Игорь Гергенрёдер - Победаст, он же Смердячок
Процесс, однако, шёл и шёл. Население сильно выросло в губернии, о кочевниках позабыли. А потом настало время, когда о всё ещё хлебородном крае, где частью сохранилась и красота природы, вспомнили на самом верху. Советское правительство приняло решение взорвать атомную бомбу в Оренбургской области: к юго-востоку от Бугуруслана, не так далеко от Бузулукского бора, в пятнадцати километрах от железнодорожной станции Тоцкое. Я рос в Бугуруслане и запомнил, как в разговорах меж взрослыми поминалось «испытание в Тоцких лагерях». Когда в пору гласности начали появляться публикации об этом, я, конечно, стал собирать их. К ним прибавилось напечатанное в русской зарубежной прессе.
При том, что многое, связанное с ядерным взрывом, скрывалось, а кое-что скрывается доныне, главное о событии было заявлено на третий день после него — разумеется, весьма обтекаемо: «В соответствии с планами научно-исследовательских и экспериментальных работ в последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов атомного оружия. Целью испытания было изучение действия атомного взрыва. При испытании получены ценные результаты, которые помогут советским ученым и инженерам успешно решить задачи по защите от атомного нападения». (Сообщение ТАСС. Газета «Правда», 17 сентября 1954 года).
СССР готовился к ядерной войне с США, и для составления прогнозов не представлялось ничего лучшего, чем непосредственный опыт. Как реальный ядерный удар отразится на живой силе и технике? На населении? Для получения данных нашли наиболее подходящей густонаселённую Оренбургскую область с её Тоцким артиллерийским полигоном.
В то время главным лицом в государстве был Хрущёв; минобороны, которое именовалось Министерством Вооружённых сил, возглавлял Булганин. Его первый зам маршал Жуков выступил распорядителем того, что назвали общевойсковым учением «Снежок». «Сорок пять тысяч военных и еще больше мирных жителей стали заложниками (…) Участники чудовищного эксперимента умирали в безвестности, в живых остались немногие», — из вступления Александра Гороховского к интервью с Иваном Пушкарём, членом Союза ветеранов ядерных испытаний («Тоцкая Хиросима». Газета «Русская Германия», 16–22 августа 1999 N 32).
Иван Пушкарь рассказывает, как летом 1954 бригада, в которой он служил, была направлена из Прикарпатского военного округа в Оренбуржье. Перед этим отсеяли чем-либо серьёзно переболевших солдат. «Вместо них из иных формирований прислали здоровых, физически крепких бойцов». Там, куда прибыла бригада, «уже располагались части разных родов войск. Как мы узнали позднее, из всех военных округов Советского Союза. Палаточный лагерь растянулся на много километров, — вспоминает ветеран. — Два месяца шла тщательная подготовка (…) Огневые позиции артиллерии, исходные позиции танковых соединений разместились на пахотных землях рядом с небольшими деревнями. Среди дозревающей пшеницы закапывали орудия, минометы, САУ, танки, бронетранспортеры, автомашины и прочую военную технику».
Об упомянутых деревнях подробнее сказано в других публикациях. Михаил Павлов, «Оренбургская Хиросима»: жителей «Елшанки, Ольховки и Маховки, расположенных на расстоянии 5–6,5 км от эпицентра взрыва, вывезли… Буквально через несколько часов после окончания учения „гражданский контингент“ вернулся к родным пенатам» («Русская Германия», N 47/439 22.11–28.11 2004). Геофизик А.Мыш, награждённый орденом Мужества ветеран подразделений особого риска, бывший на Тоцких учениях водителем автомашины, пишет в статье «Преступление, названное подвигом»: «советские руководители в целях расширения дорогостоящего уникального эксперимента не разрешили даже временную эвакуацию населения некоторых поселков дальше восьмикилометровой зоны, дав рекомендации использовать для защиты людей особенности местного рельефа» (Газета «Контакт», N 20(112), 27. September — 10. Oktober 1999).
В статьях разных авторов говорится: утро 14 сентября было погожим. Чистое небо, безветренно. Кругом намеченного эпицентра на неодинаковом удалении привязаны к кольям или загнаны в загоны лошади, коровы, овцы, в клетках сидят кошки, крысы. Войска заняли окопы в радиусе 4–6,5 км. В девять часов двадцать минут по московскому времени поступила команда надеть противогазы. С летевшего на высоте восемь тысяч метров бомбардировщика была сброшена атомная бомба и взорвана в воздухе на высоте 350 метров. По одним источникам, это произошло в 09.33, по другим в 09.34. Михаил Павлов говорит: бомба была плутониевая, мощностью сорок килотонн, в два раза мощнее той, которую американцы взорвали над Хиросимой.
Кандидат физико-математических наук А.Мыш между тем указывает на обстоятельства: «остается неустановленным тротиловый эквивалент взорванной над Тоцком атомной бомбы „среднего“ калибра, данные о котором пылятся в архивах Министерства обороны. Маршал Г.К.Жуков считал, что он равен 40 килотоннам, но исследователи полагают, что по расстоянию возгорания объектов до 7 км эквивалент мог достигать и 100 килотонн. А вообще-то средний калибр находится в пределах 50-150 килотонн». А.Мыш отмечает: «Взрыв на высоте 300–400 метров наиболее опасен по последствиям, хотя бы потому, что с такой высоты на землю успевают выпасть не только тяжелые, но и легкие радионуклеиды».
Возвращусь к рассказу Ивана Пушкаря, для которого укрытием от ядерного удара был обычный окоп: «раздался страшной силы взрыв, вернее, два почти одновременных взрыва. Как будто над самым ухом по листу железа изо всех сил ударили огромным молотом. Спустя одну-две секунды после акустической волны до нас дошла волна ударная. Земля закачалась, как при сильнейшем землетрясении. Обдало жаром. Полетели в окоп ветки, сучья, комья засохшей земли, листья (…) Как только прошла ударная волна, мы, сняв противогазы, выпрыгнули из окопа. Я почувствовал боль в левом ухе, из него потекла кровь: лопнула барабанная перепонка. Это случилось и со многими другими ребятами (…) Стоя над окопом, мы обозревали полную картину взрыва: на наших глазах, перекатываясь и переливаясь всеми цветами радуги, рос атомный гриб (…) Сразу после взрыва начались артподготовка и бомбовые удары штурмовой авиации».
Из статьи Михаила Павлова: «Огромный гриб с шаровидной шляпкой переливался всеми цветами радуги. В этот огненный шквал ринулись самолеты 667-го полка истребителей-бомбардировщиков и начали сбрасывать в эпицентр обычные бомбы. В это же время на земле пришли в движение огромные массы войск. Артиллерия открыла ураганный огонь. Пошли в атаку танки и БТРы, и трудно даже представить, сколько тонн радиоактивной пыли поднялось».
Вновь слово Ивану Пушкарю: «Артподготовка длилась минут 25. Затем войска двинулись в наступление — на прорыв, в самое пекло. Люди шли через ядерную зону без защитных костюмов и спецодежды! И никто потом не проводил дезактивацию ни техники, ни обмундирования».
Вспоминает ещё один участник эксперимента бывший сапёр Виктор Савченко: «Имитируем нападение и выдвигаемся в сторону эпицентра (…) Картина страшная. Козы, бараны и овцы в загоне удручающе действуют на психику: шерсть сгорела, клочья спекшейся кожи и мяса, пустые глазницы. Земля отливает мертвенно серым и темно-желтым цветами. Вверх по склону дымятся пеньки — все, что осталось от 20-метровых дубов» («Я пережил ядерную войну…» Рассказ Виктора Савченко записал Александр Коц. Газета «Шанс», ноябрь 1999). Продолжает Иван Пушкарь: «Мы видели, как солдаты под руководством офицеров, облаченных в спецодежду (офицеры-то — в спецодежде! Прим. моё — И.Г.), собирали и грузили в специально переоборудованные машины несчастных животных: обожженных, слепых, искалеченных». Ветеран добавляет ошеломляющее: «Спустя два-три дня после взрыва местный райком партии стал устраивать массовые автобусные „паломничества“ к эпицентру взрыва. Экскурсии для взрослых и детей!»
В те времена при скудости жизни, особенно — жизни на селе, — экскурсии никак не могли быть в порядке вещей. В шестидесятые годы я учился в бугурусланской школе, и нас ни разу никуда не возили. Совершенно очевидно, что устроителям экскурсий было спущено повеление самого высокого руководства. Да иначе кто пропустил бы автобусы в зону только что проведённых испытаний?
Таким образом, эксперимент расширили ещё более. Помимо данных о людях, обречённых жить (доживать) окрест эпицентра, специалисты получали материал и о тех, кто лишь некоторое время провёл на заражённой местности. Не упустили из виду воздействие радиации на детские организмы.
В первую же очередь верхушку интересовало, насколько будет боеспособной солдатская масса в зоне ядерного удара (при минимуме затрат на средства защиты), как долго сохранится пригодность к использованию. Иногда читаешь, что и в США, мол, не пренебрегли подобным опытом. Насколько — «подобным»? Американцы проводили испытания в пустыне, в манёврах участвовали добровольцы, они имели спецодежду, и было их — один батальон. Все получили щедрую компенсацию — кроме того, государство не экономило на их медицинском обиходе.
