Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

Генрих Манн

Сочинения в 8 томах. Том 8. Литературная критика и публицистика

* * *

ГЕНРИХ МАНН — ПУБЛИЦИСТ

Очерки о великих французских писателях — «Дух и действие», «Вольтер и Гете», «Флобер и Жорж Санд», датированные 1910 годом, положили начало деятельности Генриха Манна — публициста.

В это время писатель уже имел за плечами более пятнадцати лет работы в литературе и пользовался признанием большого мастера художественной прозы. Тот факт, что он обратился и к публицистическим жанрам, объясняется коренными особенностями его писательской личности, его вдумчивым и чутким отношением к общественно-политическим событиям в жизни свой страны.

Генрих Манн только что закончил роман «Маленький город» — произведение, проникнутое духом боевого демократизма, которое давало ему право сказать о себе, о своем еще далеко не завершенном пути: «Оглядываясь назад на созданные мною романы, я ясно вижу, какой дорогой я шел. Она вела от апофеоза индивидуализма к преклонению перед демократией… «Маленький город» я воздвиг во имя народа, во имя человечества».

Вместе с тем вскоре после этого романа Генрих Манн приступил к осуществлению одного из своих обширнейших замыслов — трилогии «Империя», уже в первой части которой, в романе «Верноподданный», он выступает с сокрушительной критикой самих основ монархической системы и поддерживающих ее реакционных классов.

Решающим обстоятельством, которое привело Генриха Манна к созданию «Верноподданного» и побудило его обратиться к оружию публицистического слова, была возросшая политическая активность немецкого рабочего класса после русской революции 1905 года. Волна демонстраций и забастовок, которыми трудящиеся немецких городов выразили свое сочувствие первой русской революции и решимость дать отпор растущим силам империалистической реакции в своей стране; возникновение и смелые выступления левого крыла социал-демократии во главе с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург; открытое блокирование оппортунистических вождей социал-демократической партии с юнкерско-буржуазной олигархией, лихорадочно готовившейся к войне за мировое господство, — все это внушило Генриху Манну неодолимую потребность выйти на общественную трибуну и высказаться непосредственно, без помощи своих романических персонажей, положить свое прочувственное слово на чашу весов борющегося народа.

В центре широкого круга социальных и духовных интересов, которые владели сознанием Манна в период с 1910 по 1916 год, когда он создавал свой цикл очерков о французских писателях, стояли вопросы идейной мобилизации демократических сил страны для борьбы с режимом империи, подготовившим и развязавшим мировую войну, защиты культуры от растлевающего влияния империалистической идеологии, сближения лучшей части интеллигенции с народными массами.

Жанровое своеобразие очерков Манна состоит в том, что это очерки литературно-публицистические, сочетающие художественно-психологический анализ творчества каждого писателя с сознательно подчеркнутой характеристикой его гражданского пафоса и связи с общественно-политическими интересами современности.

Франция — страна, к которой Генрих Манн питал особые, никогда не ослабевавшие симпатии. Она всегда привлекала его как классическая страна буржуазных революций и демократических движений, как родина крупнейших мастеров реалистической литературы, народа, который на протяжении всей своей истории поражал мир своим революционным героизмом, своей высокой политической активностью. Наконец он тем более считал себя обязанным славить Францию, что она была ненавистна немецким националистам всех мастей.

Обращаясь к великим деятелям французской культуры — просветителям XVIII века — Руссо и Вольтеру, реалистам нового времени от Стендаля и Бальзака до Флобера и Золя, Генрих Манн широко развивает один из основных принципов своей эстетики, согласно которому литература и политика должны проникнуть друг в друга и отдать себя служению народу, потому что у них один и тот же объект — жизнь, одна и та же цель — борьба за социальную справедливость, за торжество разума. «Не только время, — пишет он, — но и честь требует от писателя, чтобы он в этой стране обеспечил, наконец, выполнение всех велений разума, чтобы он стал агитатором, вступил в союз с народом против власти, чтобы он всю силу слова отдал борьбе народа, которая и есть борьба разума». Очерки обращены прежде всего к немецкому читателю, поэтому они и строятся на явном или чаще скрытом сопоставлении двух стран — Франции и Германии, их исторических путей, их культурных традиций, их народов и интеллигенции. Говоря о Франции и ее лучших людях, Генрих Манн ни на одну минуту не забывает о своей родине, превращенной ее правителями в огромную тюрьму духа, охраняемую от влияний внешнего мира полицией, цензурой, особыми законами. Свою цель автор видит в том, чтобы воздействовать на ум и чувства честных немцев и, подобно тому как это делал в свое время «барабанщик революции» Гейне, будить их от сна и равнодушия к своему настоящему и будущему; а тем из них, кто, пройдя школу Ницше и Шопенгауэра, возомнили себя людьми не от мира сего и стали охранителями несправедливой общественной системы, бросить в лицо слово гнева и возмущения. Своих духовных учителей, французских реалистов, Генрих Манн хочет сделать наставниками не только писателей, но и всех деятелей немецкой культуры. В соответствии с этим он рассматривает французских романистов в двуедином плане: и как создателей всеобъемлющего и всепроникающего реалистического романа, который подчас, независимо от убеждений писателя, демократичен сам по себе уже потому, что он подчиняется только закону правды, и как борцов, которые «сердцем и разумом стремились слиться с людьми, со своим народом… изведали счастье не чувствовать себя полководцами без армии… счастье видеть свое слово претворенным в действие».

Очерки о Вольтере, Руссо, Флобере, Золя пронизаны одной основополагающей идеей, формулирующей сущность воинствующего гуманизма, идеей необходимости уничтожить пропасть, которою немецкие творцы культуры отделили себя от народа, слить дух и действие в единую всепобеждающую силу. Генрих Манн мечтает о могучем союзе людей мысли, которых воинствующий разум и любовь к правде привели к борьбе, и борцов, которых жизнь научила мыслить.

О страстной убежденности и настойчивости, с которыми Генрих Манн пропагандировал эту идею, говорит то, что название первого очерка, посвященного Руссо, «Дух и действие», он переносит на две последние главы работы о Золя и даже на сборник статей, опубликованный в 1931 году. Действительно, развитие этой темы — дух и действие — можно проследить не только в публицистике Манна, но и в