Петр Хомяков - Свои и чужие
Они же ещё даже не профессионалы.
Итак, господа казённые патриоты, это не элита.
Так, может быть, элитой является системная оппозиция? Тоже нет. Мы не станем долго доказывать свой вывод, но обращаем внимание читателя на один из ярких примеров последнего совсем недавнего политического прошлого. Деятели типа Селезнева и его коллег, не способных ни на какую жертвенность (не то, что жизнью, но даже не заработанной трудами, легко доставшейся казённой дачей) элитой быть не могут.
В нашем перечне остаётся только маргинальная оппозиция. Но, увы. Она тоже далека от элитарности. Конечно же, в ней присутствует связь со страной и народом. И только.
Деятели маргинальной оппозиции, как оказывается ныне, долго готовились ещё в недрах СССР. Этих деятелей рекрутировали из явных шизофреников или мелких преступников. Последним, в обмен на свободу от ответственности, давали возможность стать лидерами того направления, которое ещё Андропов планировал как заведомо маргинальное. Именно эти деятели своим ничтожеством должны были оттенить «гениальность» «новой элиты».
И они действительно оттенили. Правда, «новая элита» не стала действовать в рамках «мудрых» замыслов шефа КГБ. Но это уже второй вопрос.
И вот воришки, гомосексуалисты и кандидаты в сумашедший дом плотно блокируют национальный радикализм. Говорить об элитарности этих деятелей бессмысленно. Значительная их часть не способна на жертвы, а ещё большая часть тупа и дремуче необразованна. Так что о стратегическом мышлении не может быть и речи.
Отметим, что отказывая соответствующим псевдоэлитам в элитарности, мы не утверждаем, что людей элитарного склада вообще нет в России. Они есть и даже иногда достигают политических высот. Именно таким рыцарем без страха и упрёка был, например, генерал Рохлин. Но сколоченная из откровенных человеческих отбросов нынешняя российская псевдоэлита умеет элиминировать из своих рядов случайно затесавшихся в неё достойных людей.
И это относится как к тем, кто ныне обладает всей полнотой власти и собственности, так и к тем, кто на это только претендует (пусть даже из самых маргинальных оппозиционных слоёв).
И здесь поначалу чисто теоретическая часть нашего сюжета переходит в практическую плоскость. Наш анализ доказывает, что из всех мыслимых сейчас политических сил элитарностью не обладает никто.
Поэтому искать пути возрождения России, апеллируя к любому из нынешних более или менее заметных политических направлений, не стоит. Ибо каждое из этих направлений не обладает истиной элитой. И уже только потому совершенно бесперспективно.
Требуются принципиально новые подходы. Это тема для отдельного исследования, но тем не менее, заметим, что «в третьем эшелоне» и бизнеса, и силовой бюрократии есть определённый элитарный потенциал. Есть он и у части региональной власти. Есть он и у неформальных лидеров на местах. Проблема состоит лишь в том, чтобы объединить все эти силы.
Но не вокруг некой организационной или политической структуры.
По нашему мнению, они могут быть объединены только на основе «новой веры», вокруг неких принципиально новых идей, лозунгов и этических ценностей.
Заметим, однако, что реально искать решения только тех задач, которые это решение имеют. Именно поэтому в самой точной из всех наук, математике, прежде чем решать задачу, доказывают существование её решения. Мы поступим почти аналогичным образом. Не имея возможности строго доказать возможность формирования новой настоящей элиты в России, прибегнем к аналогам из биологии.
Известен опыт, когда популяцию мух стрессировали и выбивали лучших представителей в течение 147 поколений. А потом просто сняли давление. Популяция восстановилась (в том числе и группы с элитарными свойствами) в течение примерно 14 поколений. В данном случае биологи говорят, что мухи были взяты просто для быстроты эксперимента, а результаты опыта верны для популяций любых видов.
В том числе и человека.
Так что возможность восстановления элиты в России есть. А значит страна не лишена стратегического будущего.
Обобщая же тему финала элитной драмы России, заметим, что она тоже является индикатором конца имперского периода. Страна должна либо а) распасться, возглавляемая сгнившей псевдоэлитой, либо б) уничтожать элиты со скоростью и радикальностью гораздо большей, чем при Иване Грозном и Сталине, либо в) уйти от чуждой имперской модели.
Последнее в интересах самой нынешней псевдоэлиты, над которой постоянно висит домоклов меч уничтожения «в санитарных целях».
Очень интересно решил ментальную проблему русский средний слой. Он остаётся русским, белым, арийским, но научился «переключать режимы» своего поведения. С имперцами он имперец, с арийцами ариец. Психологическая трудность для русского человека среднего слоя при такой структуре поведения заключается: а) в некотором дискомфорте одновременного поддержания двух совершенно разных поведенческих моделей и б) в трудности оценки контрагента, решения вопроса, кто перед тобой – ариец или имперец. Вследствие этого не могут не возникать ошибки и сбои.
Особенно в отношениях с западными «братьями по классу», которые одновременно и органично и арийцы, и имперцы в одном лице, при этом нашедшие внешне непротиворечивую модель такого, в целом, противоестественного сочетания.
Именно в этом заключается нелогичность поведения русского человека среднего класса. Но эта нелогичность раздражает прежде всего его самого. Ибо арийская душа жаждет ясности. Симптоматично, но в данном случае русский представитель среднего класса оказался в ситуации, свойственной началу антропогенеза. Он страстно жаждет решить проблему «свой-чужой» и вернуться к арийской простоте взгляда на жизнь.
Заметим, что русский средний класс по сравнению со средним классом Запада, очевидно, более неуравновешенный, ибо вынужден жить одновременно «в двух измерениях». Белый человек Запада не более логичен, чем русский. Просто его логичность и арийская ясность личности лежат на поверхности. Он не должен постоянно «переключать режимы». Разумеется, есть сложности и на Западе. Но мы отнюдь не намерены сейчас поверхностно рассуждать о деталях различных вариантов западного менталитета.
Мы говорим о менталитете русском. Но все познаётся в сравнении. И именно поэтому мы упомянули белых людей Запада, которые на определённом этапе, несомненно, укротили имперский характер своей государственности. Поэтому в итоге в меньшей степени изуродованы этой государственностью. И оказались в большем ладу с ней.
Но, напомним, они добились этого дорогой ценою. Они «поддались, чтобы победить». Но, поддавшись семитской государственной модели отчасти – добровольно, они заключили союз с дьяволом. А в этом союзе стратегического успеха достичь нельзя.
В итоге дьявол переиграл. И сейчас Запад на всех парах мчится к воссозданию Первой империи, повторяя в обратном порядке этапы её деградации. Сейчас он находится на этапе «религии порока и кайфа». На очереди реставрация этапа голого устрашения. Не позавидуешь западному обывателю, который в одночасье может оказаться в лапах тоталитарного имперского государства.
Но за союз с дьяволом надо в итоге платить.
Вот уж когда начнутся у несчастных западных масс запредельные стрессы, к которым они, в отличие от нас, совершенно не подготовлены. Тогда-то западный средний класс сможет, наконец, понять нас. Правда, нам добытое такой ценой понимание совершенно не нужно. Попробуйте понять нас умом, а не «шкурой», западные коллеги.
И разорвать этот союз с дьяволом пока не поздно. Впрочем, мы считаем, что для США и Англии это уже поздно. Шанс остаётся только у Европы, хотя не такой уж большой. Мы оцениваем его в 20-25 %. И его легко посчитать. Это столько, сколько, например, во Франции голосует за Ле Пена.
Русский же средний класс, к его чести, в союз с имперским дьяволом никогда не вступал. Он всегда был в душе на антиимперских позициях.
Здесь самое время сказать о феномене русской интеллигенции, которая для большинства ассоциируется именно с «профессиональной борьбой с империей». Сразу оговоримся, что интеллигенция, как её не определяй, не составляет большинства среднего класса. Более того, это довольно небольшая часть даже среди более узкого круга лиц интеллектуального и квалифицированного труда. Кстати, один из самых выдающихся интеллектуалов за всю современную историю, Дмитрий Иванович Менделеев, с нескрываемым скепсисом относился к термину «интеллигенция». Но об этом выдающемся человеке мы скажем несколько ниже.
Итак, русская интеллигенция – эта малая часть русского среднего класса. Вся драматичность судьбы этого класса свойственна и интеллигенции. Но она имеет ещё и собственную особую драматическую компоненту в своём менталитете. Дело в том, что интеллигенция – эта та часть среднего класса, которая всегда смутно искала возможность стать неким «коллективным жрецом».
