Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
В Одессе Юрий оставался до самых последних дней обороны. Потом был приказ, и ночью разбирали вышки, оборудование, машины и грузили на тихоходный транспортник. От отряда остались считанные единицы — кто погиб, кто ранен.
— Не корабль, а походная братская могила, — кто-то грустно пошутил. — Кругом одно железо, сплошные неплавучие средства…
Но тихоходный транспорт оказался везучим. Или, может быть, судьба хранила Юрия Эревьена и других буровиков для счастливого будущего, о котором они тогда и не мечтали? Как бы то ни было, а старый пароходишко пересек Черное море, выдержал наскоки «юнкерсов» и «мессеров» и, с дырами и пробоинами, почти черпая воду опустившимися бортами, прибыл в Новороссийск.
Война шла, и главные сражения были еще впереди. Знойным летом сорок второго года, прорвав фронт под Харьковом, гитлеровцы лавиной прокатились по югу страны, по Сальским степям, вышли к предгорьям Кавказа. В выжженных солнцем долинах и плоскогорьях под Моздоком воды не имелось. У кого была пресная вода — тот и держал фронт.
Юрий Эревьен, офицер и коммунист, штабом фронта был назначен командиром особого отряда глубокого бурения. Вывезенное из осажденной Одессы оборудование снова служило армии. Взметнулись ажурные вышки, глухо зарокотали дизеля, приводя в движение буровые станки. Артезианские скважины давали чистую и холодную воду. Ее возили на передовую в резиновых баках.
Немецкие самолеты-разведчики скоро засекли буровые вышки и, естественно, разгадали их назначение. Начались ожесточенные бомбежки. Гибли люди, выходило из строя оборудование. Но оставшиеся в живых продолжали углублять скважины. Вода в то знойное лето ценилась наравне с боеприпасами…
Юрий Эревьен, несколько раз раненный, дважды контуженный, осунувшийся и почерневший, не покидал своего поста командира, несмотря на требование врача; во всем отряде он остался единственным инженером.
А потом началось наступление. Эревьен уже командовал саперным батальоном. И путь, который он проделал на пароходе из Одессы до Новороссийска, теперь пришлось пройти в обратном направлении, но уже по суше, отмеряя километры отвоеванной родной земли.
В конце сорок четвертого комбата демобилизовали — страна возвращала специалистов к мирному труду. Эревьен получает приказ возглавить геологоразведочную экспедицию в освобожденной Молдавии. Снова любимое дело, по которому стосковалось сердце: поиски нефти и газа.
Это произошло в августе 1952 года. Разведочные экспедиции, бурившие в Молдавии, Министерством геологии были переданы Министерству нефтяной промышленности. В Молдавии нашли небольшую нефть, и промысловикам поручалось доводить дело до конца. Министерство геологии сохранило за собой право перевода своих кадров в другие районы страны. Юрий Юрьевич Эревьен был срочно вызван в Москву.
Он хорошо помнит тот солнечный погожий день, когда вошел в просторный кабинет начальника Главнефтегеологии. Разговор был откровенным.
— Нам хотелось, чтобы вы остались в системе геологии.
Эревьен и сам этого хотел. Было время, когда его вынудили уйти, но он снова вернулся. Как ему казалось, навсегда. Однако жизнь переменчива. И — надо решать, Теперь его просят остаться.
— Намечается грандиозный размах работ. Центральный Комитет партии предложил министерству развернуть широкий фронт поисков полезных ископаемых на гигантских просторах от Урала и до самого Тихого океана. В первую очередь разведку нефти и газа…
Юрий Юрьевич взглянул на карту страны, висевшую на стене. Солнечные лучи, влетев через оконное стекло, словно специально, легли золотистым пятнам на Сибирь. Огромные малоизученные и неразведанные края.
— Мы вас знаем и ценим. Ценим как геолога и руководителя. Главк предлагает вам поехать на работу начальником экспедиции в любой восточный район. Предлагаем на выбор — Камчатку, Якутию, Западную или Восточную Сибирь, Дальний Восток. Каждый район крупнее нескольких европейских государств вместе взятых. Перспективы — огромные, а работы везде непочатый край.
Предложение было совершенно неожиданным.
Решать легко в молодости. А когда тебе за сорок, невольно задумываешься. Уже не так легко все бросать, срываясь в неизвестность. Раньше как было? Собрал чемодан, связал книги — и айда! Оставил одну частную квартиру, на новом месте нашел другую… Почти два десятка лет кочевой жизни. И лишь совсем недавно бросил якорь, казалось, накрепко. В Кишиневе на одной из центральных зеленых улиц получил благоустроенную квартиру. Сколько было шумной радости, когда вселялись! Просторные комнаты, отдельная кухня, ванная. Никогда они такого богатства не имели. Старший сын — студент первого курса геологического факультета Кишиневского университета — получил комнату. Двое малышей-близнецов, Саша и Маша, которым скоро предстояло пойти в первый класс, расположились вместе с бабушкой во второй, в самой светлой и солнечной, Юрий и Оксана, обнявшись, кружились в вальсе в своей… Впервые у них появилась отдельная спальная. Как же тут не радоваться! Да еще есть общая гостиная… Даже странно звучат такие названия для слуха бродяг-геологов.
Все, что они с собой привезли, скудная походная мебель, постели и потрепанные чемоданы, мягко говоря, не вписывалось в эту квартиру с высокими окнами и расписанными стенами. «Понимаешь, Юра, нужна мебель настоящая…» Оксана, бережно расходуя свою и его зарплату, выкраивала деньги, бегала по магазинам, стояла в очередях, и постепенно квартира преображалась.
А вот сейчас предлагают все это бросить. Ехать неизвестно куда, снова искать частную комнату, терпеть неудобства, приноравливаться к хозяевам… Юрий хорошо знал, что жилого фонда геологические организации почти не имеют.
— Мы сейчас на базе экспедиции создаем в Обь-Иртышской области новый геологоразведочный трест, — продолжал рассказывать руководитель главка. — Под Челябинском, кажется, нащупали нефтеносный район. Нужно глубокое бурение. Может быть открытие месторождения. Нужен опытный геолог. Предлагаем должность начальника Южно-Челябинской разведки, входящей в Обь-Иртышский трест. Так что решайте, Юрий Юрьевич!
Эревьен провел ладонью по лбу, словно разглаживая морщины. Новое всегда манит. Кажется, нет геолога, который не мечтал бы об открытии месторождения. Но он не один. У него семья, дети… Старая больная теща… Как отнесется к такому предложению жена? Согласится ли? С теплого юга податься в суровые сибирские края…
Остаток дня бродил по улицам Москвы. Поздно ночью, наконец, удалось дозвониться по междугородному домой.
Оксана Васильевна выслушала мужа и сразу, не колеблясь, ответила положительно:
— Если ты считаешь нужным, решайся.
— А как вы?
Оксана Васильевна была человеком действия.
— Думаю так, милый… Мама с сыном останутся здесь до окончания учебы в университете. А я с малышами приеду к тебе, как только устроишься на новом месте.
Через два дня, получив приказ о назначении начальником Южно-Челябинской нефтеразведки глубокого бурения, Юрий Эревьен рейсовым пассажирским самолетом вылетел в Обь-Иртыш, к месту своей работы.
5Областной центр был тогда совсем иным. Значительно меньше по размерам и приземистее. Сплошь деревянный. Только в центральной части высилось несколько кирпичных зданий в два-три этажа. Старинный сибирский город располагался на обоих берегах неширокой, но судоходной речки. Той самой, по которой четыре века тому назад спустился с Уральских гор на утлых лодках Ермак со своею вольницей и где-то поблизости одержал первую важную победу, разгромив орду местного хана. А через пять лет воеводы на том месте заложили крепость, ставшую впоследствии городом. Его называли «воротами Сибири».
Он был действительно своеобразными воротами, постоялым двором, перевалочным пунктом. Из центральных областей двигались через него в Сибирь купцы, монахи, промышленники, крестьяне, спешащие на новые земли. А отсюда в столицу текло мягкое золото — ласкающие глаз бесценные меха. В тайге шел бесшабашный отстрел соболя, бобров, лис, куниц, белок… Медведей били на мех и мясо. Именно отсюда пошли знаменитые сибирские пельмени из медвежатины. Длинными санными обозами увозили бочками черную зернистую икру и рыбу — осетров, стерлядь, муксун, нельму, бочонки с посолом знаменитой сосьвинскои сельди, которая просто тает во рту… Специальные царские гонцы торопили коней, везли к царскому столу знаменитую монастырскую уху, сваренную и замороженную. Рецепт ухи монахи долго хранили в секрете. Лишь много десятилетий спустя удалось разгадать тайну необычного аромата рыбного бульона. Он оказался примитивно прост: в котле сначала варили курицу, а потом уж закладывали разные сорта рыб…
Царствующие особы не забывали о своих восточных вотчинах. И по-своему их использовали, превратив таежный край в место ссылок, в огромную тюрьму. Одних неугодных везли на перекладных, других гнали по этапу. Звон бубенцов перекликался с глухим кандальным звоном. В толстой книге «Краткие сведения о ссылке в Сибирь порочных людей», составленной царскими чиновниками, написано:
