Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
Царствующие особы не забывали о своих восточных вотчинах. И по-своему их использовали, превратив таежный край в место ссылок, в огромную тюрьму. Одних неугодных везли на перекладных, других гнали по этапу. Звон бубенцов перекликался с глухим кандальным звоном. В толстой книге «Краткие сведения о ссылке в Сибирь порочных людей», составленной царскими чиновниками, написано:
«…Шли пешком, закованные в ножные тяжелые кандалы и ручные железа, причем несколько человек сковывались вместе на железный прут: самые важные преступники следовали в железных ошейниках и на цепи, а менее важные — в кандалах и со связанными назад руками».
Статистика хранит бесстрастные обвинительные документы и цифры. После восстания декабристов в течение семи десятков лет через город, через эти «ворота в Сибирь», проследовало около восьмисот тысяч арестантов и членов их семей. Двигались на каторгу и в ссылку первые русские революционеры-декабристы, участники тайного общества «Земля и воля», великий революционер Н. Г. Чернышевский, писатели Ф. М. Достоевский и В. Г. Короленко, был сослан украинский поэт Г. А. Мачтет, автор знаменитой песни «Замучен тяжелой неволей», и тысячи других отважных и смелых, несломленных и непокоренных, поднявших свой голос против угнетения и бесправия…
А в 1917 году по сибирскому тракту, проторенному каторжанами и первопроходцами, ехал выброшенный историей последней русский царь Николай Второй со своей семьей…
Бескрайние сибирские просторы хранили в себе несметные богатства. В пожелтевших архивных документах бывшей царской губернии можно встретить немало печальных свидетельств, зверского разорения рыбных, пушных и лесных богатств, отсталости промышленности и сельского хозяйства. Но до того, что хранилось глубоко под землею, руки не доходили. Природа прятала свои главные клады. Чиновники-статистики министерства внутренних дел писали в «Общих сведениях о губернии» в 1871 году:
«Относительно минеральных богатств губерния представляет разительную бедность… Даже Уральский хребет в пределах губернии… не обнаружил до сих пор никаких задатков в будущем для разработки в нем полезных ископаемых».
А в старых учебниках географии, даже изданных в первые годы Советской власти, можно было прочесть, что «край беден полезными ископаемыми».
Но были люди, которые по-иному смотрели на таежные края. Великий ученый и философ Михаил Ломоносов предрек, что «могущество России будет прирастать Сибирью». Отсюда, из Сибири, вышли и стали знаменитыми многие россияне — гениальный химик Дмитрий Менделеев, композитор Алябьев, поэт Ершов, автор бессмертного «Конька-горбунка».
Отправляясь к месту новой работы, Юрий Юрьевич вписал в записную книжку пророческие слова великого правдолюбца А. Н. Радищева, который тоже томился в глухом сибирском остроге два века тому назад:
«Что за богатый край сия Сибирь, что за мощный край! Потребны еще века, но когда она будет заселена, она предназначена играть большую роль в анналах мира».
За годы Советской власти город мало изменился. Он как бы застыл в развитии. Ни крупных строек, ни промышленных гигантов здесь создавать не планировали. Индустриализация шла стороной. Даже в годы войны, когда в Сибирь эвакуировали сотни заводов и фабрик и на местах поселков возникали промышленные центры, город почему-то обошли стороной…
Юрий Юрьевич хорошо помнит тот, вчерашний город. Современного аэродрома с бетонными взлетно-посадочными полосами и с роскошным аэровокзалом из стекла и бетона тогда и в помине не было; имелся грунтовой аэродромчик с деревянным зданием вокзала… Одним из крупнейших зданий считалась трехэтажная гостиница «Заря». Справочников и туристских проспектов о городе, его прошлом и настоящем в те годы не выпускалось, ибо слава и могущество еще таились под толщей земли. В центральных газетах и последних известиях по радио город упоминался редко, очерков о нем не писали. Лишь изредка промелькнет крошечная информация об успехах рыбаков или лесорубов. Знаменитые артисты, писатели не приезжали. Спортивные соревнования союзного масштаба не проводились. Конференций да разных иных республиканских мероприятий не устраивалось. Да их и негде было проводить. В городе имелись всего два кинотеатра, драматический театр, филармония с крохотным залом.
Речной вокзал — старый дебаркадер. Грузового порта с современными подъемными кранами, взметнувшимися над причалами, не существовало. Если же поступали тяжелые грузы, их тянули тракторами…
Жителей насчитывалось около ста тысяч, город почти не рос, и дотошные местные любители прогнозов высчитали примерно, через сколько лет можно будет ждать стотысячного гражданина.
Нефть и газ опрокинули все прогнозы. Город неудержимо растет, он буквально за последние годы уже увеличился трижды, и ныне государственные организации планируют появление полумиллионного жителя. Вчерашний приземистый деревянный город постепенно исчезает. Бульдозеры сносят одноэтажные домишки, вросшие окнами в землю, вместе с деревянными глухими заборами… Растут новые кварталы. Сегодня любой житель с нескрываемой гордостью покажет приезжему просторное четырехэтажное здание геологоуправления, выросшее на центральном проспекте.
А тогда Эревьен сколько ни спрашивал встречных прохожих, никто толком не мог ответить. Лишь какая-то старушка, поморщив лоб, указала:
— Это которые землю буравят? Иди, голубок, прямиком до кладбища. Там какую-то каланчу ставили, и люди баяли, что под землею будут керосин искать.
Эревьен улыбнулся. Повеяло знакомым — и в Сибири то же самое. Где только не приходилось ему начинать бурение, — местные руководители, словно сговорившись, всегда отводили место для базы за городом или селом и… по соседству с кладбищем.
Могилы прятались в чудесной березовой роще. Теперь кладбище оказалось почти в самом центре города, его огородили, уже не хоронят и со временем намечают сделать парк… А тогда здесь была глухая окраина. Напротив кладбища одиноко стоял двухэтажный дом, сложенный из крупных потемневших бревен: «Геологоразведочная экспедиция…» О создании треста здесь еще не знали.
Рядом с конторой экспедиции — два жилых деревянных дома, дощатый гараж, крохотная мастерская. Двор огорожен забором. Здесь и кончался город. Дальше — пустырь. Лениво паслись две коровы и на привязи — бурая коза.
6В нефть верили, и ее ждали.
Южно-Челябинская партия глубокого бурения была опорой и надеждой. Особенно после того, как на Ерофеевской площади получили первые литры. Челябинцам уделяли главное внимание, выделяли почти сорок процентов средств и механизмов. Объемы работ росли.
Когда была пробурена первая глубокая скважина, то на испытание прибыло много руководящих товарищей, ученых, в том числе и из Москвы. Приехал из министерства и начальник главка. Интерес был огромный — ждали фонтана.
А скважина, пробуренная с большим напряжением сил, в сложных условиях, как бы дразня и раззадоривая, пофыркала недовольно газом, выплюнула черные сгустки нефти и — замолкла.
Неудача никого не разочаровала, никого не расхолодила. Даже наоборот.
— Под нами где-то здесь настоящая нефть, — уверенно произнес лысый доктор наук. — Мы на верном направлении!
— Все признаки налицо, нефтяной район где-то рядом, — вторил ему другой-ученый.
Да, да, тот самый, что когда-то возвращал документы Юрке Эревьену. Теперь он посолиднел, пропала на губах девичья розовость, в аккуратно зачесанных волосах появилась проседь. Только в слегка выпуклых глазах все так же таились осколки льда. На сей раз они искрились, словно на лед упали лучи солнца.
Теперь он навязывался в друзья, вел себя простецки, на равных, словно между ними нет никаких барьеров и они принадлежат к одному кругу людей. Ученому очень хотелось, чтобы нефть, большую промышленную нефть, нашли именно здесь, под Челябинском, по его «творческой разработке идеи Губкина», по его научно-теоретическим изысканиям. Не жалея красок, он энергично выступал в печати и безапелляционно утверждал, что в «районы Восточного Урала и в Западную Сибирь скоро не придется возить издалека нефтепродукты».
Но нефти почему-то не было.
Снова новая скважина. В процессе бурения наблюдалась нефтяная пленка. Она появлялась из глубины вместе с выкачиваемым глинистым раствором. Надежда на фонтан вспыхнула с новой силой.
При бурении скважины всегда проводятся многочисленные исследования. Определяются состав и мощность пород, их коллекторные свойства (пористость, проницаемость, плотность и т. д.), глубина залегания нефтеносных и водоносных пластов. Без этих исследований, которые носят французское название «каротаж», геологи-разведчики и промысловики, мягко говоря, слепы. Они не знают, на какой именно глубине надо ждать нефть.
