Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка
– Приходилось сталкиваться?
– Всю жизнь летаю… Накувыркался.
– Козлы и … Пи-и-и! – отставник выражается долго, с чувством, показывая знание предмета разговора, – Клоуны лубянские! Списать в расход нас захотели, – завершает он монолог, – А… ради чего собираться?
Пилот смущен… Медленно подбирает слова, избегая смотреть в глаза собеседника. Впрочем, это я за его мимикой наблюдаю и начал её понимать (тут вообще у народа физиономии бесхитростные). Для прочих подобные гримасы могут сойти за выражение неудовольствия… да просто… ноги у него опять заболели!
– Меня тут от общества "Знание" припахали, – осторожно формулирует мысли бородатый, снова став похожим на школьного учителя, "интиллигента в надцатом поколении", способного разве в походе у костра песенку под гитару "героическим голосом" прохрипеть, – Лекции читать… по навигации, метеорологии и прикладной географии. Что бы отрокам занимательно было. Сами видите, какие бойкие попались…
– Сочувствую, – отставник понимающе усмехается, – самому эдак приходилось… – Молодежь!
– Ага, – воодушевленно продолжает пилот, – Раз выпал случай. Вы ж согласны, что нам с вами никогда больше не встретиться? До заката ещё какой-нибудь транспорт сюда подгонят – и всё. Конец знакомству…
– Ну, – соглашается отставник.
– Надо народ реально занять, отвлечь от переживаний, с пользой-интересом, – болезненно морщится и снова прячет глаза пилот, – До последних минут. Хуже нет – ждать и догонять. Пусть пообщаются! Нашим польза одна, да и вашим, кому-то не во вред, – напряженная пауза, – Очень уж мы разные. Мнение составить трудно, поговорить бы надо… Откровенно, начистоту. Поспорить даже… Только, не до драки… Согласны?
– Мысль! – охотно щерится в полуофициальной улыбке отставник, – Пока шпаки не взбесились. Я им первым, на вашем ток-шоу, жару задам. Бу-га-га! – за его спиной опять плещет в лагуну океанская волна…
– Демид Игнатьевич, пробуйте! – Трифон подает пилоту ремешок с матово поблескивающей блямбой ноктовизора, напяливает такую же. Как повязку на левый глаз. Образ пирата приобрел последний штрих…
– Сильны! – изображение на экране разделилось. Слева – круглое пятно с текстом, в графах таблицы, а справа – прежний кинорепортаж. Черт! И в наушниках – деление. В левом – пробилась "морзянка", в правом – шум прибоя и крики чаек. Так и параноиком стать недолго, с раздвоением сознания… – А дальше-то что?
– Вводите запрос и ищите, – таблица поползла вверх, как от прокручивания компьютерной "мышью".
– И что там может быть видно? – интересуется отставник, – Светло же кругом!
– Личные данные! – пилот говорит сущую правду. Бег текстовой ленты остановился. Фото. Собеседник легко узнаваем. Военная форма, вся в наградах и нашивках… Бородач удивленно присвистывает, – Однако изрядно! Почти полтараста прыжков! Испытаниями парашютов занимались? Или – коллега, авиатор?
– Да что Вы, я летать боюсь… Все 147 прыжков с закрытыми глазами! Какой из меня нахрен летчик? – Мне б зарезать кого или там взорвать. На худой конец украсть, – отставник осекается, – Откуда слили инфу?
– Последнее обновление, только из Сети. Вы же согласились на равные права? Вот! – пилот очевидно доволен произведенным эффектом, – А прыжки – в хозяйстве дяди Васи?
– Близко, но не совсем… дяди Пети, – ухмыляется отставник, пытаясь сохранить непринужденный тон.
– Ивашутина, – договаривает пилот, твердо глядя в лицо собеседника, – Начальника "Аквариума"…
Ухмылка пропадает… Выражение исчезает с лица у отставника вообще. Пилот, секунд 8-10, наблюдает там каменную маску … Не утерпел! Сдергивает с себя ноктовизор, с тянущимся от коммуникатора шнуром, доброжелательно протягивает озадаченному мужику.
– Нате, сами зацените, – подсказывает, – Смотреть – на тот шар. Он последовательным кодом, в инфра диапазоне, шпарит… Коммуникатор свой вы, – запинка, – пролюбили… Я медленную прокрутку задам. Как?
– Пи-и-и-и! – отставник в выражениях не постеснялся. По физиономии видно… С такой рожей, как щас у него, идут в последнюю штыковую атаку. Обиделся, увиденному и прочитанному? Скорее – разозлился…
– Что-то не так? Есть ошибки? Неточности? Важные пробелы? – отставник молча играет желваками…
– Это закрытые сведения… – и прибавляет, несколько потерянно, – Меня, тоже, с потрохами продали?
– Вы же согласились на равные права? – повторяет пилот, и ехидно добавляет, – Меньше надо было по всяким форумам в Интернете трындеть, "товарисч маиор". Сеть, это автоматика – она своей жизнью живет.
– Нас, ни о чем таком, не предупреждали!
– Вы же согласились на равные права? – снова повторяет пилот, – в "Хартии равноправия" совершенно ясно написано, что никакой закрытой информации у нас нет. Вообще… Вы "Хартию" внимательно читали?
– Но… нельзя же всё понимать, так буквально!
– Это вы сейчас ребятам объясните… – впервые в тоне бородатого прорывается жесткая нотка, – Вдруг, они вам поверят на слово, – и добавляет, почти просительного, – Постарайтесь их убедить! Пожалуйста…
Отставник рвет с головы ремешок ноктовизор… словно тот превратился в ядовитую гадину. Странно, со стороны выглядит. Такой симпатичный только что был дядька, а сейчас – вылитый недобитый фашист из последней серии эпопеи "Освобождение". Вроде тех, что в бункере Гитлера, в 1945 году 1 Мая встречали… Морда злая и перекошенная набок… вот-вот кусаться начнет. Нашел место и время за ерунду переживать.
– Можно вопрос? – этой девицы я среди туристов почти не замечал. На краешку, с начала, приткнулась и помалкивала… А тут, высунулась. Да ещё – со здоровенной сумкой на плече. Тяжелой, плечо оттягивает…
– Девушка, – бородатый стряхивает с ноктовизора песочную мелочь, собираясь опять пристроить его на левый глаз, – багаж нам придется бросить здесь. С собой – только ценности и документы. Что там у вас?
– Крабик! Он хороший… и живой, – собачонку она с собой, на пикник, притащила? Какой ещё крабик?
– Э-э-э… – пилот потерял дар речи, сильно удивился… А отставник не понял, но тоже заинтересовался. Отчего приобрел крайне своеобразный вид. Или галантность решил проявить? Помогает снять поклажу…
– Крабик, – девушка расстегивает на сумке молнию и тянет оттуда шестилитровый пластиковый короб с ручкой для переноски. "Для воды и холодных продуктов", – Вот, смотрите, какой красивый! Можно, я его с собой заберу? – за прозрачным пластиком водяного узилища, словно в аквариуме, шевелит серо-желтыми члениками приличных габаритов водяная зверушка. Особо не разглядеть, но, размером, как бы не с крупную морскую свинку…
– Э-э-э… – бороде, похоже, настал последний час, – Вы его, – с замиранием в голосе, – руками поймали?
– А что, нельзя? – рядом с девицей возникает коренастый крепыш спортивного вида, – они тут законом охраняются? Мы не знали! Их на мелководье, в прибое – видимо-невидимо… Просто кишмя кишат. Одним больше, одним меньше – никто не хватится, – странная парочка, не вписывается в эту толпу, – А что такого?
Ёлки палки, насколько наш народ рад отвлечься на любую мелочь, только бы не делом заниматься! У кресла, моментально, выросло плотное кольцо любопытных. Зверь в пластиковой емкости похоже почуял к себе внимание – зашевелился. Крутанулся… Не! На краба не похож – больше на мокрицу-переростка. Хотя, хозяйке виднее. Усы есть, что-то вроде клешней впереди есть, рачьи глаза, на стебельках – пускай считается крабом. Небось, с другой комплекцией, среди водяных бурунов между каменными глыбами не выжить. Хе! И "пионеры" тоже набежали… Прямо цирк. Тройное кольцо вокруг образовалось. Зрители собрались.
– Я его увидела и испугалась. На камень запрыгнула… Андрей в воду стрельнул – не попал, но оно под камнем… уснуло. Оглушило, наверное, – бестолково объясняет девица короткую биографию "крабика".
– А чем, интересно, его кормить? – "товарисч маиор", держащий пустую сумку, присоседился рядом, – Бу-га-га, кракозябра линялая! – весело, словно пугая хомячка, барабанит по прозрачной стенке контейнера.
– Э-э-э… – не судьба пилоту вставить словечко. Ба-бах! С треском пистолетного выстрела пластиковая стенка разлетается брызгами воды и осколками материала. Кто стрелял? Зачем?
– Ай-ай-ай! – оглушительно визжит, плаксивым бабьим голосом, "товарисч маиор", – Отдай палец, сволочь! – в приличных размеров дыру, неведомым образом образовавшуюся на стенке коробки, плавно утягивается непомерно длинная, вся в острых шипах, суставчатая рыжая лапа. С кровавым кусочком мяса… Фалангу на мизинце отхватил, как клещами… Проголодался, видно, – Убью, скотину! – пистолет в здоровой руке "товарисча маиора" появляется буквально неоткуда… И… улетает в небо, выбитый ногой "пионера"…
