Максим Хорсун - Рассекреченный Крым: От лунодрома до бункеров и ядерных могильников
Полость горы занимали блоки. Два блока для размещения командно-управленческих служб, размеры каждого: длина 130, ширина 16, высота 16 м. Третий блок — технологический, размеры: длина 130, ширина 6, высота 7,5 м. Все три блока соединялись между собой проходными потернами. Межуровневое сообщение осуществлялось по лестничному пролету, лифты не предусматривались.
Создавались блоки тоже оригинальным способом. После того как были прорублены пещеры, блоки стали строить внутри них. Стены — это специальные железобетонные конструкции. Сначала варили из железных листов куб, в который вставлялась арматура диаметром 5 см. Все это заливалось бетоном и заваривалось сверху железным листом. И уже эти кубы составляли вместе и заваривали герметичным швом. Такая работа поручалась только высококвалифицированным сварщикам, каждый шов просвечивался рентгеновским аппаратом. Пространство между стенами бункера и стеной прорубленной пещеры тоже заливали бетоном.
Две шахты глубиной 180 м, о которых уже шла речь выше, служили для забора воздуха, выхлопа дизельной электростанции и вывода кабельных трасс к антенным устройствам. В шахтах были установлены железные винтовые лестницы, ведущие на поверхность. К антенному полю на вершине горы выводились волноводы антенн для космической связи с кораблями и подводными лодками (для связи в мирное время используется передающая станция ЧФ на северо-западной оконечности горного массива Караби-яйлы).
Потерны на выходе заканчивались маскированными выходами в виде двух двухэтажных зданий (теми самыми «дачами» с нарисованными окнами). На фотографиях, снятых со спутников-шпионов, служебные постройки в запретной зоне ничем не отличались от расположенного рядом пионерлагеря «Алсу».
На территории «Объекта 221» должен был появиться узел спутниковой связи, информационновычислительный центр, автономная система жизнеобеспечения — электростанция, емкости для воды и топлива, система вентиляции и регенерации воздуха, кухня-столовая, медпункт. Внутренние помещения могли вместить сотни специалистов — офицеров штаба, связистов, обслуживающий персонал. Между выходами из ЗКП планировалось обустроить вертолетную площадку.
К 1987 году все проходческие и строительные работы были завершены. Строители приступили к прокладке системы вентиляции, кабельных линий и каналов, облицовке и обустройству блоков. Начался монтаж секретной аппаратуры и оборудования. Для обеспечения этих работ возвели наземные хранилища техники, общежитие на сорок коек, котельную, столовую.
В 1991-м украинский президент Леонид Кравчук и Верховная Рада декларировали не только независимость Украины, но и ее безъядерный статус. По новым украинским понятиям, защищенный командный пункт оказался совершенно не нужен. Но деньги на строительство «Объекта 221» уже были заложены в бюджет 1991 года, а потому строительство продолжалось. В 1992-м финансирование было прекращено, и объект тут же законсервировали.
С 1992 по 1998 год продлился мучительный период поисков нового, мирного, применения бункера. Ряд предпринимателей выступал с предложениями размещения в Алсу предприятий по розливу минеральной воды или спиртных напитков. Высказывались, в частности, здравые суждения о перспективности перепрофилирования «Объекта 221» в винзавод. Однако ни один из этих планов реализован не был.
Среди местных жителей ходят легенды, что подземелья объекта использовали для тренировок бойцы организованной преступной группировки. Но после гибели ее «крестного отца», защитить «медную гору» от мародеров стало некому. И в 1998-м начался грабеж.
В настоящее время окрестные пейзажи сильно напоминают Припять: в начале пути — огромный заброшенный завод, далее полуразрушенные жилые здания, на крыльце подъездов которых растут молодые деревья. Основное отличие от Припяти — чистейший горный воздух и невероятная красота пейзажей. С горы Нишан-Кая хорошо просматривается Чернореченский каньон, заброшенные строения и маленькая церквушка морозовского монастыря. Ближе к вершине дорожное покрытие вспучивается трещинами. Уже несколько лет подряд здесь случаются небольшие оползни, быть может, по вине скрытого в подземных недрах объекта.
Сверхсекретный подземный город мог пережить ядерный взрыв. Постсоветской разрухи он не выдержал.
Кизилташ — хранилище ядерного оружия
Краснокаменка, или Кизилташ, — небольшое село неподалеку от Судака. Его история начинается в 1856 году, когда архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий основал в Кизилташском урочище мужской монастырь в честь преподобного Стефана Сурожского, который, по легенде, боролся в этих краях против возникшей в начале VIII века иконоборческой ереси. Небольшая пещера с целебным источником превратилась в скит с кельями на пятьдесят послушников. Позднее здесь были построены церковь и две гостиницы. Возле расположенного сероводородного источника монахи возвели грязелечебницу.
В 1923 году монастырь был закрыт, а на его территории разместилась детская трудовая колония. Позднее монастырские земли были отданы сельскохозяйственной артели, а постройки использовались в качестве общежития и клуба. С 1930 года на территории Кизилташа находился дом отдыха ВВС Московского военного округа.
Во время Великой Отечественной войны в Кизилташе располагалась база партизанского отряда» и здесь даже произошли два крупных сражения. С 1945 по 1950 год на территории монастыря опять работал санаторий Московского военного округа.
7 ноября 1950 года Президиум Верховного Совета РСФСР принял решение об организации в Кизилташском урочище базы хранения ядерного оружия. Расположение долины, огороженной от посторонних глаз горными отрогами, давало возможность создать надежную охрану секретного объекта. Хранилища боеприпасов могли быть оборудованы в толще скал. По расчетам специалистов, объект обеспечил бы сохранность «изделий» даже при близком ядерном взрыве мощностью до 10 Мт.
В 1951 году в Кизилташском урочище началось грандиозное строительство. Эшелоны везли сюда заключенных и оборудование, которое, возможно, было лучшим в Союзе. В пользу последнего говорит следующий случай: когда на небольшом подъемнике в надписи «Испытать 500,0 кг» стерлась запятая, установку испытали на 5000 кг. Она поскрипела, но выдержала! Строительство осуществлялось Главгорстроем — специальным строительным управлением МСМ, в котором руководящие должности занимали опытные землепроходчики ленинградского Метросгроя.
Первую партию заключенных в Кизилташ доставили затемно. Зэков посадили на землю и окружили машинами с включенными фарами. Вокруг возвышались крымские горы и шумел лес. Никто не спал в ту ночь, солдаты охраняли каторжников, а тем под страхом немедленного расстрела запрещено было вставать с земли. А с рассветом заключенные отправились строить для себя охранную систему…
Каждый каторжник был специально отобран для работы над объектом и имел, помимо опыта горнопроходческих, шахтных работ, еще и допуск по первой форме секретности. Кстати, после окончания строительства некоторые из зэков, отбыв срок заключения, остались на территории объекта и продолжили работу в обслуживающих подразделениях в качестве вольнонаемных.
Кизилташский лагерь первоначально имел только литерное название «ЕО», ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) «ЕО», затем был переименован в Гагаринское ОЛ (отделение лагерей), а потом в Гагаринский ИТЛ — Гагарлаг. Местами дислокации управления лагеря считались Симферополь (почтовый адрес — Симферополь, п/я ЕО-ЮЗ) и станция Айвазовская (ранее ст. Сарыголь Сталинской железной дороги).
Грузы для лагеря поступали через железнодорожную станцию Айвазовская, телеграфный адрес лагеря был: Феодосия, «Море». Этот лагерь относился к Главному управлению лагерей промышленного строительства МВД СССР (ГУЛПС МВД), которое занималось возведением объектов зарождающейся атомной отрасли.
Фактическая производственная деятельность лагеря скрывалась за строительством рудника, дизельной электростанции, бетонорастворного завода. Кодовое наименование стройки — «Строительство 712».
Когда работы развернулись в полную силу, лагерь насчитывал около двух с половиной тысяч человек, часть трудилась на устройстве территории и возведении сооружений, а другие — в штольнях. Гремели взрывы — так подготавливались площадки под наземные сооружения в скальном грунте. Работа в штольнях велась круглосуточно, ударными темпами, причем работали не за страх. Дело в том, что если заключенный сдавал 151 % нормы, ему засчитывался день за три. И естественно, они делали все возможное, чтобы сдать к концу дня заветные 151 %.
У заключенных была и зарплата. Правда, из небольшой суммы, которая шла к ним на счет, высчитывались деньги на питание и одежду, но по окончании срока, или с разрешения начальника, заключенный мог получить заработанные деньги.
