Владимир Куценко - Тревожные будни
Джон слушал, вежливо улыбался, а в душе ругал себя за потерянное время. Они расстались довольные друг другом. Джон поспешил на толкучку.
Людское море подхватило англичанина и понесло, как щепку. Со всех сторон на него обрушивались истошные выкрики продавцов, всячески расхваливающих свой товар. Но Джона не интересовал ни сахарин в кристаллах, ни кремни для зажигалок, ни множество других товаров, как правило, весьма сомнительного происхождения. Брэдли жадно всматривался в руки тех, кто предлагал свой товар чуть ли не шепотом, с оглядкой, из-под полы. Ему казалось: именно сегодня должно произойти то важное, что приблизит его к заветной цели.
Предчувствие не обмануло. Он увидел, как молодая женщина, распахнув на груди полушубок, показала пожилой монахине массивный крест и что-то сказала. Та лишь вздохнула и отошла. Видимо, названная сумма была ей не по карману.
Притиснувшись поближе к женщине, Джон заговорил, умышленно искажая слова:
— Мой коммерсант. Я покупайт старинный русский прэдмэт. Я видэл крэст.
— Продаю, — сказала женщина, давая иностранцу возможность взглянуть на украшенный искусной резьбой и драгоценными камнями деревянный черный крест. При этом она настороженно огляделась вокруг. Ничего подозрительного. Старик в покрытых заплатами валенках предлагает купить стеариновые свечи. Совсем рядом азартно торгуются матрос и молодой паренек, с виду гимназист. Матросу приглянулся бумажник, который держит в руках гимназист. Да в цене никак не сойдутся. Спорят, кричат, ударят по рукам и снова торгуются. Обычная для толкучки картина.
— Я собирайт коллекцию прэдмэт русски Крэмля, — сказал иностранец.
— Это тоже из Кремля. Можешь не сомневаться. Плати деньги. Триста, и ни копейки меньше.
— Мнэ нада многа-многа. Я покупайт оптом. — Джон широко развел руки в стороны, чтобы женщина лучше представила себе, сколько ему хотелось бы купить.
Да, ей приходилось слышать, что иностранцы скупают старинные изделия, драгоценности, причем хорошо платят. Как бы намереваясь поправить платок, женщина подняла правую руку. И сразу же рядом появился мужчина в надвинутой до бровей заячьей шапке. Женщина повернулась к нему, тихо сказала:
— Вот, хочет оптом забрать.
— Не подослан? — заколебался мужчина.
— Не похоже. По-нашему едва лопочет.
— Отойдем малость.
Взяв Джона под руку, женщина повела его к домам, где было не так многолюдно. За ней пошел мужчина в заячьей шапке. Матрос и гимназист, так, видно, ни до чего не договорившись, прекратили торг и тоже стали пробираться сквозь толпу.
— Только чтоб без дураков, — предупредил, остановившись, мужчина. — Покупаешь — покупай. А нет, так и голову не морочь.
— Покупайт, покупайт, все покупайт! — радостно улыбаясь, закивал англичанин.
Неподалеку, прислонившись к створке ворот и прикрывшись от ветра отворотом пальто, пытался скрутить козью ножку какой-то человек. Замерзшие пальцы плохо слушались, и он сердился. Не обращая на него внимания, трое продолжали разговаривать вполголоса.
Условились, что иностранец с задатком будет ждать в три часа дня у кинотеатра Ханжонкова на Триумфальной площади. Там к нему подойдут, и все вместе они отправятся посмотреть товар.
Брэдли сразу же заторопился, чтобы успеть к закрытию банка. Следом за ним ушли с толкучки мужчина с женщиной. Если бы они были повнимательнее, то, может быть, и заметили бы идущего следом матроса, который хотел приобрести бумажник. Что же касается владельца последнего, то он беззаботно вышагивал по другой стороне улицы, задерживаясь иногда у витрин магазинов. А еще дальше шел тот самый рабочий, которому так и не удалось скрутить козью ножку.
На 1-й Тверской-Ямской мужчина и женщина вошли во двор дома номер тринадцать. Через несколько секунд там появился и матрос. Убедившись, что двор не имеет второго выхода, он присел на корточки перед лепившей снежную бабу девочкой.
— Это твоя мама прошла? — спросил он.
Та посмотрела на него с нескрываемым превосходством.
— И вовсе не мама, а тетя Феня. Из десятой квартиры.
— Ух ты какая умница! — похвалил матрос и вышел на улицу, где его уже поджидали гимназист и рабочий.
— Это некая Феня из десятой квартиры, — сказал матрос. — Ты вот что, Саша, быстро в Знаменский. За ордером на обыск. Карлу Гертовичу доложи. А мы здесь с Иваном покараулим.
Нефедов и Орлов зашли в дворницкую, из окна которой хорошо просматривался двор. Поинтересовались, кто живет в десятой квартире.
— Непутевая одна, Фенька Морозова, — сказал дворник. — Был муж, да сбег от нее. Шляется по рынкам...
В тепле быстро прошло время. Вот на углу появился Ковалев с милиционерами. От них валил пар.
— Все в порядке. Вот только Розенталя не застал, куда-то выехал.
— Собирайся, Матвеич, — сказал Нефедов. — И жену зови. Понятыми будете. Обыск сейчас проведем у твоей жилички.
Во дворе столкнулись с подъехавшим на санях Розенталем.
— Только что узнал от дежурного, что вы здесь. Еще не начинали? — спросил комиссар и первым направился к десятой квартире.
В небольшой прокуренной комнате сидели за столом двое мужчин. Перед ними стояла початая бутылка водки, на тарелках лежали квашеная капуста, соленые огурцы, нарезанная большими кусками колбаса. Хозяйка была на кухне.
Сотрудников милиции здесь не ждали. При их появлении один из сидевших за столом попытался было сунуть руку в карман, но его остановил окрик Нефедова:
— Руки на стол!
У неизвестных отобрали пистолет и охотничий нож.
— Ну, хозяйка, и воздух у вас здесь, хоть топор вешай, — сказал Розенталь, рассматривая паспорта Морозовой и ее гостей. — А документы-то поддельные...
Обыск продолжался недолго. В прилегающей к кухне кладовке Нефедов обнаружил несколько узлов с расшитыми золотом и серебром ризами. В узлах оказалось также много церковной утвари, драгоценных камней.
— Это все или еще где спрятано? — спросил Розенталь.
— Все, — ответила хозяйка. — Правду говорю.
Ковалева посадили за составление протокола обыска и описи изъятых вещей. Милиционера послали позвонить в отделение, чтобы прислали ро́звальни.
— Передай, на себе не унести. Да и задержанных трое, — напутствовал его Нефедов.
А у кинотеатра Ханжонкова Брэдли всматривался чуть ли не в каждого прохожего, надеясь увидеть того, кто пообещал прийти сюда на свидание с ним.
Прождав более двух часов, Брэдли начал понимать, что не видать ему ни человека в заячьей шапке, ни женщины с черным крестом.
Снова осечка
Закончившийся день одарил друзей из уголовного розыска радостью успеха. Но дальнейшие события показали, что они снова напали на ложный след. Представители духовенства, осмотрев предъявленные для опознания вещи, лишь сокрушенно вздохнули:
— Сие есть не из патриаршей ризницы.
Это же подтвердили на допросе и задержанные. Они назвали церковь, которую недавно обокрали. Это соответствовало действительности.
— А вот деревянный крест из малого Николаевского дворца, — показали церковники.
— Значит, вы все-таки были в Кремле? — спросил Розенталь у арестованных.
— Были. Как только юнкеров оттуда вышибли, мы а заглянули. Ну, кой-чем попользовались...
Свою причастность к краже из патриаршей ризницы все трое категорически отрицали.
Снова потекли дни, наполненные кропотливой работой, но успеха они не приносили.
Как-то утром, когда вся бригада была в кабинете Розенталя, туда приехал гражданский комиссар Рогов. Расспрашивая сотрудников уголовного розыска о их житье-бытье, Михаил Иванович справился о здоровье жены и дочери Нефедова.
— Наверное, не каждый день отца видят? — сказал он.
— Не каждый, товарищ комиссар, — ответил Иван. — Да это еще полбеды, если бы дела шли как надо. А тут... — и он безнадежно махнул рукой. — Может, не способные мы, не за свое дело взялись? На фронт бы нам. Больше проку от нас там было бы.
Рогов пристально посмотрел на Нефедова, на остальных.
А Иван продолжал:
— Последняя надежда на список, составленный Бояром, — тоже не оправдалась. Правда, двое остались непроверенными — братья Полежаевы. Да как же их проверишь, если они из Москвы в неизвестном направлении отбыли? Вот и выходит, что бригада завела все дело в тупик.
Когда Нефедов замолчал и посмотрел на комиссара, тот заговорил не сразу. Он прошелся по кабинету и спокойно произнес:
— Это никуда не годится, что у вас такое настроение. Враг только того и ждет, чтобы в наших рядах возникла паника, появилось неверие в свои силы. Но мы обязаны развеять в прах его надежды на хотя бы малейший успех. То же самое должен сказать и о данном случае. Не вам рассказывать, какой вой подняли наши враги по поводу кражи в Кремле. Святые отцы, а вместе с ними и члены, как говорится, почившей в бозе Государственной думы шлют запрос за запросом, выражая свое недовольство действиями по розыску воров. Так что же, и мне прикажете караул кричать, на фронт проситься? А здесь разве не фронт? Знаю, трудно вам. Не хватает знаний, опыта. Но все это со временем придет. Зато есть у вас то, чего нет у многих наших старых специалистов сыска. Вы Лейста знаете? — вдруг спросил он.
