Вероника Крашенинникова - Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России
Законность, или верховенство закона, есть принцип, согласно которому государственная власть может применяться только в соответствии с письменными, публично оглашенными законами, принятыми и применяемыми согласно установленным процедурам. Принцип законности служит гарантией против деспотичного государственного управления. Необходимо отметить, что американская концепция законности не высказывается по поводу собственно справедливости законов — она описывает то, как судебная система должна функционировать для исполнения законов, и может расходиться со справедливостью.
Концепция законности включает несколько принципов: презумпция невиновности до доказательства обратного; отказ от законов с обратной силой действия; принцип недопустимости повторного наказания за одно преступление; юридическое равенство, обеспечивающее одинаковые права, вне зависимости от социального статуса, вероисповедания, политических убеждений и т. д.; право арестованного на знание обвинения и на рассмотрение судебной властью обоснованности его задержания.
Источники американского представления о законности следует искать в том же стремлении к справедливости, равенству и недопустимости гонений, которые вдохновляли поселенцев, прибывших в Новый мир. За неимением в Новой земле монарха, двора, церкви и вековых традиций, основатели новой республики могли обратиться лишь к закону. В первых пуританских поселениях в 1630–1650-х годах закон в первичной форме уже существовал: семьи были обязаны подвергаться регулярной инспекции представителями общины, удостоверявшимися в строгом исполнении правил поселения. У нарушителей отбирали детей и слуг, передававшихся в законопослушную семью.[72]
В колониальную эпоху американское право создавалось в большой степени на основе британского общего права, действовавшего в Америке вплоть до революции. Однако, с провозглашением независимости в 1776 году американское право перестало равняться на британскую правовую традицию и направилось по собственному пути развития. На протяжении сорока лет с начала государства каждый президент, вице-президент и государственный секретарь новой нации, за исключением первого президента, полководца Джорджа Вашингтона, был юристом.
Понимание законности, формируясь на основе культурных и исторических практик, отразило идеалы и стремления американской нации. Законы не существуют независимо от сознания народа — они воспроизводят его в правовой плоскости. Теодор Рузвельт, будучи еще губернатором штата Нью-Йорк, в 1900 году определял: «Закон в большой степени кристаллизует обычаи, в большой степени состоит из набора средств, которые были постепенно созданы в ответ на нарушения, ставшие для человечества слишком привычными».[73] Президент Дуайт Эйзенхауэр в 1957 году также подчеркивал неразрывную связь между духом нации и ее законами: «Снова и снова многие люди — и я в том числе — доказывали, что невозможно изменить сердца людей одними лишь законами. Законы, по всей видимости, отражают сознание нации и ее нацеленность на определенные дела».[74]
В англосаксонской правовой традиции законность воспринимается в первую очередь как щит от деспотизма и средство ограничения власти — в то время как в России закон предназначается скорее гражданам, чем власти. Основная отличительная черта законности в Америке — это верховенство закона над властью и над человеком. Лозунг «правительство законов, а не людей», сформулированный Джоном Адамсом в 1780 году в тексте Конституции штата Массачусетс, является самой часто цитируемой характеристикой законности. Томас Пэйн, академик, революционер и памфлетист, в основном своем труде Common Sense (1776), декларировал: «…пусть знает мир, что в той мере, в какой мы одобряем монархию, в Америке МОНАРХОМ ЯВЛЯЕТСЯ ЗАКОН. Если в абсолютистских правительствах Король есть закон, то в свободных странах Закон ДОЛЖЕН быть Королем; и другого быть не должно» (шрифт оригинала. — Прим. авт.).
Равенство всех людей перед законом является важнейшим принципом правового регулирования. «Никто не выше закона, и никто не ниже его; и мы не спрашиваем ничьего разрешения, когда требуем от человека повиновения закону», говорил Теодор Рузвельт.[75] Подобные утверждения являются отголоском взглядов французских философов эпохи Просвещения, и в частности Монтескье, определившего, что «Закон должен быть как смерть, никого не обходящая». Принцип правового равенства может быть подорван, и законы могут действовать по-разному на разных людей в зависимости от уровня их образования, возможности доступа к юридическим и адвокатским услугам, социального положения в обществе и других факторов.
Закон стоит над властью, включая президента государства, согласно общепринятому в Америке мнению. Алексис де Токвилль во время своей поездки по Соединенные Штатам в 1830-е годы восхищался влиятельностью судов и их превалированием над политиками, в отличие от французской традиции того времени. Время от времени представители власти тестировали этот принцип, как президент Никсон: «Очевидно, что некоторые присущие власти действия, предпринятые для защиты национальной безопасности, являются законными; в то время как будучи предпринятыми частными гражданами, становятся незаконными».[76] Ричард Никсон поплатился за свое ощущение безнаказанности постом президента, так же, как президент Билл Клинтон едва не подвергся импичменту за дачу ложных показаний под присягой. Президент Джордж Буш регулярно демонстрирует попытки обойти законы, которые в сегодняшнее «военное время» оказываются обузой для власти, стремящейся, часто успешно, избрать самый короткий путь к целям. Верховенство законности над властью ограничивается также способностью законодательной ветви проводить выгодные для власти законы.
Для Томаса Джефферсона было очевидно, что правительство не может создать право на свободу, но может его нарушить. В своем определении свободы как беспрепятственного действия в соответствии с волей человека в пределах ограничений, налагаемых правами других людей, Джефферсон уточнял: «Я не добавляю „в рамках закона“, потому что закон часто есть не что иное, как воля тирана — всегда, когда нарушает права индивида».[77] Таким образом, законность для тех, кто желает ее пресечь, представляется скорее как серия преодолимых препятствий, чем непреодолимая преграда.
Конституция Соединенных Штатов является неприкосновенным, культовым документом, в то время как законы, согласно создателям государства, могут и должны идти в ногу со временем. Всесилие Конституции декларируется не только правовой системой, но и подтверждается на практике. При любом спорном вопросе взгляды экспертов и граждан автоматически обращаются к основному документу. Конституционность применения законов регулярно рассматривается в Верховном суде, обладающем огромным весом в судебной системе и обществе. Некоторые говорят о конституциональном «фетишизме» в Америке.
Вопрос об изменяемости законов вместе с требованиями времени сегодня провоцирует активную полемику в обществе, особенно в контексте национальной безопасности. Администрация Джорджа Буша выступает за большую секретность деятельности правительства и увеличение президентских полномочий под предлогом угроз национальной безопасности. Влиятельный комментатор газеты Washington Post Джеймс Хогланд задается вопросом, насколько террористические угрозы должны изменять систему ценностей и норм в американском обществе: именно во времена серьезных сдвигов, таких, как сегодня, «только преданное следование традиции законов позволит избежать поверхностных и спешных изменений, пагубных для жизнедеятельности системы».[78]
Строгое исполнение законов представляет собой ключевой аспект законности в Соединенных Штатах. «Исполнение законов более важно, чем принятие их», — утверждал Томас Джефферсон в 1789 году.[79] Американская система обладает мощными механизмами для воплощения этого принципа на практике, включающими полицию, Федеральное бюро расследований, пенитенциарную систему и все элементы судебной системы. Эффективность этих механизмов обеспечивается в том числе и за счет низкого, а в сравнении с российской реальностью очень низкого, уровня коррупции.
Судейство в Америке отличается высокой степенью неподкупности. Защита от произвола судей была заложена в систему основателями государства, отождествлявшими право со «здравым смыслом», а не с волей судей и властей предержащих. Трезвый реалист Томас Джефферсон предупреждал против возведения судей в высшие арбитры всех конституционных вопросов. «Наши судьи столь же честны, сколь другие люди, и не больше того. Они разделяют со всеми людьми те же стремления к развлечениям, власти и привилегиям своей профессии, и их власть тем более опасна, что они избираются пожизненно и не подвергаются, как другие функционеры, эффективному контролю».[80] Для нейтрализации произвола судейства Конституция Соединенных Штатов избежала создания единого централизованного трибунала, разделив судебную власть на департаменты и округа.
