Андрей Малахов - О чем говорят. По ту сторону экрана
– Но ведь это сбылось, Андрей! – Маргарита хотела сказать что-то еще, но он ее остановил.
– Да, прошли годы, я стал популярным ведущим Первого канала. Меня узнавали на улице и брали автографы, мне присылали персональные приглашения на вечеринки и обо мне писали в газетах и глянцевых журналах. Но один раз…
Он остановился. Явно жалея о том, что начал этот разговор. Да ладно, чего уж там, Марго – давно уже свой человек.
– Была орбита «Доброго утра» на Дальний Восток, я подъехал к своему дому в 4.30 утра, вышел из служебной машины, которая быстро уехала, и поднялся к себе на лестничную площадку. И вот там, у дверей своей маленькой, но уже собственной квартиры…
– Та, которая была у тебя в Китай-городе? – тихо спрашивает Маргарита.
– Да, – улыбается он, – в Хохловском переулке. – Я понял, что оставил на работе ключи. Достал телефон, просмотрел большущий список имен и вдруг осознал, что ни одному из этих людей, многие из которых считались моими друзьями, не могу сейчас позвонить и попроситься на ночлег…
Залпы далекого салюта все не прекращаются, видно, на каком-то корпоративе пиротехникам было заплачено сполна.
Малахов видит печальные глаза девушки, которые смотрят на него не мигая.
– Да все это ерунда, что ты! – Он нежно встряхивает ее за плечи. – Завтра твой первый эфир, мы на коне, и все будет замечательно! Просто как там у Булгакова Маргарита говорит Воланду? «Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье?»
Кстати, Бреннер звонил, сказал, что завтра будет держать за нас пальцы.
Рядом раздался громкий шум моторов, и смотровая площадка осветилась фарами ночных хозяев тех мест – московских байкеров.
– Андрей! Простите меня! – вдруг всхлипывает Рита. – Простите! Домофон у Анны Ивановны, ведь это я… я его сломала. Хотела в ваш… твой подъезд попасть. Вы, то есть ты…
Он не дает ей договорить, притягивает к себе, и… тот поцелуй, о котором она (и еще несколько читателей) мечтали столько дней подряд, наконец состоялся.
* * *Режиссер из аппаратной:
– До начала прямого эфира – минута. Действуем строго по сценарию. Андрей стоит у начала лестницы. Аплодисменты. Его приветствие и бла-бла. Затем рекламный ролик. После чего еще две минуты бла-бла. Дальше заставка новой программы. Снова бла-бла. Выход Маргариты. Финал – двое ведущих поднимаются по лестнице.
Ассистент режиссера:
– А программа?
Режиссер:
– После выпуска новостей ровно в 20.30 запускаем кассету с их новой программой. Всем понятно? Пятая камера возьми крупнее. Чуть правее… Так держать… Пять, четыре, три, два, один! Внимание! Мотор!
Малахов:
– Здравствуйте! У вас не двоится в глазах. Это действительно я, и я действительно на Другом канале.
Режиссер:
– Запускаем гром аплодисментов!
Малахов:
– На канале, подарившем миру телезрителей неподражаемый «Аншлаг»!
Режиссер из аппаратной:
– Первая камера, наезд на глаза! Хорошо! Все видят ясные, зеленые глаза! Крупнее!
Малахов:
– Искрометных Хрюшу и Степашку! Неописуемых «Русских бабок»!..
* * *Спустя сорок секунд после начала малаховского панегирика Другому каналу известный критик Ирина Петровская чертыхается, потом садится за компьютер и, стерев почти законченную полчаса назад еженедельную газетную колонку о ТВ, принимается обдумывать, под каким заголовком подавать читателям «Известий» разорвавшуюся на ее глазах телевизионную бомбу.
Пятницкая широко раскрывает глаза и, забыв про бутерброд с беконом, венчающий четыре недели изнурительной диеты, в прострации смотрит на экран.
Бойко, которую за полчаса до этого муж и дочь с трудом откачали валокордином (купленный ею лотерейный билет, разыгрывающий трехкомнатную квартиру в центре Москвы, оказался выигрышным), хватает свободной от билета рукой телефон и, судорожно набирая значимых абонентов своей сим-карты, сразу начинает кричать: «Немедленно включи Другой канал! Там Малахов! Я догадывалась, что эта сука нас кинет!»
Паронин, думая, что Наташа до сих пор не освоила значки пульта, все-таки нажимает кнопку конкурентов и, моргнув сначала правым, а затем левым глазом, в ужасе закрывает рот ладонью. Он не замечает, что Антуан, воспользовавшись случаем, тут же с маниакальной настойчивостью начинает делать ребенка его левой ноге. Впрочем, после того как Антуана сняли с соревнований, так как выяснилось, что у него фальшивая родословная, Миша стал к нему более терпим.
Стасик, подстригая «Мисс Уренгой» и предвкушая большие чаевые, которые ему отвалит спонсор девицы (вальяжно развалившийся в кресле у телевизора), поворачивается на голос Малахова, на секунду застывает и… Разглядев известный логотип в левом углу экрана, отрезает у красавицы такую большую прядь, что тут же забывает о Малахове. Он смертельно боится, как бы его не завезли на какую-нибудь таежную буровую. (Думаю, если бы он знал название самой дорогой марки нефти – Light Sweet, – смерть в ее глянцевых баррелях не показалась бы ему такой уж вульгарной.)
Одна Лариса Камышева, отключившая все телефоны, счастливо улыбается. Леха Рябов, примчавшийся к ней сразу после того, как получил ее откровенную фотографию, вот уже три дня не выпускает бывшую одноклассницу из постели, и это сексуальное рабство Ларисе все больше и больше нравится.
* * *На большом плазменном экране появляются кадры рекламного ролика «Мастера и Маргариты». До конца прямого эфира остается еще семь минут, но заместитель генерального директора Другого канала Сергей Симаков уже потирает руки от удовольствия:
– Представляю, как вытянулось сейчас лицо у Кости! А когда он увидит сегодняшний эфир Андрея с этой девочкой, мы добьем его!
Добить самого Эрнста было светлой и сладкой мечтой Сергея Леонардовича еще и потому, что большую часть жизни он сам проработал на Первом канале и на высокие рейтинги последнего ему часто пеняло новое руководство..
Режиссер (сосредоточенно):
– Внимание! Пять секунд до окончания ролика! Пошла студия!
Малахов:
– Несколько месяцев, пока по Другому шли такие рекламные ролики, все гадали, кто будет в паре с этой носительницей знаменитой фамилии? Кто станет для Маргариты Мастером? Кто поддержит это новое лицо и новое дарование Другого канала?
Сейчас уже почти все ясно. Да, Мастер – это я! Кто-то шокирован? И тем не менее мы даже в мелочах не исказили гениальный замысел классика. Потому что в нашей истории главный герой тоже встретил свою Маргариту на… улице. Точнее, подобрал ее там. Дайте видео, пожалуйста!
Режиссер:
– Что происходит? Какое видео? По сценарию у меня интервью с Наоми и Дорониным! Вы что, нажрались на прямом эфире?
* * *На экране – до боли знакомые кадры. Правдивая история превращения безвестной замарашки в телезвезду. Вот Маргарита в очках, с ярко накрашенными губами держит под мышкой огромную дулю матраса. С блаженной улыбкой идиотки говорит в камеру о том, как ей посчастливилось приобрести это национальное достояние. Вот фотокадры поклонниц на фоне вытоптанного в снегу имени «Андрей» (АБШ сделал в свое время). А вот подмешанная к документалистике так называемая реконструкция: мужские силуэты с затемненными лицами, в холле явно пятизвездочной гостиницы выкладывают перед глазами телезрителей кейс с миллионом и обещают еще. (Господи! За какую-то безродную, мухосранскую девку 500 000 евро! Они там совсем обалдели!) Потом возмущенные телезрители видят, как этот чемоданчик уходит к телеведущему. Ну а чем бы Малахов потом расплачивался и со службой охраны гостиницы, разрешившей проведение съемки, и с видеоинженерами Другого канала, сначала отлично смонтировавшими, а затем четко запустившимим этот ролик в прямом эфире.
И пока руководство Другой кнопки, хватая ртом воздух, пытается дозвониться в студию, я пытаюсь дозвониться моему, с позволения сказать, абоненту. Когда? Когда, скажите мне на милость, он успел все это проделать?! И главное – ЗАЧЕМ?
* * *Малахов в студии:
– Я понимаю, о чем вы сейчас подумали. Вот на Другом канале стоит тот самый Малахов, и наверняка он перешел сюда работать не из-за горячей любви к Хрюше, Степашке и Ури Геллеру.
Режиссер:
– Немедленно отключите ему микрофон!
Звукорежиссер:
– Тогда уж точно все решат, что мы нажрались!
Малахов:
– Да! Здесь все продается и все покупается.
Режиссер:
– Выведите его из студии! Где охрана?!
Ассистент режиссера:
– Мы ничего не можем сделать! Это прямой эфир!
Режиссер (обреченно):
– Первая камера, держи план! Крупнее! Не заваливай! Профессионалы, мать вашу! Тащите сюда эту девку! Может, она сгладит!
Малахов:
– Но мои родители с детства привили мне чувство стыда и брезгливости. А если вы хотите прикоснуться к истинным ценностям, то включите в следующее воскресенье Первый канал, и мы опять будем вместе! Моя новая авторская программа снова заставит вас верить в добро, справедливость и… любовь. Главное – только на Первом!
