Пассажиры первого класса на тонущем корабле - Ричард Лахман
Где же тогда роль свободы, протеста и сопротивления, где место для народных чаяний? Лахманн сдержан — возможно, слишком сдержан. Сопротивление приобретает шансы на успех в сочетании с конфликтами между элитами. Такое всё-таки случается. Трезвая политическая стратегия, исходящая из анализа, а не утопического видения — вот последнее, что хотел сказать Ричард Лахманн.
Георгий Дерлугьян,
профессор Нью-Йоркского университета
Абу-Даби
Февраль 2022 г.
Предисловие
Я начал обдумывать написание книги об упадке США в тот момент, когда подходил к концу президентский срок Джорджа Буша-младшего, а закончил её в первые месяцы президентства Дональда Трампа. И тогда и сейчас меня не волновали конкретные люди, избранные на президентский пост, да и те избиратели, которые за них голосовали, также не были особым предметом моего внимания. Значение имеют не выборы — они, конечно, важны, но лишь в ограниченном и ситуационном смысле, что я и постараюсь продемонстрировать в этой книге. Внутренняя политика США в значительной степени, а внешняя политика почти целиком определяются элитами, которых лишь отчасти сдерживают предпочтения и решения избирателя. Примечательным и достойным социологического исследования моментом выглядели не личная безмозглость или дурной нрав Буша, а то, что до самого завершения его президентства его политике не был брошен убедительный вызов со стороны какого бы то ни было значимого элемента властной структуры (power base). Что касается Трампа, то нам ещё предстоит увидеть, сохранится ли тот уровень противостояния ему, который был продемонстрирован в первые годы его президентства, ослабнет он или усилится. В любом случае большая часть его предметных мер была предложена прежними политиками-республиканцами по распоряжению элит, которые спонсировали Трампа. Именно поэтому большинство конгрессменов от Республиканской партии голосовали за отмену программы Obamacare [2] и за законопроект о снижении налогов, благодаря которому две трети льгот достались верхнему 1% американцев, вне зависимости от неодобрения и разочарования избирателей этих конгрессменов.
Барак Обама и Хиллари Клинтон, которой, казалось, было суждено стать его преемницей, определённо предлагали программы, направленные на то, чтобы ослабить и обратить вспять некоторые аспекты упадка США как во внутренней политике, так и в качестве доминирующей геополитической державы. Главы, посвящённые этой теме, в основном были написаны в период президентства Обамы, когда я наблюдал мало признаков того, что его политика (в той степени, в какой он действительно мог проводить её через законодательные органы и внедрять на практике) способна на что-либо большее, чем смягчение последствий упадка для обычных американцев. Достижения периода Обамы оказались немалыми для тех, кто получил доступ к здравоохранению и другим социальным благам либо защиту от финансовых махинаций или рисков для своего здоровья и безопасности на рабочем месте и в окружающей среде. Однако предложения Обамы были дарами свыше — он не формировал политические коалиции, которые могли бы способствовать дальнейшему прогрессу или подвергнуть сомнению могущество элиты.
Ничто из того, что сделал Обама или могла бы сделать Хиллари Клинтон, не представляло собой существенный вызов способностям элит обслуживать собственные интересы за счёт гегемонии своей страны и благосостояния своих соотечественников. В действительности узкий круг элиты оказался в состоянии воспрепятствовать политическим сдвигам, которые угрожали бы его способности обогащаться в погоне за ископаемым топливом, изменяющим окружающую среду Земли таким образом, что это приведёт к массовому вымиранию и сделает нашу планету неспособной нести на себе нынешнюю популяцию людей в 7 млрд человек. Те, кто не принадлежит к элитам — вероятно, не в одной в Америке, но и определённо на большей части света, — не только окажутся в нищете, но и будут уничтожены глобальным изменением климата.
В этой книге речь пойдёт о том, что настало время уйти от бесплодной надежды на существование некоего убедительного пути, который позволит развернуть вспять или хотя бы замедлить упадок Америки. Остающиеся альтернативы, напротив, как и в случаях альтернатив для жителей прежних переживавших упадок держав-гегемонов — Голландии и Британии, связаны с тем, кто именно пострадает от последствий упадка. В прошлом издержки упадка ложились на широкие массы, за исключением лишь узкой привилегированной элиты. Поэтому упадок страны оборачивается снижением уровня жизни и ощущения благосостояния у большинства людей. Сам по себе он провоцирует различные реакции, такие как гнев, безропотность, солидарность, коллективные действия, взаимная враждебность, милитаризм, расизм, религиозность и, конечно же, планы реформ.
Эти реакции не являются прямым действием, способным привести к существенному социальному изменению. Чаще всего субъекты этих реакций невнятны, а их гнев и боль переключаются на поддержку политиков и политических решений, которые способствуют интересам элиты. Когда антиэлитные силы сосредотачивают свои усилия на электоральной политике, их влияние является неравномерным и обладает ограниченной эффективностью. Незначительные достижения народных масс в Великобритании и Нидерландах после утраты этими странами гегемонии выступают иллюстрацией крайне ограниченных параметров реформ и перераспределения ресурсов — если и пока эти реакции не создают или не возрождают к жизни политические организации, способные бросить вызов элитам. Однако даже в том случае, когда недовольство выливается в появление массовых организаций, последние действуют на внутриполитическом поле, где выстроены в боевом порядке другие силы, причём на это поле оказывают воздействие акторы, которые локализованы в различных внешних точках, входящих в сферу гегемонии данной страны или ускользающих из неё. Всё это необходимо принимать во внимание при рассмотрении сквозь призму организационных структур и непредвиденных событий тех различных траекторий, которые ведут от эмоций, вызываемых упадком, к застою или преобразующим действиям.
Поэтому наш анализ необходимо сосредоточить на вопросе о том, может ли сама по себе утрата гегемонии нарушить закостеневшую внутреннюю или глобальную политику такими способами, которые ослабят могущество элит. Это позволит выявить узкий набор убедительных
