2018 году Королева благословит на брак со своим внуком разведенную американку смешанного происхождения. Все эти события наглядно демонстрируют: основная цель монархии – выжить.
«Я и правда не искала никакой информации», – призналась Меган Опре во время интервью.
Что ж, а я искала. За два года моими собеседниками стали свыше 120 человек – мы встречались лично, а потом и в Zoom, когда пандемия COVID-19 наложила на весь мир ограничения. Многие из них тесно общались со старшими членами королевской семьи и придворными в неспокойные годы после смерти Дианы.
Именно на этой четверти столетия я и хотела бы сосредоточиться. Впрочем, самым замечательным в монархии оказалось то, что темы – и проблемы, – которые с ней связаны, то и дело повторяются, находя воплощение в таких человечных и простых смертных героях. Чтобы в полной мере понять происходящее в доме Виндзоров сегодня, нужно понять и силы, под воздействием которых он сформировался, будь то отдельные люди или исторические события. Поэтому книга разбита на главы, посвященные тем персонажам, которые оказали влияние на современную историю монархии. Это Диана, Камилла, Чарльз, Филипп, Маргарет, Эндрю и новое поколение – Уильям, Гарри, Кейт, Меган – с семьями. Мы совершим путешествие во времени, вернувшись к годам Второй мировой войны, и будем двигаться навстречу девяностым. Увидим, как развивалась Британия нулевых и как Лондон достиг своего пика к Олимпийским играм, переживем раскол общества во время Брексита и общую боль мировой пандемии. Встретимся с премьер-министрами и влиятельными придворными, королями пиара и скромными прихлебателями, любовниками, соперниками и даже заклятыми врагами. Проанализируем слои аристократического общества и сложные взаимоотношения между королевской семьей, средствами массовой информации и публикой.
В итоге, позволю себе надеяться, мы наконец станем чуть ближе к пониманию женщины, которая важнее всех: Королевы.
Если бы только Меган могла прочитать эту книгу до того, как собрать вещи и сесть в самолет, который унесет ее от дома в Торонто в Англию, где будущая герцогиня начнет планировать свадьбу с младшим сыном наследника британского престола… Тогда она поняла бы, что в мире нет корпорации более влиятельной, чем Фирма[3].
Часть I
Глава 1
Больше никогда
Королевская семья против мира, в котором больше нет Дианы
I
Если взглянуть на британскую монархию начала XXI века, облако черной меланхолии, которое накрыло не только членов королевской семьи, но и их друзей, слуг и тех, кто привык жить за их счет, становится почти осязаемым. В 2006 году, спустя почти десять лет после смерти принцессы Дианы, я собирала материалы для ее биографии, и поиски то и дело приводили меня в разбросанные по всему Лондону обшарпанные служебные квартиры тех, кто когда-то работал на Фирму. Запах ковров, лежавших в подъездах этих домов, неизменно пробуждал во мне тоску, рождая мысли о постепенно наступающей старческой слабости и бессмысленном, хоть и благородном самопожертвовании. На третьем этаже вечно гас свет: так были настроены таймеры на лестничных площадках. Дверь, в которую я стучала, обычно вела в маленькую двухкомнатную квартирку, уставленную книжными шкафами, на полках которых ютилось множество изящных мелочей – реликты жизни и службы во дворце. Но что все эти люди получили в обмен на благоразумие и верность институту монархии? «Одобрение» Королевы, акварель работы Сигоу и несколько благодарственных писем за высочайшей подписью.
Заметнее всего этот упадок был на поминальной службе по кузену Королевы, светскому фотографу лорду Патрику Личфилду, которая прошла в марте 2006 года в Гардс-Чапел в Веллингтонских казармах Вестминстера. Я оказалась на ней потому, что часто работала с очаровательным и вежливым Личфилдом в начале восьмидесятых, когда была редактором Tatler. Однажды мне довелось даже провести весьма шумные выходные в его обществе, освещая Гран-при Монако. Компанию нам тогда составили еще двое легендарных фотографов: Хельмут Ньютон и Дэвид Бейли.
В тот дождливый день часовня была заполнена в соответствии с придворным циркуляром. Присутствовали пятидесятипятилетняя дочь Королевы, принцесса Анна (ее официальный титул – королевская принцесса), и Камилла Паркер-Боулз, всего лишь год тому назад, после свадьбы, получившая титул ее королевского высочества герцогини Корнуолльской. За спиной некогда бравого бригадира Эндрю Паркера-Боулза, экс-супруга Камиллы, облаченного в церемониальный наряд, заняли места на церковной скамье бывшие король и королева Греции. Камилла и Эндрю и после развода продолжали то и дело пересекаться в обществе. Людей, незнакомых с деталями королевского этикета, до сих пор удивляет тот факт, что Эндрю благословил брак Чарльза и Камиллы во время службы в часовне Святого Георгия и после этого отправился смотреть вместе с Королевой скачки Гранд-Нэшнл в боковой комнате Виндзорского замка.
– И никто больше не встает, когда входят греки. Разве это не ужасно? – прошипел Уильям Тэллон, бывший управляющий королевы-матери[4]. Он также сделал вид, будто очень удивлен отсутствием Елизаветы II на поминальной службе: – Она ведь его двоюродная сестра.
– Вот только она для него была сестрой больше, чем он для нее братом, – заметил стоявший справа от него Хьюго Виккерс, придворный биограф, и эти слова идеально описали отношение королевской семьи ко всем остальным. Принцесса Анна, сидевшая рядом с греческой делегацией, выглядела неряшливо одетой и неприветливой, при взгляде на Эндрю Паркера-Боулза на ум немедленно приходил коктейль с розовым джином. Дряхлый лорд Сноудон, бывший муж принцессы Маргарет, сестры Королевы, был явно не в духе и не скрывал этого, когда сын помогал ему опуститься на сиденье. Голову герцогини Корнуолльской, облаченной в узкий костюм, напоминающий форму стюардессы, венчала похожая на коробку шляпка. Все эти люди могли позволить себе лучшего стоматолога с Харли-стрит, но у каждого из них были больные зубы в по-королевски безупречной улыбке.
До чего это было печальное зрелище, когда они покидали часовню! Даже представители младшего поколения выглядели бледными и недовольными. Стоило любому из них заговорить, как Тэллон склонялся ко мне, чтобы упомянуть проблемы с наркотиками. Как же не хватало здесь яркого появления во вспышках фотоаппаратов высокой светловолосой принцессы Дианы. Кто-то из гостей утверждал, что позже видел бригадира Паркера-Боулза – в том же костюме, что и на поминальной службе, – в лондонском метро: он буквально висел на поручне.
