Английский дневник - Андрей Андреевич Мовчан
Моя жена оказалась удачливее. Ей спустя пять месяцев после подачи заявления пришли по почте временные права; однако обладание ими лишь позволяет вам пройти на следующий уровень в игре «победи пространственно-временной континуум»: срок действия прав шесть месяцев; без них нельзя записаться на экзамен; экзамен по теории можно сдать в течение месяца; запись на практический экзамен в январе идет на сентябрь; сдавать практический экзамен нужно с действующими временными правами.
Рискуя затянуть рассказ об английской системе надолго, я все же должен упомянуть еще одно ее свойство, чудовищное для русскоязычного москвича. В Великобритании большинство социальных и бизнес вопросов регулируется саморегулируемыми организациями. Хочешь заниматься регулируемым видом деятельности (кроме финансовых)? Хочешь получить доступ к конкретному рынку? Хочешь подтвердить квалификацию? Ищи контакт с СРО и выполняй их требования. Английские СРО между тем представляют собой достаточно сложный по структуре (и часто – многоуровневый, с центральным аппаратом и associated members) гибрид бизнеса а-ля «поможем получить привилегии за деньги» и английского клуба «только для своих». Показательна в этом смысле история моей жены, вступившей на путь получения аккредитации по специальности в СРО психотерапевтов Великобритании (UK Council for Psychotherapy). В принципе, работать психотерапевтом без такой аккредитации в Британии разрешено, но на практике ты сильно ограничен: страховка не будет принимать счета пациентов; ты не можешь преподавать; ярлык аккредитации сильно повышает твой уровень в глазах публики (и соответственно счет за прием). UKCP представляет собой точку опоры, которая вообще ничего не делает – все делают organizational members, организации-члены UKCP, которые в свою очередь тоже являются СРО. Organizational members активно зарабатывают на том, что продают желающим курсы и программы, ведущие к аккредитации. Однако Ольга – психотерапевт со всеми возможными регалиями, как член и рекомендованный супервайзер европейского психотерапевтического (гештальт) сообщества, давно супервизирующий и преподающий в Европе, она сама украсила бы преподавательский состав любого местного СРО. От последнего в ее случае требуется лишь признать ее регалии и дать аккредитацию.
Ольга обратилась в одну из таких организаций. Примерно полгода ее представитель вяло (раз в месяц) просил представить еще документы, постепенно выцеживая все, что только мог придумать, включая справку о несудимости и профессиональную страховку. Через полгода, убедившись, что Ольга проходит по всем критериям, он просто перестал выходить на связь. Подождав пару месяцев в безуспешных попытках добиться ответа (телефон не брали, на почту не отвечали, приехать можно только договорившись по телефону), Ольга обратилась в другую организацию, сразу направив весь комплект документов. Эта организация сразу отказалась отвечать.
Пережив естественный кризис «со мной что-то не так», Ольга на конференции задала вопрос местному «гуру»: что происходит? Он ничуть не удивился: «Во-первых, им не интересно вас аккредитовывать, потому что на этом они ничего не зарабатывают. Английская вежливость не позволяет им вас послать, поэтому они просто не отвечают. Так они пытаются вас заставить пройти курсы и заплатить. Во-вторых, и это даже более важно – вы не местная, а организации такого рода очень не любят иностранцев с готовыми квалификациями, они отстаивают чистоту рядов». Гуру обещал «поговорить» и «посодействовать». Посмотрим, чем это кончится.
Это одна из черт местной системы – она тихо и незаметно на первый взгляд защищает «коренных англичан» – то есть тех, кто вырос и получил образование в Британии, или чуть шире – членов сообщества со связями и контактами. Конечно, если ты приехал как менеджер, нанятый британской фирмой, ты в своем жизненном цикле «работа – дом» можешь никогда этого не заметить. Но попытка получить аккредитацию или поучаствовать в политике будет упираться в мягкую невидимую стену, в экстремальных случаях превращающуюся в стену камеры для буйных. СРО, традиционные банки и местные органы власти будут участвовать в бойкоте, хотя никто тебе открыто не скажет: «Вы нам не нравитесь». В лучшем случае вы получите ответ типа: «У нашего банка нет аппетита к открытию счетов компаний из вашей индустрии» на фоне того, что ваш местный коллега откроет счет для такой же компании за пару дней.
Последним штрихом к портрету системы должно стать описание ее трансформации времен ковидной эпохи. Эта трансформация достойна классической оперы, которая, как известно, представляет собой любовный треугольник «он, она и злой гений»: в данном случае он и она это конечно система и народ, а злой гений – коронавирус.
В прологе Великобритания погрузилась в панику. В 2020 году страна пережила три мегалокдауна с щедрой раздачей денег населению и бизнесам, а также жесточайшими требованиями по самоизоляции. Система здравоохранения, которая в Британии и до ковида работала плохо (о NHS будет отдельный рассказ и очень грустный), просто рухнула в первой половине 2020-го, смертность была одной из самых высоких в мире. При этом жители Британии воспринимали происходящее стоически и не тратили силы на споры и протесты: они работали над изменением ситуации и поддерживали друг друга. Плакаты NHS We are with you, Thanks to doctors появились во множестве окон квартир и домов. Система доставки товаров сорганизовалась за месяц (в нее ушли очень многие таксисты, так что и в конце 2021 года в Лондоне работало на 40 % меньше такси, чем в 2019 году).
К «первому действию» – зиме 2020 года выработалась временная система «военной жизни», состоявшая из четырех компонентов: маски, слежка, тесты, очередь на вакцины. Государство четко разделило «тесты по необходимости» и «тесты для удовольствия»: первые были бесплатны, вторые – использовавшиеся для выезда за рубеж и возвращения – стоили очень дорого, поначалу больше 150 фунтов. Очередь на вакцины (вакцинирование началось в декабре) была выстроена строго по возрасту, и уже к марту она дошла до меня, а к июню – до всех. Гениальным ходом было решение об удлинении интервала между прививками до 120 дней: как показала практика – это улучшает иммунитет, а в моменте это дало возможность сделать первую вакцину большему количеству людей и быстрее. Множество оставшихся без работы молодых людей было задействовано на организации вакцинирования волонтерами, я бы оценил количество волонтеров в 300–500 тысяч только в этой области, а ведь
