Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Наконец, к утру понедельника вошедшие в Думу подразделения были из нее убраны.

После экстренного совещания у Председателя, где первый зампред А.Н. Шохин дистанцировался от возникшей проблемы, поскольку он голосовал против обоих постановлений, мы с С.П. Горячевой и прибывшими для консультаций заместителями Председателя Совета Федерации собрались в моей комнате отдыха.

Судили-рядили, как успокаивать страсти. Приняли предложение мудрого В.М. Кокова, что в среду официальный представитель Государственной Думы должен выступить на пленарном заседании Совета Федерации с объяснениями смысла принятых Думой решений.

Утром 19 марта на Совете Государственной Думы наш план был одобрен. Встал вопрос, кого посылать. Это могло быть только высокое должностное лицо.

Я предложил А.Н. Шохина как первого заместителя Председателя Государственной Думы. Тот не скрывал ехидства:

— Позвольте, я был против постановлений, пусть те, кто заварил эту кашу, ее и расхлебывают. Пусть пойдет, например, Николай Иванович Рыжков.

Н.И. Рыжков, поколебавшись, согласился:

— Пусть только мне напишут, что следует сказать.

Стало понятно, что направлять его — не выход: нужно детальное владение материалом. Общим решением в Совет Федерации направили меня.

20 марта 1996 года как официальный представитель Думы я взошел на трибуну Совета Федерации. Перед этим члены Совета из числа председателей областных дум «красных» регионов всячески меня поддержали:

— Держитесь! Только шире разверните ответы на вопросы и сориентируйте, чем помочь.

Но были активны и сторонники Президента Б. Ельцина, особенно Ю.М. Лужков и К.А. Титов.

Выступал я почти спокойно, благо, знал предмет разговора. Поскольку постановление, подготовленное по инициативе КПРФ, юридически было уязвимо, то я старался говорить по тексту своего. Главное, я не стал оправдываться, а, напротив, предложил Совету Федерации поддержать Государственную Думу и предпринять шаги по собиранию разрушенной страны.

Слушали очень по-разному, одни доброжелательно, другие с раздражением. Когда я закончил выступление, от наших единомышленников раздались требования ответить на вопросы, но Е.С. Строев предпочел услышать громкую реплику Ю.М. Лужкова:

— Не надо вопросов!

Меня поблагодарили и приступили к обсуждению. Дискуссия была жаркой! И хотя принятое большинством голосов по ее итогам решение было резко критическим в адрес Думы, стало ясно, что пар выпущен.

Тем же вечером я поездом отправился вместе с Г.И. Тихоновым в Минск, встретился там с А.Г. Лукашенко, но это уже другая история.

Политический кризис 1996 года не был единственным, после было как минимум две попытки организации военного переворота против Ельцина, но обе были пресечены. Ну, и, конечно, летом того же 1996 года произошла скандальная история с «коробкой из-под ксерокса», но это уже была грызня внутри команды Ельцина за близость к телу.

Бывали в нашей парламентской жизни и курьезы, и нелепости.

13 июля 1997 (воскресенье) вылет делегации (я как зампред Государственной Думы — глава, депутаты А.И. Подберезкин, генерал-полковник Воробьев и Э. Памфилова) в Брюссель, в штаб-квартиру НАТО. Встречают только натовцы, из посольства — никого. Я к этому отнесся с недоумением, а А.И. Подберезкин как зампред комитета по международным делам — с бурным негодованием. Он позвонил в посольство, но на месте был только дежурный.

14 июля знакомимся с работой органов НАТО. Из посольства РФ — никого.

15 июля. Натовский генерал, нас сопровождающий, сообщает, что после обеда по плану — посещение российского посольства.

Советуемся и меняем план, продолжая встречи в штаб-квартире НАТО. Примчавшемуся представителю посольства объясняем, что мы российские депутаты парламента, а потому по приглашению НАТО в российское посольство не ездим. Если Чуркину не нашлось времени с нами встретиться или, хотя бы, с первого дня кого-то к нам прислать, значит разбираться с этим будем в Москве.

В тот же вечер поездом выезжаем для продолжения знакомства с работой НАТО в Лондон. На этот раз на вокзале нас встречают и представители НАТО, и российский дипломат. Более того, на другой день российский посол в Великобритании Адамишин дает в честь нашей делегации вечерний прием.

17 июля делегация возвращается в Москву.

Редкий случай, но грубая бестактность, если не сказать — прямое неисполнение своих обязанностей российским послом Чуркиным, не осталась безнаказанной. Вскоре у него закончился срок пребывания в Брюсселе, он вернулся в Москву. МИД РФ представил в Думу его кандидатуру на согласование послом в Канаду. И тут документы ложатся на стол А.И. Подберезкина! На заседании Комитета по международным делам выясняется, что по изначальной специализации Чуркин монголовед. Комитет, рассмотрев представление МИДа, согласовывает кандидатуру Чуркина послом, но не в Канаду, а в Монголию.

А.И. Подберезкин был неподражаем и безупречен!

Полгода мы не меняли своей позиции, и МИД ничего не мог сделать. Заместитель министра А.А. Авдеев, с которым мы были в дружеских отношениях, специально приглашал меня на чай, как-то даже был обед на троих с братьями Михаилом и Евгением Кожокиными, которые, только подвезя меня после обеда к дому, объяснили свой интерес и попросили простить Чуркина. Мы с Алексеем Подберезкиным не были совсем уж садистами, и потому, посчитав урок усвоенным, согласились пропустить штрафника в Канаду.

В начале осени 1997 года последний министр советского космоса и руководитель программы «Энергия»-«Буран» О.Д. Бакланов, с которым я имел честь дружить все больше и больше, вплоть до того, что принял его идею осесть рядом с ним в селе Иславское под Москвой, сообщил, что грядет юбилей — 80 лет выдающемуся представителю космической отрасли генерал-лейтенанту Кериму Алиевичу Керимову.

К.А. Керимов как военный инженер занимался ракетной техникой с 1946 года, генерал-лейтенантом стал еще в 1967 году, с 1965 года более 20 лет был председателем Государственной комиссии по запуску пилотируемых кораблей «Союз». Герой Социалистического Труда, фронтовик, кавалер многих советских орденов.

Мне не надо было ничего объяснять — я бросился «долбить» Правительство и администрацию Президента России на предмет официального награждения юбиляра. Не тут-то было! Юбиляр же не стоял в хоре аллилуйщиков действующей российской власти. Убедившись, что с нынешним государством каши не сварить, я перевел вопрос на парламентский уровень.

Г.Н. Селезнев, надо отдать ему должное, согласился сразу.

1 ноября 1997 года К.А. Керимова, которого сопровождали мы с О.Д. Баклановым, в Ореховом зале Государственной Думы России принял ее Председатель, Г.Н. Селезнев. Он тепло приветствовал юбиляра и от лица российского парламента вручил ему Почетную грамоту.

После приема у Председателя мы вернулись в мой кабинет, где уже был накрыт праздничный стол. Были представители легендарного МОМ («Министерство общего машиностроения», как в СССР конспиративно называли космическую отрасль) во главе с О.Д. Баклановым и Ж.Ф. Зинченко, депутаты нашей группы «Народовластие». Подошли В.И. Илюхин и Л.Я. Рохлин. Звучали здравицы в честь юбиляра, страницы воспоминаний, просто забавные истории. Керим Алиевич был растроган, а я радовался, что мы воздали должное легендарному человеку.

Радость моя вскоре удвоилась, когда, узнав о торжественном приеме К.А. Керимова в Государственной Думе Российской Федерации, его отметило вниманием руководство Азербайджана, и в посольстве Азербайджана в Москве прошел официальный прием в его честь. Посол, энергичный и мудрый Р.Г. Резаев, собрал на этот прием огромное число людей, которые являлись гордостью советской науки, советского космоса.

Очень признателен Олегу Дмитриевичу Бакланову за то, что щедро знакомил меня со своими учителями и учениками по оборонно-космической отрасли. Благодаря О.Д. Бакланову я смог проводить в последний путь в 1993 году последнего из легендарной группы генеральных конструкторов Бармина, познакомился с не менее легендарными министром общего машиностроения СССР С.А. Афанасьевым и академиком Чертогом, многими космонавтами и конструкторами.

Конечно, многое складывалось по работе. Так, еще в начале 1993 года вместе с В.С. Соколовым и группой народных депутатов-промышленников побывал на Байконуре. Вместе с руководителем Рособоронпрома В. Глухих, руководителем Роскосмоса Ю.Н. Коптевым, генеральным директором «Энергии» Семеновым и командующим космическими войсками генерал-полковником Ивановым мы проводили в космос российский экипаж, ознакомились с положением на космодроме и в городе.

На заседании Государственной комиссии перед стартом произошел примечательный казус. В ходе обсуждения сложившейся после рассекречивания Байконура бытовой ситуации в городе встал полковник ВКС РФ и обратился непосредственно к нам: