Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое - Сэм Кин
Даймонд в статье не упоминал Джона Мани, лишь приводил некоторые цитаты и, разумеется, не совершал никаких нападок на него. Мани это не остановило. Спустя четверть века после того удара в челюсть он по-прежнему ненавидел Даймонда, и, когда статья привлекла внимание прессы, Мани опять стал готовить ответный удар. Все его оппоненты, заявил он, просто фанатичные криптоконсерваторы, поставившие себе целью измазать грязью его и заодно целую область сексологии. Он позиционировал себя настоящей жертвой – «залитым ослепляющим ядом плюющейся кобры». Он также применил классический прием защиты неэтичного поведения путем перекладывания ответственности на других. Во-первых, он указал, что гениталии Дэвида резал не он, а хирурги – словно его теория и общее руководство делом были совершенно случайными. Далее, он стал распространять слухи о том, что Рон и Джанет – религиозные фанатики (они выросли в общине меннонитов), не способные видеть дальше традиционных гендерных ролей и тем самым лишившие Дэвида шансов счастливо жить как девочка. Если бы они оказались достаточно убежденными, достаточно прогрессивными, с Дэвидом было бы все прекрасно. Учитывая глубокую преданность Реймеров Мани, это звучало особенно жестоко.
После разразившегося скандала с Реймерами сторонники Мани из научных кругов продолжали его защищать, и даже сегодня некоторые специалисты из области социальных наук утверждают, что пол не гендер, а биологический пол не имеет никакого отношения к природе, а в большей или меньшей степени политический заговор. Впрочем, в начале 2000-х годов многие сторонники Мани, особенно из интерсексуальных и транссексуальных/трансгендерных сообществ стали покидать его. Это раздражало ярых поклонников Мани, которые были уверены, что в середине двадцатого века он сделал больше, чем кто-либо, для широкого признания таких групп. Но, с другой стороны, именно Мани подтолкнул тысячи интерсексуальных детей к тому, что Милтон Даймонд назвал «ненужной, непроверенной и изменяющей жизнь операцией», в результате которой исчезало большинство сексуальных ощущений и укреплялась мысль о том, что такие люди – девианты и их необходимо «исправить». Кроме того, идея Мани о доминировании культуры над природой произвела другой пагубный эффект (пусть даже он об этом не думал): складывалось представление, что трансгендерность и даже гомосексуальность не столько врожденные характеристики, сколько результат образа жизни. Потому что если исключительно окружающая среда формирует сексуальную идентичность и ориентацию, то изменение окружающей среды должно изменять эти аспекты сексуальности. Истинные фанатики, в свою очередь, использовали эту идею выбора в пропаганде «конверсионной терапии» и прочих программ, направленных на превращение гомосексуалов в гетеро.
Но из всех неэтичных поступков, какие совершил Мани, – сокрытие экспериментального характера операции, использование семейной трагедии ради собственной славы, неспособность отказаться от своей теории после того, как ее признали несостоятельной, – самым тяжелым было отрицание автономии Дэвида как личности. Будучи Брендой, Дэвид всячески демонстрировал Мани, что несчастлив в роли девочки. Мани отказывался слушать, настаивая, что он главный и знает, как лучше. Интерсексуалам и трансгендерам слишком хорошо знакомы психологи, которые поступают с ними подобным образом: отмахиваются от их пожеланий и заставляют соглашаться на лечение. Мани, конечно, далеко до Джеффа Голдблюма, но он был настолько поглощен научной проблемой возможности превращения мальчика в девочку, что даже на миг не задумался, а имеет ли он на это право. Этого ему многие никогда не простят.
Большинство психологов признают, что сексуальная идентичность человека создается путем сложного взаимодействия анатомии, запрограммированности мозга, гормонов, домашней среды и культурного влияния[72]. Более того, если гендер и не совсем зафиксирован при рождении, он все равно не бесконечно подвижен, и врачи и прочие посторонние лица не могут изменить его по приказу. По этим причинам ООН в 2015 году признала, что хирургические операции, которые пропагандировал Мани – на детях-калеках или детях с неоднозначными гениталиями, – являются нарушением прав человека. К сожалению, это осознание для Дэвида Реймера оказалось сильно запоздавшим.
Биограф Дэвида Реймера однажды заметил, что каждый раз, когда он переходил в разговоре со своей нынешней жизни как Дэвида на прошлую жизнь как Бренды, он всегда менял местоимение с «я» на «ты», словно дистанцируясь от событий («Я бы отдал все, чтобы найти гипнотизера, который вычеркнет все мое прошлое. Потому что это пытка. То, что делали с твоим телом, порой было не настолько плохо по сравнению с тем, что делали с твоим сознанием, в твоей голове велась настоящая психологическая война»). К сожалению, прошлое Дэвида отказывалось его покидать.
Скотобойня, на которой работал Дэвид, закрылась в конце 1990-х годов, и ему оказалось трудно найти новую работу. Он всегда испытывал неуверенность в своих мужских качествах, и справедливо или нет, но безработица и отсутствие средств к существованию усугубляли его состояние. Неуверенность также подрывала его брак, равно как взрывной характер и страх оказаться в одиночестве. Он отказывался обращаться за помощью к психологам, что неудивительно.
Жизнь для Дэвида рухнула после того, как брат-близнец Брайан покончил с собой. Брайан никогда не мог смириться с тем, что нужды Бренды/Дэвида поглощали все внимание их семьи. После мелких правонарушений в юности Брайан, став взрослым, занимался угоном автомобилей и привлекался к суду за насилие. В молодые годы он обзавелся детьми, пережил скандальный развод. Поразительно, но он стал воспитывать детей в одиночку, хотя в это же время начал много пить и впадать в глубокие депрессии. Весной 2002 года он проглотил целый флакон антидепрессантов и ушел из жизни.
Братья в это время отдалились друг от друга, но смерть стала сокрушительным ударом для Дэвида и ускорила его падение. По ночам его посещали яркие воспоминания о своей жизни как Бренды, и он бегал в туалет, испытывая приступы рвоты. Финансы тоже тревожили. Он получил некоторый доход от написанной про него биографической книги и нашел работу в гольф-клубе. Делал уборку в душевых, мыл окна, менял лампочки… Повара клуба порой давали ему на ужин остатки супа. Но закончилось все тем, что он вложил 65 000 долларов в сомнительный магазин по продаже принадлежностей для гольфа при клубе, которым владел профессионал, и потерял все свои жизненные сбережения.
Финальный удар пришел со стороны жены Джейн, которая устала терпеть колебания его настроения и предложила развестись. Дэвид в бешенстве сбежал из дома. Она позвонила в полицию, сообщила, что муж
