Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
Так о каком «страхе» тут можно говорить? И о каких «дублерах», которые в случае неудачи якобы начали новые работы вместо репрессированных Курчатова и его коллег?! Это ведь чепуха даже с чисто деловой точки зрения! В работах по урановой проблеме были заняты все лучшие силы страны, и Сталин это прекрасно знал.
В некотором отношении ложь о страхе «атомных» репрессий напоминает мне ложь о роте, расстрелянной-де собственным заградительным отрядом. После такого идиотского расстрела заградотряд вынужден был бы принять удар атакующих немецких войск на себя, поскольку сам лишил бы себя «щита» в виде роты. И уже по этой причине никто никогда ни одной своей роты не расстрелял. Так и тут! Ни о каких возможных репрессиях никто не думал — тогда! Это в хрущевские уже времена после первого «отказа» на испытаниях некий бравый полковник госбезопасности хотел «начать следствие». Но и тогда министр Малышев просто грубо отшил его. Хотя и этот, уже часто гуляющий по страницам «исторических исследований», эпизод известен всего лишь со слов многолетнего Главного конструктора ядерных зарядов академика, генерал-лейтенанта Е.А. Негина и не может рассматриваться как абсолютно достоверный. В чекистской среде ходило 15 версий поимки Савинкова, но и в среде оружейников имеется свой фольклор…
Что же до наград, то вопрос о них решался спокойно и по-деловому. Генерал А.С. Александров из ПГУ (потом он был некоторое время начальником КБ-11 в Сарове), вспоминая, свидетельствовал, что именно Берия, после того как РДС-1 была успешно испытана, при обсуждении вопроса, как надо награждать оружейников, стал инициатором постройки — в награду за счет государства — дач ведущим оружейникам, выделения им автомобилей и т. д.
Впрочем, это лишь легенда, хотя для «имиджа» Берии и положительная. Но мне, пишущему эту книгу о Берии, не нужны даже «белые» байки о Лаврентии Павловиче. Правда же о иерархии атомных наград такова…
За почти два с половиной года до того, как РДС-1 была успешно испытана, вышло подписанное Сталиным совершенно секретное Постановление Совета министров СССР № 627-258сс от 21 марта 1946 года, где заранее были установлены виды наград и поощрений за научные открытия и технические достижения в области использования атомной энергии.
Предусматривалось пять типов премий. И о первой премии было сказано так:
«1. Первая премия присуждается за решение одной из поименованных ниже задач:
а) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода получения плутония;
б) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода выделения урана-235;
д) за создание проверенной конструкции атомной бомбы…»
То есть всё: звания Героев и лауреатов, крупные денежные премии (до миллиона рублей), домаособняки с обстановкой, легковые автомобили, право бесплатного проезда для себя и членов семьи в пределах СССР всеми видами транспорта (Хрущев это право у оружейников отобрал) и т. п., все это было определено заранее!
Но оружейников награждали тайно. Тайно потому, что был скрыт сам факт успеха — сообщение ТАСС от 25 сентября 1949 года, сделанное «в связи с заявлением президента США Трумэна о проведении в СССР атомного взрыва», имело стратегически дезинформационный характер. Факт взрыва отрицался, и фиксация его Западом связывалась со «строительными работами больших масштабов».
В Заявлении ТАСС, в частности, говорилось:
«Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В.М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует»… Научные круги Соединенных Штатов Америки приняли это заявление В.М. Молотова как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись…
Следует сказать, что Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия…»
В таком блефе был точный и умный расчет Сталина на создание того психологического эффекта неопределенности результата ядерной агрессии против России, на котором по сей день держится режим ядерного сдерживания, а точнее — ядерной стабильности. Пусть, мол, янки думают, что бомба есть у русских давно!
Показательно, что в письме, направленном Берии начальником Генерального штаба С.М. Штеменко 19 ноября 1949 года, в частности, было сказано:
«…американцы считают, что если испытания бомбы прошли успешно, то, видимо, в СССР уже начато серийное производство атомного оружия».
Как видим, предельная секретность была полезна. И поэтому оружейников наградили тайно, но щедро: Золотые Звезды, ордена, Сталинские премии и просто крупные премии…
Завенягин, Курчатов, Славский, Доллежаль, академики Хлопин и Бочвар, члены-корреспонденты Виноградов и Харитон, Зернов, Щелкин, сотрудники КБ-11 Алферов, Зельдович, Флеров и еще ряд атомщиков стали Героями Социалистического Труда.
Курчатов, Славский, Харитон, Щелкин и Зельдович позднее станут трижды Героями, Завенягин и Зернов — дважды. А прецедент вторичного награждения Золотой Звездой был создан в 1949 году. По предложению Сталина первыми дважды Героями стали Ванников, Музруков и Духов (Николай Леонидович Духов, как и Ванников, потом получит и третью Звезду).
Стал Героем Социалистического Труда — тоже по предложению Сталина — немецкий профессор Риль.
А что же Берия?
29 октября 1949 года ЦК и Совмин приняли Постановление № 5039-1925сс и о его награждении.
«За организацию дела производства атомной энергии и успешное завершение испытания атомного оружия» Берия получил а) благодарность; б) Почетную грамоту; в) орден Ленина; г) Сталинскую премию первой степени.
И все!
Но такая официальная формулировка заслуг — это фактически признание того, что дело производства атомной энергии (иными словами — атомную отрасль) организовал он — Лаврентий Берия! А объем его усилий и усилий его соратников виден еще и из того, что за период с августа 1945 года до момента испытания РДС-1 только постановлений и распоряжений ГКО, Совнаркома и Совмина СССР было принято более 1000! Примерно по 20 в месяц. И каждое из них было не пустой канцелярской бумажкой, а результатом серьезной проработки тех вопросов, которых касались эти постановления и распоряжения. И ко всем ним так или иначе Берия имел отношение.
Тысяча организующих документов только высшего, правительственного, уровня! А был же еще и ежедневный текущий поток других бумаг, за которыми были большие и малые проблемы.
Когда уж тут девочек в переулках ловить!
Нынешние «демократические» реформаторы уже почти угробили то Державное Дело, которое организовал якобы «тоталитарный», однако умеющий быть — по свидетельству академика Харитона — «вежливым, тактичным и просто нормальным человеком» Лаврентий Берия. А тогда — на рубеже сороковых и пятидесятых — это дело после первого успеха бурно развивалось.
И поэтому рассказ о нем надо продолжить.
Глава 18
БУДНИ СПЕЦКОМИТЕТА И СПЛЕТНИ О НИХ…
ЛЮБОЕ крупное дело обрастает легендами. Когда я, прилетев на Семипалатинский ядерный полигон, стоял ранним июльским утром 1981 года, опершись о балюстраду площадки над Иртышом неподалеку от здания штаба полигона, мне говорили, что с этого самого места Берия любовался-де воздушным ядерным взрывом.
Это — безобидная легенда.
А вот легенда, скажем, о том, что работа советских атомщиков проходила в заключении под жесткой рукой «мрачного» 9-го управления НКВД — это легенда злостно карикатурная. В начале 1946 года в структуре НКВД СССР (нарком — С.Н. Круглое) действительно появилось 9-е управление (Управление специальных институтов) во главе с замнаркома А.П. Завенягиным, образованное по приказу наркома № 0081 от 26 января 1946 года.
15 марта 1946 года Наркомат внутренних дел, как и все остальные наркоматы, был преобразован в министерство. И с этого момента в ведении 9-го управления МВД СССР находились:
— институт «А» в Сухуми, расположенный в помещении санатория «Синоп», с директором-немцем профессором Арденне, создателем электронного микроскопа;
— институт «Г» вблизи Сухуми, расположенный в помещении санатория «Агудзеры», с директором-немцем профессором Герцем, лауреатом Нобелевской премии;
— лаборатория «Б» (объект «Озера») в районе города Касли Челябинской области на базе санатория «Сунгуль», где проводилось изучение вопросов защиты от ионизирующих излучений и где начальником радиобиологического отдела был «Зубр» Н.В. Тимофеев-Ресовский, работавший здесь с теми же своими немецкими коллегами, с которыми по поручению руководства Третьего рейха он занимался вопросами выведения расы сверхчеловеков, за что и получил от Советской страны «путевку» в санаторий «Сунгуль».
