Сергей Удальцов - Путину – бой!
— Этот метод известен с шестидесятых, называется сит-ин… нечто среднее между захватом офиса и сидячей забастовкой.
— Мы выступаем в роли страшилки для чиновников. Они думают: «Раз подключились радикалы…» Но сами себя мы не считаем радикалами. Мы действуем теми методами, которые мы себе можем позволить. Мы не представлены в парламенте, у нас нет денег, но есть энтузиазм и возможность действовать нестандартными — кто-то скажет: радикальными — методами. Но радикализм, то есть решимость к действиям, — это неплохо, и порой только такие действия в нынешних условиях могут дать результат. Когда суд не помогает, когда чиновник не идет на диалог, такие акции — естественно, мирные, не противозаконные, с креативом и неожиданностью — очень эффективны.
Но мы не бесплатный тимуровский отряд, который помогает и уезжает…
— да? А что же?
— Мы стараемся всячески пропагандировать принцип самоуправления, самоорганизации, взаимопомощи. Сейчас общество сильно атомизировано, развит чрезмерный индивидуализм. Это мешает людям защищать себя от произвола чиновников и от нечестного, агрессивного бизнеса. Мы стараемся людям объяснить и своим примером показать, что нужно жить не только своей личной заботой и своим углом, а объединяться домом, районом и городом. Чтобы помогать друг другу и предлагать альтернативы тому, что делает власть.
Мы видим свою задачу в том, чтобы помогать людям развивать низовую горизонтальную сеть. В цивилизованных странах это сильно развито. У нас пока слабо. Именно таким путем развивается гражданское общество.
И не надо стесняться координировать усилия с другими людьми, давить на власть и принуждать ее к диалогу. Сама власть к диалогу не очень-то стремится. Во всем мире так. Если люди пассивные, если люди терпят издевательства над собой, любая власть будет этим пользоваться.
Чиновник не заинтересован в низовом самоуправлении, которое будет его контролировать, будет препятствовать чудовищному разворовыванию средств в сфере ЖКХ, в сфере экологии, в сфере градостроительства. Это надо ломать.
— сейчас тоже есть местное самоуправление, правда, оно какое-то полумертвое…
— Подмена понятий идет. Мы постоянно ставим вопрос, что такое управа, что такое префектура? Как это соотносится с местным самоуправлением? Нам навязали эти структуры, которые принимают стратегические решения. А муниципалитет — это бесплатное приложение к журналу «Мурзилка». Он как декорация существует и может решать только мизерные вопросы: где лавочку поставить и где с собачкой гулять… Это совсем не то, чем должно заниматься местное самоуправление.
Самоуправление — это ответственность граждан не только за себя лично, но и за окружающую территорию, за свой дом, район и в итоге за всю страну. Сейчас модно говорить, что наш народ раб, он никогда не будет никакой активности проявлять, всегда его будут понукать, сверху управлять, командовать, и он этому только рад. Конечно, все эти тенденции есть, но надо делать все, чтоб это менять. Если мы хоть чуть-чуть от этих настроений отдалили людей и своим примером показали, как власть ставить на место, то я считаю, что это все уже не зря. И это очень важно.
К сожалению, люди сегодня практически разучились верить в бескорыстие, искренность, жертвенность. Все сразу видят коммерческий интерес. Часто спрашивают: «А вам за это платят? А что вы с этого имеете?» Когда пытаешься объяснить то, что я вам сейчас рассказываю, то видишь, что не верят. С такими настроениями тяжело развиваться. Кто-то подумает о нас, что мы чудаки, но кто-то же подумает, что можно и так жить и действовать. И потихонечку-потихонечку, я думаю, это будет сдвигаться.
— есть такое понятие — «кабинетный политик». А вас, наверное, можно назвать уличным политиком. Какие трудности и опасности у уличного политика?
— Во-первых, наша уличность, если можно так выразиться, это явление отчасти вынужденное. Партию зарегистрировать практически невозможно, участвовать в выборах — тоже. Ты или должен переступить через свои убеждения и пойти в партию, которая тебе не близка, делать там карьеру, притворяться, и только тогда ты сможешь пройти в парламент и заниматься не только уличной политикой. Или ты должен пойти в исполнительную власть, но для нас этот путь закрыт. Есть «черные списки», это ни для кого не новость. Сама власть нас выталкивает на улицу. И ей, конечно, очень удобно нас изобразить маргиналами, которые бегают по митингам.
А по поводу опасности… Сегодняшнюю ситуацию я характеризую как «бархатный террор», «бархатная диктатура». Это, конечно, не диктатура в полноценном смысле слова и не террор, потому что у нас, слава богу, инакомыслящих в массовом порядке в тюрьмы не сажают. Карательные отряды по улицам не ходят, у подъездов не отлавливают и рукиноги не ломают в массовом порядке. Хотя отдельные прецеденты бывают. Бархатное, мягкое давление постоянно осуществляется. При любой удобной возможности, на любой массовой акции тебя задержат, на тебя составят фиктивный протокол, что ты ругался матом или не повиновался милиции, и это будет ложь от начала до конца. Я на своей практике вижу это ежедневно. Осуждают при любой возможности. Могут штраф присудить, могут 15 суток. Тебя постоянно стараются выбить из нормальной колеи. Чтобы в следующий раз ты как следует подумал: «А нужно ли?» А то опять схватят, опять посадят, будут проблемы.
Это влияет на любого человека. Лично мне проще, потому что я стараюсь минимально зависеть от государства. Работа у меня такая (я частной юридической практикой занимаюсь), что я не завишу от работодателя. Семья у меня — единомышленники. В материальном плане опять же я стараюсь следовать принципу разумного ограничения своих потребностей…
— Это как?
— Аскетизм в разумном понимании. На гвоздях я не сплю и не хожу круглый год в одной рубашке. Но стараюсь минимизировать потребности: питание, одежда, развлечения… Я всем этим пользуюсь, но в разумных пределах. Так и с деньгами. Можно мне верить, можно нет, можно сказать, что у тебя не было возможности дорваться до лакомого куска, но я считаю, что излишняя собственность отягощает человека. Создает ему ненужные проблемы. Я считаю, чем больше ты отягощен собственностью, тем менее ты свободен.
— свобода — это когда нечего терять… Это Дженис Джоплин такие слова пела.
— С этим можно согласиться… Я минимизировал свою зависимость от государства, поэтому меня зацепить чуть сложнее. Но я понимаю, что если завтра кто-то решит сфабриковать уголовное дело против меня… это может быть в любой момент. Или проломить мне голову…
— Вам угрожают?
— В последнее время стали в мой дом врываться, в мой подъезд. На мои телефоны, номера которых никто особенно не знает, приходят SMS с угрозами: «Мы придем к тебе. Жди нас!» В три ночи приходят такие эсэмэски. Жене моей тоже приходят. Я обращаюсь, конечно, в милицию — в полицию теперь, — но там это никакого энтузиазма не вызывает. Перед Днем гнева приходили в подъезд и исписали все стены, залили лестничную клетку мазутом. В другой раз не пожалели десятков яиц, все было залито. Перед этим навоз привезли и вывалили перед дверью в подъезд. Ну как это расценить? Это прямого урона моему здоровью и жизни не несет, но постоянно нервная обстановка. Ты думаешь: «Сегодня они мазут налили, а завтра его подожгут?»
Еще на меня нападали. Задачи калечить, видимо, не было. Я сопротивлялся нападению, и им не удалось меня сильно повредить. Хотя лицо попортили, что называется. Слава богу, мои знакомые в этот момент по двору проходили, шум возник, их спугнули. Так что я представляю, как это может происходить. Я готов, хотя ко всему никогда не будешь готов… Это травля инакомыслящего. Такая травля абсолютно противоречит понятию демократического государства, которым так любят щеголять наши руководители.
— Хиппи, вкладывающий цветок в дуло винтовки национального гвардейца, он левый. и Че Гевара, весь обвешанный оружием, тоже левый. и пол пот, убивший половину своего народа, опять левый. и даже Билл Клинтон, игравший на саксофоне в Белом доме, тоже в каком-то смысле левый. Но кто из них по-настоящему левый?
— Есть три базовых принципа; если человек их разделяет, то он левый. Во-первых, гуманизм. У нас, к сожалению, и среди левых тоже распространены такие маргинальные взгляды — сейчас мы до власти дорвемся и перевешаем всех врагов народа. Я считаю, что это противоречит самой идее гуманизма. Гуманизм — не значит беззащитность или безволие, понятно, что на любую агрессию надо отвечать.
Но самоцелью делать насилие нельзя. Кто с этим не согласен, тот не левый.
Второй момент — признание основополагающей ценности принципов самоуправления и народовластия. То есть уход от государственного патернализма и опора на низовую активность. Не отрицая государства, конечно, но понимая, что в перспективе государство должно слабеть, а низовые сети — как угодно их назовите, коммуны, кибуцы, общины — должны укрепляться. Те, кто это отрицает, кто опять хочет навязать нам монополию одной партии, президента или монарха — а среди левых есть и такие, кто за монархию, чего только не бывает! — для меня эти люди не левые.
