Вероника Крашенинникова - Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России
Свобода и богатые земли Нового мира дали полную волю материалистическим устремлениям поселенцев, которые давно созрели, но не имели возможности реализоваться в Англии. Там, где взыскательные ограничения аскетического протестантизма сталкивались с материальными искушениями, последние часто побеждали: слишком соблазнительные возможности представлял неосвоенный континент с неограниченной землей и возможностями для людей, ранее ограниченных властью монарха и социальной иерархией. Либеральный экономический этос «первенцев» коммерческого века определил дух нового времени, и направляющие принципы этого духа состояли «не в социальной стабильности, порядке и дисциплине нравов, но мобильности, росте и получении удовольствия от жизни».[89] Жизнь в колониях Вирджинии представляла собой картину безудержного и беззаконного капитализма: «уродство частного предпринимательства, временно оперирующего без сдержек», «жадность, усиленная неограниченными возможностями, создавала состояния для немногих и нищету для многих». Она также была первым шагом «в направлении системы труда, которая рассматривала людей как вещи».[90] Буйный американский капитализм вскоре начал ограничиваться законами и институтами, заимствованными в английском праве.
Единение политической и экономической свободы, идеалистических мессианских ценностей и стремления к обогащению стали уникальной движущей силой экспансии колонистов, а затем и молодой нации. Будучи, согласно Джону Адамсу, «обязанностью» людей, торговля также виделась отцам-основателям «обязанностью наций» и должна была вестись «не с исключительной или доминирующей позиции собственных интересов; но с общей и одинаково моральной позиции интересов обеих сторон». Будучи «полезной» на индивидуальном и национальном уровне, собственность и обмен ею мог приносить только пользу и на уровне международном. Общественная полезность собственности приобретала тем большее значение, что обширный континент с точки зрения колонистов был бесхозным, а его «отсталое» население, подлежавшее «цивилизации», не было знакомо с концепцией собственности.
Американский либерализм выковал тип человека под задачу территориальной экспансии и освоения новых рынков, считает Роберт Кейган. Первопроходческий индивидуализм, желание и способность осваивать новые земли, вера в успех и в возможность всего добиться своими усилиями, предпринимательский дух стали распространенными качествами. В Америке, в отличие от других стран, масса людей такого склада установила норму, общепринятый стандарт, к которому каждый стремится и которого добивается в меру своих способностей.
При всем беспокойстве об «опасностях роскоши и жадности» поколение основателей ничуть не сомневалось в том, что высвобождение энергии материального обогащения принесет великие преимущества каждому человеку и нации в целом. Их великая политическая находка состояла в том, чтобы позволить индивидуальным инстинктивным стремлениям к благополучию множества людей слиться в гигантском потоке, создающем национальное благополучие и мощь. Причина успеха американской государственной системы состоит в том, что она создала такой формат, при котором человек, работая на себя, тем самым создает мощь нации. Все, что требуется для этого от государства, это не мешать человеку работать.
Уникальная государственная конструкция Соединенные Штатов утвердилась потому, что она выражала стремления миллионов людей, которые отцы-основатели чутко смогли уловить и выразить в основополагающих документах и архитектуре государства.
Либерально-демократические ценности в проекции на внешнюю политику
Великий американский «эксперимент» в силу своей сущности не мог ограничиваться национальной территорией: поскольку свобода человека происходит «от Бога», то и распространяется она на всех людей, вне зависимости от национальной принадлежности — исключения отрицали бы саму теорию.
Отцы-основатели при воплощении в жизнь демократических постулатов ничуть не планировали ограничиваться американскими колониями. Они обладали удивительным для того времени — задолго до глобализации, будучи отделенными от похожих культур тысячами миль океанов — глобальным видением. Американское государство, как ни одно другое в мире, было создано с чистой страницы, с одной четко сформулированной целью: отстоять идею свободы внутри страны и вне ее. Бенджамин Франклин в 1782 году видел значение американского эксперимента в том, что «Установление свобод в Америке не только принесет счастье этому народу, но и будет способствовать уменьшению страданий людей, которые в других частях мира стонут от деспотизма». Создавая Билль о правах в 1787 году, Томас Джефферсон предназначал его всем людям планеты: «Билль о правах — это то, на что люди должны иметь право при любом правительстве на земле, в общем или частном случае, и то, в чем ни одно справедливое правительство не может отказать или ограничить».[91]
При том что английская метрополия вкладывала в термин «американцы» пренебрежительную коннотацию, считая колонистов людьми второго сорта, сами американцы очень быстро увидели себя носителями высших ценностей цивилизованного общества и особой миссии «облагораживания» отстающих народов. Через все документы и выступления американских лидеров красной нитью проходит утверждение особой миссии Америки в жизни человечества, в распространении ее цивилизации на страждущие народы мира. «Наша непорочная, добродетельная, ориентированная на общественный интерес федеративная республика продлится навсегда, будет править планетой и создаст идеального человека», — писал Джон Адамс Томасу Джефферсону в 1813 году.[92] Как мифический титан Прометей, защитник людей от злой воли, Америка принесет миру свет свободы и просвещения — такой видят роль своей нации наиболее убежденные американцы.
Площадь применения либерально-демократических ценностей расширялась вместе с техническим прогрессом и мощью Америки. Уже в первые годы республики отцы-основатели видели в своем составе Флориду и Кубу, принадлежавшие тогда Британии и Испании: окружающие территории, «как спелые плоды упадут» в лоно либерально-демократического общества, увидев преимущества жизни в нем, считали основатели. «Как бы наши сегодняшние интересы ни удерживали нас в наших пределах, невозможно не видеть в будущем того, как наше быстрое увеличение расширит наши интересы далеко за эти пределы и покроет Северный, если не оба континента, на которых люди будут говорить на одном языке, править такими же методами и такими же законами»,[93] — писал Томас Джефферсон Джеймсу Монро в 1801 году.
Универсализм национальных ценностей, ощущение исключительности и избранности, убежденное мессианство, моральный абсолютизм, дуальное восприятие — все эти черты диктуют специфическое американское видение мира, тенденцию к экспансии и использованию силы, политику продвижения демократии, односторонность действий на международной арене. Национальная идея американской нации всегда состояла в продвижении свободы и демократии в мире. Изменялись лишь методы ее реализации: от пассивного служения образцом до форсированного наложения свободы на другие нации.
Универсализм и абсолютизм национальных ценностей; национальная добродетель
Принципы американского либерально-демократического кредо, согласно основателям нации и всем последующим поколениям американцев, применимы к народам и обществам в любой точке пространства и времени. Либеральная демократия является наилучшей формой правления человеческого общества, к которой должны стремиться все народы — это всеамериканское убеждение не подвергается ни критике, ни сомнениям.
Алексис де Токвилль первым отметил, что американцы «единодушны в общих принципах, которые должны управлять обществом». Редактор журнала New Republic Герберт Кроли в 1909 году подчеркивал: «Вера американцев в свою страну религиозна — если не по интенсивности, то, по крайней мере, по абсолютизму и универсализму своих полномочий. Ею насыщен воздух, которым мы дышим».[94] Луис Хартц отмечал, что под поверхностными политическими разногласиями лежит исключительно однородная, непрерываемая, по сути своей ничуть не изменившаяся, пользующаяся всеобщей поддержкой гражданская националистическая идеология — «абсолютистский американизм, старый как сама страна».[95]
«Постоянная цель этой нации, как и всех просвещенных наций, должна состоять в стремлении приблизить тот день, когда повсюду на планете победит мир справедливости», — эти слова Теодора Рузвельта мог озвучить любой политический деятель США, вне зависимости от партийной принадлежности; под ней мог бы подписаться любой американский гражданин.
