Михаил Курушин - 100 великих военных тайн
В частности, спустя 18 дней после подписания Гитлером директивы № 21 с содержанием плана «Барбаросса» уже знакомился Сталин. И, конечно же, о нем не могли не знать начальник Генштаба и нарком обороны. Сведения о плане «Барбаросса» советскому руководству сообщил офицер генерального штаба люфтваффе обер-лейтенант Шульце-Бойзен (разведчик под псевдонимом «Старшина»). По самым осторожным подсчетам, более сотни документов о подготовке Германии к нападению на СССР было представлено советскому руководству органами внешней разведки, пограничных войск, военной контрразведки, госбезопасности, НКВД, войсковой разведки.
Непосредственно подчиненное Жукову Разведывательное управление ГШ, возглавляемое генералом Филиппом Голиковым, регулярно 1–2 раза в месяц представляло руководству Наркомата обороны и, разумеется, Генштаба, обобщающую информацию. Спецсообщение о распределении вооруженных сил Германии по театрам и фронтам военных действий по состоянию на 1 июня 1941 года спустя три недели – 23 июня – издали отдельной брошюрой. В ней указывались основные направления сосредоточения германских войск: Восточная Пруссия, Варшавское, Люблинско-Краковское и другие. В качестве приложения имеется вкладка «Группировка германской армии в Восточной Пруссии и бывшей Польше по состоянию на 1 июня 1941 г.», где показана дислокация соединений и частей вермахта в пограничной полосе с СССР.
Как свидетельствуют документы, сведения о конкретных сроках нападения немцев советскому руководству сообщали наши агенты. Наряду с широко известным Рихардом Зорге наиболее достоверные данные поступали от сотрудника германского посольства в Москве Герхарда Кегеля:
21 июня 1941 года (вечером). «В германском посольстве в Москве считают, что наступающей ночью будет решение, это решение – война». Эта информация, кстати, находится в одном из архивов Генштаба, и о ней, конечно же, не мог не знать Георгий Константинович Жуков.
Вернемся, однако, к сообщению Герхарда Кегеля. Сталин отреагировал на него мгновенно. Несмотря на то, что в этот день уже было проведено заседание Политбюро, он вечером вновь собирает его членов, вызывает и высших военачальников. Тогда и была подготовлена директива о приведении войск западных военных округов в боевую готовность и организации боевых действий по отпору агрессии.
Получается, что и в вопросах осведомленности относительно сроков гитлеровского нападения, состава и расположения его группировок, направления основных ударов, вооружения и технического оснащения, материального обеспечения германской армии советскому политическому и военному руководству не следовало бы ссылаться на недостаточную осведомленность.
Как Япония не напала на Советский Союз[28]
Современные японские историки, частично признавая факты подготовки Токио к вооруженному противоборству с Советским Союзом, рассматривают эти действия как вынужденные превентивные меры… на случай удара Москвы.
Однако недавно опубликованные в Японии совершенно секретные документы императорских совещаний, координационного комитета императорской ставки и правительства, Генштаба и Главного морского штаба, других органов государственного и военного руководства утверждают об обратном, заставляя вновь обратиться к вопросу о том, как Япония «соблюдала» нейтралитет в отношении СССР в 1941–1945 годах.
2 июля 1941 года на заседании императорского совещания представителей правительства и высшего командования Японии был принят следующий курс в отношении Советского Союза: «Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта (Германии, Японии, Италии). Однако пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции. В это время мы будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями. Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».
В соответствии с этим Генеральный штаб армии и Военное министерство Японии наметили комплекс широких мероприятий, направленных на форсирование подготовки к проведению наступательных операций против советских Вооруженных сил на Дальнем Востоке и в Сибири. В японских секретных документах он получил шифрованное наименование – «Кантокуэн». 11 июля 1941 года императорская ставка направила в Квантунскую армию и японские армии в Северном Китае специальную директиву № 506, в которой подтверждалось, что целью «маневров» является усиление готовности к выступлению против Советского Союза. «Кантокуэн» основывался на оперативно-стратегическом плане войны против СССР, разработанном Генштабом Японии на 1940 год.
Ликующие японские военные, одержавшие очередную победу на Филиппинах
Согласно стратегическому замыслу предполагалось рядом последовательных ударов на избранных направлениях разгромить соединения РККА в Приморье, Приамурье и Забайкалье, захватить основные коммуникации, военно-промышленные и продовольственные базы и, сломив сопротивление советских войск, принудить их к капитуляции. Особое внимание в плане уделялось ВВС, которые должны были «уничтожить авиацию противника до начала операции». Ставилась задача за шесть месяцев выйти к Байкалу и завершить войну.
После нападения Германии на СССР японцы заняли выжидательную позицию. Однако это не помешало им 5 июля издать директиву верховного командования о проведении первой очереди мобилизации, по которой осуществлялось увеличение Квантунской армии на две дивизии (51-я и 57-я). 7 июля император санкционировал скрытный призыв в вооруженные силы 500 тысяч человек и тайное задействование судов общим водоизмещением 800 тысяч тонн для перевозки военных грузов в Маньчжурию. Особые меры были приняты по обеспечению секретности проводимой мобилизации. Она осуществлялась под видом учебных сборов.
А 22 июля началась концентрация войск у советской границы, скрыть которую было уже невозможно. Ведь во время переброски и сосредоточения войск по плану «Кантокуэн» только через пункты на территории Кореи в сутки пропускалось до 10 тысяч солдат и офицеров, 3,5 тысячи лошадей. Внимательно следившие за ходом мобилизации германский посол Отт и военный атташе рейха Кречмер 25 июля 1941 года сообщили в Берлин, что уже призвано 900 тысяч резервистов в возрасте от 24 до 45 лет. Отмечалось, что в японскую армию направляются лица, владеющие русским языком.
В Маньчжурию прибывали многочисленные приданные части и подразделения. По плану первой и второй очереди в сформированные три фронта (восточный, северный и западный) направлялись 629 приданных частей и подразделений, общая численность которых соответствовала численности 20 дивизий. Кроме того, Военное министерство планировало дальнейшее усиление войск в Маньчжурии еще пятью дивизиями. Значительная часть войск перебрасывалась с китайско-японского фронта. После проведения второй очереди мобилизации по приказу № 102 от 16 июля 1941 года вблизи границ СССР находилось 850 тысяч японских солдат и офицеров.
В боевую готовность были приведены части 7-й дивизии на Хоккайдо, смешанной бригады на Южном Сахалине, а также воинские формирования на Курильских островах. Как было установлено на Токийском процессе, всего для нападения на Советский Союз летом 1941 года японское верховное командование имело около 1 миллиона военнослужащих. В Квантунской армии и в Корее были накоплены запасы боеприпасов, горючего и продовольствия, необходимые для ведения военных действий в течение 2–3 месяцев.
С 1938 года в Маньчжурии существовали сформированные по приказу командования Квантунской армии части белогвардейцев. После принятия плана «Кантокуэн» приказом командующего Квантунской армией из белоэмигрантов комплектовались специальные части для совершения диверсионных актов на советской территории.
Действия японских сухопутных сил поддержал бы ВМФ. В его задачу входило обеспечение высадки десантов на Камчатке и Северном Сахалине, захват Владивостока, уничтожение советских кораблей. 25 июля, получив санкцию императора, военно-морское командование отдало приказ о формировании специально для войны против СССР 5-го флота.
Для ведения военных действий против Вооруженных сил Советского Союза на Дальнем Востоке и в Сибири сперва предполагалось сколотить группировку из 34 дивизий. Поскольку к началу Великой Отечественной войны в Маньчжурии и Корее насчитывалось лишь 14 кадровых дивизий, предусматривалось перебросить в Квантунскую армию 6 дивизий из метрополии и 14 – с китайского фронта. Однако против этого выступило командование японской экспедиционной армии в Китае.
