Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое - Сэм Кин
В октябре 1980 года, в возрасте пятнадцати лет, Дэвид сделал операцию мастэктомии – удалил себе груди, в следующем июле фаллопластику – создание мужских гениталий. Хирурги сконструировали ему пенис из мышцы бедра и восстановили мошонку из плоти того, что раньше было вульвой. Яички были исключительно декоративными, из пластика. Но новая уретра плохо функционировала и постоянно воспалялась. В первый год после операции ему пришлось восемнадцать раз обращаться в клинику. Да и странные ощущения вызывал искусственный пенис, болтающийся между ног.
Когда воспалительные процессы прекратились, Дэвид привык к своему телу и стал осваивать свою мужскую сущность. Достигнув восемнадцатилетия, он взял часть из 170 000 долларов компенсации, выплаченной клиникой за неудачное обрезание, и купил себе автофургон с телевизором и баром, чтобы «заарканивать каких-нибудь дамочек». Назвал он его «секс-фургон». При своей яркой, симпатичной внешности, с накачанными тестостероном мускулами и шапкой кудрявых волос у него никогда не было недостатка в подружках.
Недостаток был в том, что он не знал, что делать с этими подружками, кроме как целоваться. Боролся со страхом перед сексом он просто: быстро напивался до бесчувствия и отрубался раньше, чем мог произойти какой-то физический контакт. Но однажды утром, проснувшись, он обнаружил свою подругу рядом с собой и по выражению лица понял, что она заглянула ему в штаны. Девица вскоре разболтала по всему городу про его франкенпенис, и старики вспомнили историю, опубликованную в газетах много лет назад, про несчастного мальчика, который лишился мужского достоинства. Унижение оказалось невыносимым для Дэвида. Буквально на следующий день он выпил пузырек материных антидепрессантов и повалился на семейный диван в ожидании смерти.
Родители обнаружили его без сознания, а рядом – пустой флакон. Страшное дело, но Джанет вслух произнесла, не оставить ли все как есть: впервые в жизни Дэвид выглядел таким умиротворенным. Но, конечно, она не могла допустить, чтобы сын умер, и через минуту они с Роном повезли его в клинику. Он пробыл там неделю. После выписки он тут же попытался покончить с собой еще раз – наглотался таблеток и решил утонуть в ванне. Но потерял сознание раньше, чем успел забраться в нее, и в клинику его доставил брат.
Попытки суицида прекратились, но мрачные мысли остались. Брайан вскоре женился, у него родились дети. Дэвид всегда об этом мечтал. Он возненавидел весь мир и стал месяцами пропадать в хижине, которую построил себе в лесу неподалеку от Виннипега.
Но в последующие годы жизнь стала потихоньку налаживаться. Не без сомнений, он все же рассказал нескольким друзьям о своем детском несчастном случае и о предыдущей жизни девочкой. Затем жена брата познакомила его с женщиной по имени Джейн, тоже с непростой жизнью (трое детей от трех разных мужчин), которая была готова остепениться. Они с Дэвидом быстро нашли общий язык, а еще ему понравилось то, что у нее уже есть дети и он может их усыновить. Тем не менее о своем прошлом он предпочитал помалкивать из опасения, что она его отвергнет. В конце концов, когда уже не было сил скрывать, он начал признаваться, надеясь, что она заставит его замолчать. Но Джейн знала все, знала еще до их первой встречи. Сердце Дэвида растаяло: «Тогда я понял, что это серьезно. Я понял, что я ей небезразличен». Он продал секс-фургон и купил кольцо с бриллиантом. В сентябре 1990 года они поженились.
Дэвид (он же Брюс, он же Бренда) Реймер позирует в гостиной своего дома с женой Джейн и приемным сыном Энтони.
К этому моменту у Дэвида был новый пенис. Фаллопластика за прошедшее десятилетие продвинулась далеко вперед. В ходе операции, которая длилась тринадцать часов, хирурги соорудили достойно выглядящий орган из тканей и нервных волокон предплечья и хрящевой части ребра. Он был достаточно функционален, чтобы заниматься сексом; ощущения были, конечно, слабые, но Дэвид мог производить семяизвержение[71] и ощущать оргазм. Дэвид быстро привык к семейной жизни, устроился уборщиком на скотобойню: тяжелая, кровавая работа возбуждала его. Казалось, все наладилось окончательно.
Отказываться от своих убеждений было не в стиле Джона Мани, но в 1980-е годы в разговорах и публикациях он перестал упоминать о деле близнецов. Молчание озадачивало коллег, которые не знали реальной истории и недоумевали, почему он забросил дело своей жизни. Когда его спрашивали про близнецов, Мани злился и говорил, что «они пропали из виду». Однако тысячам младенцев по всему миру продолжали делать операции на гениталиях, опираясь на его «научно-фантастические игры» – пример такой научной недобросовестности, какую еще поискать надо.
Падение Мани началось лишь благодаря Милтону Даймонду, бывшему аспиранту из Канзаса, который участвовал в эксперименте по внедрению гормонов в зародыши морских свинок. Став профессиональным психологом, Даймонд не перестал сомневаться в достоверности утверждений Мани и, как говорят, даже размещал объявления в научных журналах с просьбой ко всем, кто знает о судьбе близнецов, помочь ему вступить с ними в контакт. Он вышел на их след только в середине 1990-х годов. Все, что рассказал Дэвид, только укрепило его сомнения относительно Мани. Надо отметить: Даймонд не был биологическим детерминистом. Он соглашался с тем, что человеческую сексуальность во многих смыслах формируют окружающая среда и культура и что у каждого из нас есть мужские и женские черты. Между полом и гендером небинарные отношения. Но он настаивал, что биология играет важную роль в человеческой сексуальности и что идеологи типа Мани не просто ошибаются, но наносят серьезный вред своим пациентам.
(Сегодня многие психологи полагают, что взаимодействие между полом и гендером происходит следующим образом: на базовом уровне наш диапазон определяется генами и иными биологическим факторами. То есть если расположить такие черты, как мужественность и женственность, на десятибалльной шкале, то биология и гены могут определить ваше положение, допустим, между четверкой и шестеркой. Окружающая среда и жизненный опыт помогут точнее определить, какой именно балл вам соответствует, или со временем изменить вашу позицию. Другие люди с другими генами могут оказаться в диапазоне от одного до двух или от шести до десяти, и, разумеется, их личные жизненные обстоятельства окажут влияние на точное расположение. Но значение имеют оба аспекта – и биология, и культура.)
Весной 1997 года Даймонд и один психиатр из Виннипега,
