Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка
– То есть, как? – оп-па-па, "товарисч моиор" реально слегонца мандражирует, вон и руки в карманы сунул – трясутся. Дурная идет беседа… Пацан, со взрослым, не должен так спорить, – Без суда и следствия?
– Так ведь "Скрипка"… – парень тоже растерялся, словно бы пытается объяснять очевидное, – Там всё выложено. На каждого… согласно "Хартии". Вы же согласились на равные права? Советская власть…
– Нет давно вашей Советской власти! – истерически взрывается отставник, – А значит, правительства тоже нет, – выдергивает руки из карманов, – Не обязан я был на ровном месте пальбу поднимать! Где была в СССР боевая обстановка? Покажите мне её! Он сам собой распался, – и, как подбивает итог, – Туда и дорога!
– Вы сами решили или людей опрашивали? – хоп! Второй раз, за минуту, в воздухе повисает тишина. А ведь мелкий прав! Референдум о сохранении СССР – высшая истина. Его результат нельзя отменить.
– Э-э-э-э… – "товарисч маиор" снова сует дрожащие руки в карманы, – Бу-га-га! – переминается с ноги на ногу, – Какое вам дело? – поворачивается, – Я отказываюсь отвечать на провокации! Бу-га-га!
Елки-палки! Почти таким манером раз мой взводный, помню, после патрулирования, отбрехивался. В Центральном парке, возле пруда, мы в кусты забурились. Малую нужду справить. Покурить… Всё равно ни прохожих, ни самовольщиков вокруг. Темно, дождик накрапывал. Под деревьями сухо, дорожки блестят. И надо же случиться – шпана, рядышком, киоск курочит… Который, как много позже оказалось, крышевал наш командир полка… Борзота! Пятеро с машиной. А нас трое. Ну и чо? Кто против слово скажет? Так нет, "шакал" уперся рогом и ни в какую. Мы ему так, и сяк, шепотом, конечно. Давайте заорем… Давайте, разом выскочим. Давайте, вы из табельного в воздух стрельнете. Тут его и прорвало. "А вы знаете, какая морока, потом, за патрон отчитываться?!" Блин! На весь парк гаркнул… От всей души, так сказать, во всю луженую глотку. Ну, мы с него и заржали! Оба хором. Бакланы как дернут, в стороны! Шофер по газам… С испуга… Чего заржали? Этот же козел, неделей раньше, из того же пистолета, не моргнув глазом, в небо, половину обоймы высадил. Прямо в расположении… Строй, из столовой, сопровождал, как дежурный по роте. Чурка прямо из рядов выскочил, да по тропке боковой, к свинарнику своему. Всегда там выходил. Фига до плаца и обратно, с развода, круги мотать? Всё равно, кроме свинарника его никуда послать не могли. Нормально! Так ведь, попала взводному вожжа под хвост. "Стой! Стой, я приказываю!" И покрыл чурку, по матушке. А тот – тоже хорош. Нет бы смываться… Стал и послал "шакала" в ответную. В том свинарнике служат одни отморозки.
Ущерб чувству собственного величия, без балды! Вмиг налился отец-командир гнилым помидорным соком… забагровели у него зенки кровушкой, как у быка рекордсмена… в разгар корриды. У-у-у-ух! Как он орал! За триста метров, у казармы, его слышно было. Ко мне! – ревет, – папуас узкоглазый, – пристрелю! И в воздух, для доходчивости. Ба-бах! Поорет-поорет, видит, что басурманин шагу сделать боится (и правильно). Снова, в воздух – ба-бах! Не-е… На поражение, отдаю должное, он в этого калмыка палить не стал. Просто запугивал. Вводил в состояние чинопочитания… Ввел. Потому, как за святое задело. На защиту своей чести и достоинства, казенных патронов, ему было ни капли не жалко. Хули ему там чужой киоск! И после, когда отсмеялись и обратно в расположение шли, нам втулял – не обязан де, патруль гражданскую преступность пресекать. На то милиция есть. Вот так… "Моя хата с краю – ничего не знаю!" Как хочу, так и ворочу… Что мне надо – то и законно, а что не надо… Полковник Ефимов оказался другого мнения. Тоже, помню, орал… М-м-дя! Рядовым, за солдатскую пайку, "священный долг отдавай", а барам, значит, бу-га-га… Интересно выходит. Ловко, "товарисч маиор", в жизни устроился. За личный недоеденный палец клешнеруку мстить – рефлексы действуют четко. К пистолетику потянулся – как бог свят. А когда аж целая родная страна вокруг него загибалась – "курил бамбук" и "ждал приказа". Уже зная, что приказа отдать некому. Не-е! Мужик он, разумеется, занятный, но, если по-честному – гнилой насквозь. Когда спецназ остров брал, он-то при стволе обретался… В отличие от прочих-всяких! И опять, "ждал приказа"? Тенденция, однако! "Пионерам" никакого приказа никто не давал, кстати… Точно! В память врезалось – не было им команды… Сами они…
Кажись, додумался до нехорошего. Что Василий Иванович, что Анка, что Петька, в один голос, меня запарили – "Если чего не так – сразу стреляй!". Типа, потом будет поздно. Никого не спрашивая, действуй по обстановке. Как совесть подскажет. Хе! Представить, что они правы?! По своему, по местному? Тады ой! Это – в их знаменитой "Хартии" написано? Чую – пора читать. Иначе нарвусь, без задней мысли… А насчет "караулов у них нет". Блин! Платон-то пудрил мозги античным грекам парадоксом – "Кто будет сторожить сторожей?". А оно, вот, значит, как… Седой шулер, мне думается, чуть ли не единственный из туристов, кто проблему прочухал. Гляди, как шею тянет. Понятно – юрист. Рожа, только, у него смурная. Догадался? Просчитал? Ой! Ой-ой-ой… Ведь они все, в моем самосвале, морожеными тушками в Россию вернулись…
– Брэк! – пилот влезает в бестолковую перепалку, – Дайте перебивку! – это тетке социологу задача, – Че-го?! Музыкальная пауза? – не… я с тутошних балдею. Как не русские, а в натуре – японские самураи. На пару минут остановить бой… посидеть, птичек послушать… цветочки понюхать. И снова за катаны. Что бы, значит, на полную катушку "ощутить движение вечности"… Или, это – действительно урок? Тогда – я пас!
– Товарищи! – В наушнике щелчок, гулкое постукивание, словно по микрофону в поролоновом чехле барабанят пальцем, – Не распускайтесь, ведите себя прилично. Мы нервничаем, у всех обманутые ожидания. Видим и слышим не то, что бы хотелось, – в подтверждение этих слов очередная волна сбрасывает в лагуну мощную шапку пены. Ух! Перемычки, между дальним берегом и бурлением у рифов – считай и не видно…
– Песня о будущем! – звонкий девичий голосок. Надо ж – концерт по заявкам. Под открытым небом… Может так и надо себя вести на тонущем острове? Фига шторм? Мы на "Титанике" и возьмем десять "Оскаров"! – потрескивание, щелчок, словно сработал контакт. И – как удар под дых… Вот чего угодно я ожидал, но не… С полуслова…
…ышу голос из прекрасного далёка,Голос утренний в серебряной росе,Слышу голос, и манящая дорогаКружит голову, как в детстве карусель.
Ё-е-епрст! Из округлого, как надувной глобус динамика, что болтается между машущими листвой пальмами, громко и чисто, перекрывая плеск волн и шум ветра (так кажется) разносится мелодия фильма "Гостья из будущего". Как визитная карточка Алисы Селезневой. Большеглазой, потрясающе симпатичной девчонки, в которую, если верить моему бате, весной 1985 года, хором влюбилась вся мужская половина Советского Союза. Как в символ-обещание – Всё будет хорошо! А оно не стало… Но, музыка льется волной.
Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.От чистого истока в прекрасное далёко,В прекрасное далёко я начинаю путь.
Ага! "Факир был пьян и фокус не удался!" Примерно такими словами, помню, комментировал батя каждое выступление Ельцина. "Пред нами раскинулось море говна, бухому оно по колено…". Обидно…
Слышу голос из прекрасного далёка,Он зовёт меня в чудесные края,Слышу голос, голос спрашивает строго –А сегодня, что для завтра сделал я?
М-дя… Тетка-социолог, в профессии сечет конкретно. Песенка – не в бровь, а в глаз. Создала нужное настроение. Народ сидит, слушает. Стоят только шулер и отставник. Причем, шулер как сам вскочил, так на ногах стоять и остался. С тем же смурным выражением. Камера плывет по рядам, крупно показывает лица присутствующих… Припев чисто и звонко гремит над мрачно посеревшим вечерним песком пляжа…
Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко,Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.От чистого истока в прекрасное далёко,В прекрасное далёко я начинаю путь.
Последний луч садящегося солнца прорывается сквозь верхнюю кромку туч. Вспыхивает на перьях листьев, на янтарной бахроме пальмовых стволов. Черная вода лагуны, на несколько секунд, голубеет, как днем, мирно и ласково. Словно чистое отражение неба. Шу-у-у-урх! Лагуну заливает поток бурлящей пены.
Я клянусь, что стану чище и добрее,И в беде не брошу друга никогда,Слышу голос, и спешу на зов скорееПо дороге, на которой нет следа.
Отставник что-то говорит шулеру, злобно кривя побледневшие губы. Тот ему отвечает, прямо глядя в камеру. Что их связывает? О чем они думают? Вспоминают? Возмущаются? Но, не насмехаются – точно.
