Эксперт Эксперт - Эксперт № 31 (2013)
Посмотрим, насколько эти функции и цели прописаны в российском законодательстве. Глава 3 ст. 75 Конституции РФ гласит, что «защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти». Согласно ст. 3 Закона о Центральном банке, целями его деятельности являются: защита и обеспечение устойчивости рубля, развитие и укрепление банковской системы Российской Федерации, обеспечение стабильности и развитие национальной платежной системы.
Казалось бы, полное следование канонам — ничто из базовых функций ЦБ мы не забыли. Теперь взглянем на законы о центральных банках других стран. В разных формулировках и в разной последовательности, ценовая и курсовая стабильность, обеспечение платежного оборота присутствуют практически везде. Но вот что любопытно. В целом ряде крупных развитых и развивающихся стран функционал банковского регулятора дополнен такой, казалось бы, неожиданной целью, как поддержание экономического роста и занятости.
В экономической литературе подобное раздвоение функций ЦБ называется «двойным мандатом». Хрестоматийный пример «двойного мандата» — функционал ФРС США. В законе о ФРС цель ее монетарной политики сформулирована так: «Совету управляющих ФРС и Федеральной комиссии по открытым рынкам следует поддерживать рост денежных и кредитных агрегатов в долгосрочной перспективе на уровне, соответствующем уровню повышения потенциального выпуска в долгосрочной перспективе, с тем чтобы эффективно обеспечить достижение целей максимизации занятости, обеспечении ценовой стабильности и умеренного уровня долгосрочных процентных ставок». По мнению политических властей США, концентрация центрального банка исключительно на ценовой стабильности может способствовать частым и глубоким спадам экономической активности и занятости, которые, в свою очередь, приведут к повышению долгосрочного уровня инфляции.
Весьма показательно, что поправки, включившие в целеполагание ФРС переменные «выпуск» и «занятость», были приняты Конгрессом в 1977 году. Казалось бы, после неудачной попытки накачать экономику деньгами, предпринятой в начале 1970-х тогдашним главой ФРС Артуром Бернсом при поддержке президента Ричарда Никсона и приведшей к всплеску инфляции и разрушению бреттон-вудского каркаса фиксированных курсов ведущих мировых валют, центробанк должны были законодательно еще более сфокусировать на ценовой стабильности. Однако экономическая элита страны оказалась мудрее: разразившаяся стагфляция заставила расширить зону ответственности центрального банка, включив в нее в явном виде экономический рост и занятость.
И дело, конечно, не просто в законодательных новациях. В своей деятельности ФРС придерживается именно расширительной трактовки своего мандата. Самый яркий пример — политика американского центробанка в годы последнего кризиса. С 2008 года ФРС пошла на целый ряд беспрецедентных мер по насыщению банковской системы деньгами и стимулированию экономического роста — базовая учетная ставка уже в декабре 2008 года снижена до практически нулевого уровня (целевой диапазон 0–0,25%); более того, американский регулятор публично взял на себя обязательство не повышать ставку ранее середины 2014-го. Помимо этого было принято решение о нетрадиционных прямых вливаниях ликвидности в экономику. Речь идет о программах так называемого количественного смягчения, в рамках которого ФРС откупила на свой баланс ценных бумаг более чем на 2 триллиона долларов. Благодаря решимости ФРС общеэкономический спад в Америке был хотя и крайне болезненным по национальным меркам (самая тяжелая и продолжительная рецессия после Второй мировой войны), но в международном контексте вполне терпимым и сменившимся внятным оживлением. Накопленный спад за шесть кварталов рецессии (с января 2008-го по июнь 2009 года) составил в США 5% (для сравнения: в России — 11%), а к концу прошлого года реальный ВВП Америки превысил предкризисный максимум на 3% (в России — на 2,5%).
Не делать из инфляции фетиш
Одна из важных новаций российского ЦБ, которой он часто и публично гордится, — взятый в 2008 году курс на постепенный переход к политике инфляционного таргетирования. Данный тип политики ЦБ, вошедший в моду у центробанков развитых и развивающихся стран в последнюю четверть века, фактически подчиняет всю деятельность регулятора единственной задаче — неуклонному достижению публично заявленной цели по инфляции. Режим инфляционного таргетирования впервые был применен в Новой Зеландии в 1990 году и сегодня используется центральными банками 40 стран (Великобритании, Канады, Австралии, Южной Кореи, Норвегии и др.). Количественный анализ принятых Банком России решений об изменении ставки рефинансирования в 2010–2013 годах (его выполнила эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, ЦМАКП, Ирина Сухарева ) показывает, что уже сейчас только изменение инфляции и, с некоторыми допущениями, динамика обменного курса рубля (но не динамика каких-либо других макроэкономических индикаторов) влияют на принятие данных решений.
Далеко не все страны, перешедшие к таргетированию инфляции, реализуют столь жесткую привязку денежно-кредитной политики к одной цели. Так, например, Банк Норвегии определяет свой режим денежно-кредитной политики как гибкое инфляционное таргетирование. Согласно «Законодательному акту о монетарной политике» от 20.06.2003, денежно-кредитная политика Банка Норвегии должна быть ориентирована на поддержание низкого и стабильного уровня инфляции, но — при одновременном «осуществлении вклада в стабильную динамику выпуска и занятости». Как и во всех странах с инфляционным таргетированием, в Норвегии определяется целевой ориентир по инфляции — 2,5% в год в среднесрочном периоде. Согласно письму Банка Норвегии норвежскому минфину «Основополагающие принципы денежно-кредитной политики» от 27.03.2001, в случае отклонения инфляции более чем на один процентный пункт от целевого уровня в течение одного года в своем годовом отчете Банк Норвегии обязан привести детальное обоснование подобной ситуации в контексте проводимой политики. При этом подчеркнем, что речь идет об отклонении инфляции от целевого ориентира не только вверх, но и вниз. То есть слишком низкая инфляция признается столь же нежелательной и обязывающей Банк Норвегии к принятию мер, как и высокая. При этом Банк Норвегии де-факто принимает на себя и некоторые количественные обязательства по поддержанию экономического роста — но не в виде целевого интервала, а в виде целевой функции. Три раза в год Банк публикует Отчет о денежно-кредитной политике, включающий формулировку упрощенного правила денежно-кредитной политики в явном виде. Кроме того, Банк Норвегии ежегодно представляет на своем сайте Отчет независимых экспертов о проводимой денежно-кредитной политике, который дает оценку ее эффективности, в том числе с позиции стимулирования экономического роста.
Из 64 продуктовых подотраслей российской промышленности в 49 загрузка в 2011 году не превышала уровня пикового докризисного 2007 года, в том числе в 19 она была ниже уровня 2007-го на 10 и более процентных пунктов. О каком «приближении экономики к потенциалу» может идти речь?
Россия, будучи крупным экспортером углеводородного сырья, часто сталкивается с теми же макроэкономическими шоками, что и Норвегия. В обеих странах уровень инфляции нередко зависит от абсолютно неконтролируемого и исключительно нестабильного внешнего фактора — уровня мировых цен на энергоносители. Если эти цены падают, курсы национальных валют наших стран неизбежно снижаются, что ведет к удорожанию импорта и создает инфляционное давление. В таких условиях попытка выполнить целевой ориентир по инфляции, если она будет последовательной, должна обернуться двойным шоком для экономического роста — ухудшение условий для экспорта и ужесточение денежной политики.
Чтобы избежать такого перекоса, и необходимо правило денежно-кредитной политики, учитывающее в числе прочего и фактор отклонения экономического роста от целевых показателей. Заметим, что за последние 12 лет Банк Норвегии трижды допускал выход инфляции за границы целевого диапазона, избегая чрезмерного ужесточения процентной политики, причем как раз в моменты серьезных снижений мировых цен на нефть — в 2001, 2003 и 2008 годах. Такая гибкость позволяла смягчать удар внешней конъюнктуры по экономике.
«Нет сомнений в том, что нормализация уровня инфляции — необходимое (хотя и недостаточное) условие расширения предложения длинных денег и повышения инвестиционной активности. Бесспорно, это ключевая задача денежно-кредитной политики на среднесрочную перспективу, — рассуждает руководитель направления ЦМАКП Олег Солнцев . — Однако необходимо понимать, что попытка погасить денежной политикой все краткосрочные ценовые шоки в условиях нефтегазоэкспортной экономики не может привести к успеху. Она будет столь же контрпродуктивной, как и попытка этой политикой компенсировать все краткосрочные замедления экономического роста».
