Чингиз Гусейнов - Семейные тайны
Особенно возмутила ссылка на войну, ну да, Хансултанов старше их, и его, и Джанибека, лет на пять.
А сам он, Джанибек? Ни пятнышка, чист? А ведь некогда разбирали и влепили. Но кто теперь докажет, за что, было так давно!.. Мало ли что люди болтают: и завистники, и обиженные… А вы больше ту сумасшедшую из деревни Исс слушайте! Что там у него с нею было, на мельнице, любовь или что другое - кто сейчас помнит? Говорят, ходила по домам: "А я сейчас такое скажу!" И тут же в страхе пальцы к губам: "Тсс!" Исчезла, вспомнили о ней однажды, что-то давно не видно ее, и платок на высокой скале Над обрывом, зацепился за сук, трепыхался на ветру.
А то, ВТОРОЕ дело, такой любвеобильный был Джанибек!.. Та, из Исса, сгинула, а эта подала на него,- и разбирали. Нарушение, так сказать, служебной этики: она им верой и правдой служила, СИГНАЛИЗИРОВАЛА, о чем у них в квартале, домах, семьях говорят, ПРЕДУ
ПРЕЖДАЛА о возможных диверсиях, подпольях, инакодумии, и записки собирались у Джанибека, а он возьми да взгляни на нее как на ЖЕНЩИНУ, и очень симпатичную, ну и принудил как начальник подчиненную… как это называется? да: к сожительству! Нет, не когда она явилась с очередной информацией и был жаркий день: то ли обморок, то ли дал ей что-то понюхать, ароматическое средство, и ты на миг оказываешься в раю,- это что же, из сказок?! Нестерпимое было у Джанибека желание и никак не погасит, и она сама добровольно, и еще долго потом виделись, такая худенькая и тоненькая, что если бы силой, все бы ей кости переломал (а и хрустнуло ребро!).
Ну да бог с ними и с нею,- Расула особенно возмутила ссылка на войну в этом фельетоне-поклепе: уж он-то, Джанибек, точно знает, почему Хансултанов не воевал, и все знают, а здесь можно мельком бросить фразу: "Напомним (!!): когда началась война, ему было девятнадцать (если точнее - то семнадцать!), и оборвались тысячи живых жизней его сверстников…" Он что же, увиливал? прохлаждался? прятался? Нефть кому-то ведь бурить надо было, чтоб танкеры пошли на север, и нефть высокооктановая, только на его родине и добывалась! Случалось и пострашнее, как на фронте (первая, и единственная, седая прядь именно оттуда, из военных времен!). С той поры и начался взлет! а за этими "напомним" и "оборвались" читай: мол, схитрил, война его обошла. Нет, зря такое разрешили, что с того, что в местной?
И этот дешевый прием, когда сторонние, узнав, недоумевают: как же могло случиться?! Двигали-хвалили, награды и все прочее, а тут крепость из песка на берегу моря, башенки, купола, и клин волны слизал-примял: никто прежде не замечал, и вдруг сразу: аморализм, и карьеризм, и тщеславие, и жажда популярности (а в чем? не довольно ли того, что имел?!), червоточина и всякое иное.
- Нет-нет, еще не освободился. Но вы не волнуйтесь (!). Я немедленно соединю вас.- Как ни в чем не бывало, будто вчера расстались на бульваре, пожав крепко друг другу руки: "Ну, бывай!" "До завтра!" Хотя бы для приличия: "С приездом, Расул-муэллим!" Еще чего захотел: звонит приехавший, так принято, он и звонит. Но с таким опозданием! Когда город кишит слухами.
Наконец-то!
- А я сам, как и ты, только что прочел. Да, некрасиво.- Пауза, слышно дыхание.- Ты думаешь, мне не больно? Если на то пошло, это мне нож в спину. Увы, ни слова неправды, уверяю тебя.
- А правда, что есть такие студенты? ;^ - Не понял.
- Ну, те, которые просят, подписавшие? Я, кстати, впервые слышу такую фамилию: Вусалов (Вусалова не знает! Он же - бритоголовый, иногда отращивает волосы, выполняя разовые поручения). И,- газета перед глазами,- вот еще: Зурначиев! Не из… камыши, что ли, он поставлял, расплодились эти Зурначиевы?!
- Ну, ты загнул! - Джанибек действительно непричастен, но разве кто поверит? - Между прочим, поинтересуйся у Хансултанова, знает ли он Зурначиева, и он тебе скажет!
- А насчет войны тоже? Уж мы-то с тобой знаем!..- И говорит, говорит, а там, кажется, уже давно отключено, голос в пустоту.
"Нож в спину мне!" Это тоже из уст в уста пошло гулять с несостоявшегося, только в воображении Расула, телефонного разговора.
Как же, дадут гневное опровержение,- стоит только Расулу набрать прямой номер, но и тот через секретаря ("Расул-муэллим, я немедленно, как только освободится…"), ибо совсем уже прямого, пожалуй, и нет, достаточно, чтобы двое-трое, сверхпрямойнепосредственный.
- Но факт, что война обошла его стороной, и тысячи жизней…
- Живых!
- Согласен, неудачно!., и нечего домысливать дезертирство и прочее.
А о "знатном свояке издалека" ни слова. Да, только такой разговор по телефону. Надо лично. Сию же минуту. Ворваться и высказать, что накипело.
Расул знает, если немедленно не пойдет, или даже по телефону, угаснет пыл. А молчать нельзя.
Так прежде было. И часто, поразмыслив, гасил. Мол, решится вопрос, тогда и скажет, напишет, пойдет, будет биться и поправит. Или, став на ступеньку выше: надо еще освоиться! а то дело, из-за которого кипел-возмущался, ушло, устарело, измельчало, не по рангу уже вмешиваться, обойдется, утрясется, и так каждый раз. Нет-нет, повременить. И получалось, что те, кого ушли и кого он должен был защитить, расчищали ему дорогу, стань он их выгораживать, чтоб восстановили, они, сами того не желая, так или иначе помешали бы потом ему, ибо путь лежал через узловой пункт; на одного активного меньше. Потом новые помехи, новые загвоздки,- успеется, не к спеху, потом!..
А здесь - немедленно!
Пока шел мимо старого дома, вот и зайти к соседке-сплетнице. "И зайду!" чтоб вышел весь запал?! зайдет, чтоб с ходу разрешить, освободиться, чтобы ничего не цеплялось:
- А, Расул, с приездом.- Встревожилась.- На тебе лица нет!
- Я этого не ожидал от вас, Иванна.
- Что случилось?
- Вы меня знаете, я прикажу разрыть могилу отца, чтоб доказать вам!
- Успокойся, Расул, о чем ты?!
- Эти сплетни насчет всяких болезней у моего отца!
- Какие сплетни?!
- Как же вы могли говорить такое, и кому? Моей жене!
- Впервые от тебя слышу! - Врет, говорила!
- Ах так! - И он тут же, в коридоре, набирает код, затем номер.- А ваш какой? - И та лепечет: "Кому вы звоните?"
Вот и заплатите из своей пенсии!
"Лейла? Это я, сейчас передам трубку Иванне, и она скажет тебе пару слов в ответ на твои глупости! Да, да, я пришел к ней, чтобы внести ясность. Не все вам хвастаться, и не ойкай, а думай, прежде чем говорить!" - Сунул трубку соседке в ее расплывшееся пузо.
"Лейла? Ну разве я говорила вам такое?! - Врет! говорила! - И как вы могли? Нет, нет, это вам приснилось, сама впервые слышу об этом!"
Ну что ж, с одним делом покончено,- оказалось, что ничего сложного, и беспокоить прах отца не надо, а ведь настоял бы! назло династии избранных, этой Айше, наверняка ведь ей натрепалась, а как же? такая новость, чтоб им еще больше возвыситься над всеми. Разрыл бы могилу, чтоб доказать, нашел бы и экспертов. Да, старый двор. На слом? Как же можно сносить этот старый дом? "В этом доме…" О чем ты, Расул? угомонись!
Стало легче, вот так и очищайся от скверны, всех вас носом! Бесится сейчас Лейла, на весь год хватит семейных сцен.
Как будет? Ниса!.. Увезет ее отсюда. На два дома?.. Такая банальность! И ТЫ КАК ВСЕ? "Вот и пойми тебя",- слышит он, а прежде б негодовал: "Это аморально, это…" ЧТО Ж, МЫ ОБА РАЗРУШАЛИ С ТОБОЙ, ЛЕЙЛА, И ТЫ, И Я!.. Надо бы на кладбище. И опозориться, не найдя могилы?
Успеется!
- Я вам звонил.- Секретарь ему вдогонку, не успел преградить дорогу,всыплет ему шеф!
А Расул как метеор. И где-то следом, как хвост, мысль, не догонит,- как выскочил Расул из дому, а тут настигла: не принимать опрометчивых решений. Это Лейла, ее голос, какой-то гороскоп. Но уже поздно. И пусть посмеет кто теперь задержать его. И правда,- внизу, как по волшебству, "знают! не забыли!" ликует, и здесь еще одно препятствие, фраза вдруг вспыхнула, конноспортивные соревнования, особый лифт, и, как сезам, никто не смеет. Вихрем ворвался.
- А!.. Наконец-то! - Даже встал из-за стола, пошел навстречу.
Расул с ходу:
- Что это значит? - и газету ему тычет, как шпагу.
- Уже столько времени здесь, а явиться с этим? "Да, из-за слухов!" Родственника пришел выгораживать? Не ожидал.
- Дело не в нем, а во мне.
С ним уже давно никто не смеет так, забавно.
- Как так? - отвернулся, усталый взгляд, черные круги под глазами, и прошел к столу.
- Это нечестно.
Джанибек вздрогнул:
- Что?
- Сводя старые счеты со мной, бить родственников. Вдруг посуровел:
- Не родственников, а провинившихся! - И руку на стопку папок.- А о фельетоне, извини, понятия не имею!
Хансултанов легок на помине: в приемной застрял. "Только через мой труп",говорит взгляд секретаря.
- Я вам преподавал, мальчишка! - А тот и выдал, что Расул-муэллим здесь.Расул-муэллим? - И вдруг возгордился.- Вот оно, настоящее мужество!..- И бросил секретарю: - Передайте! Еще приедете, приползете (?!), а я, дурак, все эти годы ни разу в отпуск не поехал. Отплатили мне!..
