Гонконг: город, где живет кино. Секреты успеха кинематографической столицы Азии - Комм Дмитрий Евгеньевич
Гонконгская новая волна не изменила статус поединка, напротив, закрепила его в качестве главного конфликтообразующего элемента, сделала более изощренным и разнообразным и использовала все технические достижения современного кино, чтобы усилить его и без того почти сакральное значение. Джон Ву в «Наемном убийце» сколько угодно может надевать на Чоу Юньфата плащи и белые шарфы, объясняясь в любви Жан-Пьеру Мельвиллю, но когда начинается сражение в церкви, фильм становится похож на урбанистическую версию героических эпосов 60-х, которые снимал ведущий режиссер Shaw Brothers Чан Чэ. Гений фэнтези Чин Сютун, в чьих фильмах герои, сражаясь, проводят больше времени в воздухе, чем на земле, а элементы боевых стилей артифицированы настолько, что их невозможно узнать, все же периодически заставляет противников замирать в канонических позах – видимо, чтобы зритель не забыл, что ему показывают поединок. И что уж говорить о Цуй Харке, который в «Воинах с волшебной горы» даже мастеров спецэффектов из лукасовской IL&M ухитрился использовать для реанимации архаических канонов китайского фольклора.
И лишь Джеки Чан в своих фильмах 80-х пытается лишить поединок нарочито романтического пафоса (сохраняя за ним центральное место в фильме). Его герой не знает безоговорочной истины или, точнее, наделен знанием, что этой истины не существует. В столкновениях с многочисленными и намного более сильными противниками это знание не делает его сильнее, зато ослабляет врагов, которым нечего противопоставить не признающему никаких правил герою с его почти мультяшным темпераментом (и такой же выживаемостью). Злодеи могут быть сколь угодно cool, но Джеки отчаянно smart, и у них нет никаких шансов. Сражаясь в фильме «Закусочная на колесах» (1984) с чемпионом мира по кикбоксингу непобедимым Бенни Уркидесом, Джеки одерживает верх благодаря тому, что завлекает противника в непредсказуемое пространство игры, где суровый, мускулистый Уркидес начинает выглядеть тяжеловесным и неповоротливым, как деревянный чурбан, на котором практикуются начинающие бойцы.
Хореографией боев Джеки впервые занялся в девятнадцать лет на фильме Джона Ву «Игра смерти» (1974). Позднее он продемонстрировал зачатки «кунфу комической» в экшен-хореографии «Танца смерти» (1976) с участием Энджелы Мао, однако тогда это было скорее способом приятно провести время, чем видом искусства. Искусством поединок Джеки стал в 80-е годы. Несмотря на то что элементы кунфу в нем почти невозможно отделить от гэгов и акробатики (а возможно, как раз благодаря этому), авторитет Джеки Чана как хореографа боев непререкаем, что доказывают восемь наград Гонконгской киноакадемии (Hong Kong Film Awards) в сакраментальной номинации Best Action Choreography.
Новая хореография требовала новых каскадеров – тем более что старые зачастую отказывались работать с сумасшедшим юнцом, требовавшим вместо привычных фигур кунфу исполнения сложных и опасных трюков. Джеки приходит к выводу, что ему нужна не дешевая рабочая сила, какой в те годы считались каскадеры, а высокооплачиваемые профи новой формации, способные составить его единую команду и рисковать не меньше, чем он сам. И он создает собственный «Клуб каскадеров Джеки Чана» (Jackie Chan's Stuntmen Club), вербует их по всему миру, из собственного кармана оплачивает их работу, снаряжение и лечение травм, ибо нет страховой компании, которая согласилась бы на такой риск – выдать страховку Джеки Чану и его трюкачам. Воспитанники Джеки не просто исполняют десятибалльные по шкале риска трюки, но и могут стилизовать их под требуемые жанровые стандарты – например, трюки в стиле немой комической («Крестный отец из Кантона»), или бондовские трюки («Первый удар»), или трюки а-ля Индиана Джонс («Доспехи Бога» и «Доспехи Бога – 2») – в зависимости от того, что нужно их неистощимому на идеи боссу.
«Клуб каскадеров» дебютировал в «Полицейской истории» (1985) – одном из первых модернизированных полицейских триллеров Гонконга, наглядно продемонстрировавшем преимущества современного городского ландшафта в качестве арены для боевых и трюковых сцен.
Раздражителем для Джеки опять выступил Голливуд, а точнее, американский фильм «Защитник», в котором он снялся перед тем, как приступить к «Полицейской истории». Режиссер «Защитника» Джеймс Гликенхауз имел собственные представления о том, как нужно снимать американо-азиатский боевик: он хотел превратить Джеки Чана в подобие китайского Клинта Иствуда. Идиотизм этой затеи был настолько очевиден, что Джеки даже не пытался спорить с постановщиком, он просто старался впихнуть в фильм как можно больше своих фирменных драк. Но Гликенхауз вырезал поставленную Джеки потасовку в гимнастическом зале, а его финальный поединок с чемпионом США по кикбоксингу Биллом Уоллесом снял общими планами, редко прибегая к помощи монтажа, что выглядело невыносимым ретроградством. Джеки не мог допустить, чтобы подобную сцену увидели зрители в Азии, поэтому он, договорившись с Уоллесом, переснял и по-новому смонтировал финал, а также изменил еще несколько сцен в фильме (причем сделал это в нарушение всех авторских прав), и его версия «Защитника» имела большой успех в Гонконге. Сразу после этого он приступил к съемкам собственного полицейского фильма, и один из членов группы Гликенхауза впоследствии признавался: «Когда „Полицейская история“ Джеки Чана вышла на экраны, мы все поняли, каким должен был быть „Защитник“».
Уже открывавшая «Полицейскую историю» сцена автомобильной погони в гонконгских новостройках (машины, несущиеся по склону холма, буквально сносят расположенные там трущобы) представляла собой новаторский жанровый аттракцион. Что до пятнадцатиминутного финального побоища в ультрасовременном супермаркете среди сверкающих металлом эскалаторов, неоновых огней и разлетающихся вдребезги витрин (каскадеры даже переименовали фильм в «Стеклянную историю»), то оно и поныне остается чем-то вроде недостижимого Эвереста в жанре городского боевика. Уже через пару лет Джон Ву, Ринго Лам и другие выстрелили целой обоймой фильмов, пошедших куда дальше шедевра Джеки Чана в романтизации поединка в каменных джунглях Гонконга. Но если бы в 1985 году «Полицейская история» не была названа лучшим гонконгским фильмом, вряд ли это светлое будущее наступило уже в 1986-м.
Кадр из фильма «Полицейская история» (1985)
В «Полицейской истории» Джеки Чан окончательно суммировал свои принципы хореографии боевых сцен. Прежде всего, они требовали схватки одновременно с несколькими врагами, причем старомодный вариант, когда противники подбегали к герою по очереди, категорически отвергался. Чтобы добиться реалистично выглядящих сцен в стиле «один против всех», Джеки разработал систему голосовых сигналов, при помощи которых он и каскадеры во время съемок схватки могли координировать свои действия. Так, вопль «о-о-о!» означал, что нападает противник спереди, а боевой клич «у-у-у!» подсказывал, что удар готовится нанести противник сзади.
Впрочем, позднее Джеки Чан вспоминает об истоках и нарушает свое любимое правило драться с коллективным противником: «Пьяный мастер – 2» (1994), завершающийся феноменальным поединком один на один с семикратным чемпионом Китая по кунфу Кеном Ло, – большой привет традициям того самого стилевого кино, которое он некогда столь радикально реформировал. На поверку являясь вызовом Цуй Харку и его успешно раскрученному киносериалу «Однажды в Китае», «Пьяный мастер – 2» ненавязчиво напоминает зрителям, что шедевры Джеки иногда все же могут быть школой кунфу.
К началу 90-х фильмы про кунфу уже перестали восприниматься гонконгской публикой как старомодные и тормозящие творческую фантазию художников. Они превратились в изящное ретро и вызывали у зрителей не раздражение, а легкую ностальгию. Цуй Харк сыграл на этом, возобновив прервавшийся было в 70-е годы кинематографический эпос о Вонг Фейхуне. Несмотря на высокий технический и профессиональный уровень его сериала (с 1990 по 1996-й было снято шесть серий «Однажды в Китае», не считая бесчисленных подражаний), образ легендарного китайского героя, созданный восходящей звездой гонконгского кино Джетом Ли, не особенно отличался от хрестоматийной трактовки – все тот же человек без недостатков, монопольно владеющий правом на истину. Но Джеки Чан, для которого роль Вонг Фейхуна когда-то оказалась счастливой, имел совсем иное представление о том, каким должен быть этот персонаж.
