Михаил Курушин - 100 великих военных тайн
Тем временем Сомервилл отправил самолеты прикончить «Дюнкерк». Необходимости в этом не было. Атака привела лишь к новым человеческим жертвам, так как от взрывов торпед детонировали глубинные бомбы на тральщике, помогавшем эвакуировать оставшихся на «Дюнкерке» членов команды. Вот так завершилась операция «Катапульта».
Когда все было кончено, Черчилль в Лондоне изложил об этом «прискорбном эпизоде» палате общин. Он отдал должное мужеству французских моряков, но упорно отстаивал неизбежность «смертельного удара». Когда он закончил выступление, еще раз подчеркнув решимость Великобритании «вести войну с величайшей энергией», все члены палаты вскочили на ноги и бурно выразили свое одобрение.
А французы в Мерс-эль-Кебире хоронили свыше 1 200 офицеров и матросов, 210 из которых погибли на флагманском корабле. Ведущий персонаж этой трагедии Жансуль был предан забвению. А адмирал Дарлан был убит в Алжире в декабре 1942 года молодым французским роялистом.
Из кораблей, участвующих в этом сражении, могучий «Худ» взорвался и погиб почти со всем экипажем в бою с немецким линкором «Бисмарк» в мае 1941 года – снаряд попал в пороховой погреб. Авианосец «Арк Ройял» был торпедирован немецкой подводной лодкой в ноябре 1941 года. Гордый «Страсбург», как и почти все остальные французские корабли, ускользнувшие из Мерс-эль-Кебира, был затоплен своим экипажем в Тулоне, когда немецкие войска вторглись в «до этого не оккупированную» зону Франции в ноябре 1942 года.
Трагедия в Мерс-эль-Кебире надолго омрачила англо-французские отношения.
Самым ощутимым последствием операции «Катапульта» стало… воздействие на общественное мнение США и лично на президента Франклина Рузвельта. Дело в том, что до этого события американцы сомневались, что Великобритания сможет вести войну против Германии в одиночку. Поэтому, принимая решение потопить флот своего бывшего союзника, Черчилль намеревался поднять престиж своей страны в глазах Соединенных Штатов. Недаром в своих мемуарах он написал, что после боя в Мерс-эль-Кебире с полным правом можно было утверждать: «Английский военный кабинет ничего не боится и ни перед чем не остановится».
Снова к вопросу о начале войны[27]
До сих пор одним из самых спорных моментов истории СССР остается постулат о том, что Советский Союз накануне Второй мировой войны готовился исключительно к обороне.
На самом деле этот вопрос нуждается в более детальном исследовании.
Еще В.И. Ленин за два года до Октябрьской революции – в августе 1915 года – в своей статье «О лозунге Соединенных штатов Европы» обосновал возможность и необходимость вступления социалистического государства в войну с другими странами. Через десять лет И.В. Сталин, указав на отсутствие реальных возможностей победы социализма в крупнейших странах Европы, выдвинул идею разжигания противоречий между ними. Причем в случае возникновения войны между крупнейшими капиталистическими государствами Советский Союз должен был быть готовым «бросить решающую гирю на чашу весов».
Вообще, советская военная теория в принципе не исключала возможность ведения превентивной войны. Один из крупнейших советских военных теоретиков, Борис Шапошников, в конце 20-х годов писал: «С точки зрения военной превентивная война имеет безусловные выгоды внезапности и расчета сил. Это не подлежит сомнению…Поскольку такая война противопоставляется завоевательной войне буржуазных классов, то в этом смысле она может считаться оборонительной, но никак не по принципу, кто первый напал».
Если учесть, что Шапошников трижды возглавлял Генеральный штаб (Штаб РККА), в том числе дважды в предвоенный период – в 1929–1931 и в 1937–1940 годах, то теоретически он имел вполне реальные возможности для реализации на практике своих военно-стратегических концепций.
Немецкие танковые колонны на подходе к Минску. Август 1941 г.
Стоит отметить, что характерной особенностью советской военной стратегии того периода являлся ее активный наступательный характер. Считая, что в войне могут применяться и наступление, и оборона, советская военная теория отдавала исключительное предпочтение первому. В Полевом уставе РККА от 1939 года подчеркивалось: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная армия будет самой наступающей из всех когда-либо наступающих армий… Войну мы будем вести наступательно, перенося ее на территорию противника».
Любопытная деталь: из документов о сущности военно-стратегического планирования и непосредственной подготовке нанесения упреждающего удара по Германии пока что рассекречен лишь один (несмотря на то, что прошло уже 60 лет!). Это – «Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», подготовка которых завершена где-то между 7 и 15 мая 1941 года.
Военно-стратегическое кредо в «Соображениях» сформулировано достаточно лаконично: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию мобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность упредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить (подчеркнуто в тексте) противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».
Давайте рассмотрим в этой связи некоторые фрагменты из «Соображений»: «Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:
1. Произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса.
2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить армии резерва Главного командования.
3. Скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл.
4. Постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу».
А теперь некоторые комментарии Валерия Данилова, которые основаны исключительно на документах.
По первому пункту. С конца мая 1941 года начался призыв 793 тысяч человек для «прохождения Больших учебных сборов» (БУС).
По второму пункту. В мае развернулась крупная перегруппировка войск на запад. К рубежу Днепра и Западной Двины с середины мая началось выдвижение четырех армий и стрелкового корпуса. В приграничных округах соединения подтягивались на расстояние 20–80 км от госграницы. Сосредоточение предписывалось завершить в период с 1 июня по 10 июля 1941 года.
По третьему пункту. В середине июня из Забайкалья и с Дальнего Востока началось перебазирование в европейскую часть страны нескольких авиационных дивизий.
По четвертому пункту. С середины мая проводились крупномасштабные мероприятия по тыловому обеспечению наступательных действий, сосредоточению резервов техники, вооружения, боеприпасов, продовольствия, фуража, горюче-смазочных материалов, созданию госпитальной базы.
27 мая западные приграничные округа получили указание о строительстве в срочном порядке фронтовых полевых командных пунктов вблизи границы, а 19 июня о выводе на них фронтовых управлений Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов (управление Одесского военного округа это сделало несколько раньше).
14—15 июня этим военным округам было дано указание выдвинуть дивизии к госрубежам, а 19 июня – провести маскировку аэродромов, воинских частей, парков, складов, баз и сосредоточить самолеты на аэродромах.
Факты неопровержимо свидетельствуют, что произошел переход от прежней военно-стратегической концептуальной установки – «На всякое нападение врага ответить сокрушительным ударом всей мощи вооруженных сил», к новой – «Ни в коем случае не давать инициативы германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию».
В преддверии войны эта новая установка в оперативном планировании получила выражение в подготовке упреждающего удара по вермахту.
Можно с уверенностью предположить, что именно развернувшаяся подготовка к нанесению упреждающего удара оказала негативное влияние на способность армии дать отпор фашистской агрессии.
Представители военно-политического руководства СССР в своих воспоминаниях, как правило, ссылаются на свою недостаточную осведомленность о возможных сроках начала агрессии гитлеровской Германии против СССР. Но ведь документы свидетельствуют об обратном!
В частности, спустя 18 дней после подписания Гитлером директивы № 21 с содержанием плана «Барбаросса» уже знакомился Сталин. И, конечно же, о нем не могли не знать начальник Генштаба и нарком обороны. Сведения о плане «Барбаросса» советскому руководству сообщил офицер генерального штаба люфтваффе обер-лейтенант Шульце-Бойзен (разведчик под псевдонимом «Старшина»). По самым осторожным подсчетам, более сотни документов о подготовке Германии к нападению на СССР было представлено советскому руководству органами внешней разведки, пограничных войск, военной контрразведки, госбезопасности, НКВД, войсковой разведки.
