Торговые войны Англии с Ганзейским союзом. Борьба на Балтике за рынки России и Речи Посполитой в Елизаветинскую эпоху - Цинз Хенрик
Торговое проникновение Англии в Прибалтику, которое стало возможным в сколько-нибудь крупных масштабах только после ликвидации Ганзы и распада внутренней сплоченности и экономической роли союза, составило одну из самых ранних ветвей английской экспансии во времена Елизаветы I. Это было частью той же экономической тенденции, которая направляла торговые интересы страны на восток и юг, в Москву, Прибалтику, Левант и Африку, на Пиренейский полуостров и т. д. и породила несколько крупных компаний – Московскую и Истлендскую, Левантийскую, Африканскую и Испанскую. Эти организации стали прибежищем богатого английского торгового класса крупных оптовиков, который монополизировал выгоды, связанные с завоеванием для английской торговли и капитала новых рынков.
В Англии, как и в некоторых других западноевропейских странах, XV и XVI вв. были отмечены возрастающей интенсификацией раннего капиталистического производства. В Англии, Голландии, Франции и некоторых частях Германии сложилась мануфактурная система, составившая важный этап в развитии ремесел и промышленности этих стран. Поскольку в то же время сохранялись многие фундаментальные черты феодальной социальной структуры, эта отрасль не могла рассчитывать на массовое потребление внутри собственных стран и энергично искала рынки для реализации своей продукции, особенно в районах, где местное производство было слабым. Этими факторами объясняется экономическое давление, оказываемое Англией и другими западноевропейскими странами, в особенности Голландией, на страны Восточной Европы, в течение многих лет закупавшие многочисленные изделия иностранного ремесленничества. Эти западные страны были тем более заинтересованы в экономическом проникновении в Балтийский регион, поскольку могли получить взамен большое количество необходимых товаров, в случае Англии – прежде всего запасы материалов для военно-морского флота и зерно.
Таким образом, искать все больше и больше новых и отдаленных рынков англичан побуждало не только расширение навигационных возможностей и «авантюрный дух эпохи», но прежде всего очевидная экономическая необходимость. Вследствие сокращения и закрытия близлежащих старых коммерческих рынков, которые были традиционными клиентами и поставщиками Англии со времен Средневековья, она столкнулась с острой необходимостью найти новые рынки для сбыта своей ткани, от которого зависело экономическое развитие страны. За несколько месяцев до восхождения на престол Елизаветы Англия потеряла Кале, который долгое время был перевалочным пунктом для ее шерсти. Вскоре после этого английской торговле был нанесен новый удар в связи с закрытием рынка Антверпена. Торговая фактория, полученная в 1567 г. Англией в Гамбурге, не только означала завоевание ею новой удобной базы для поддержки торговли на континенте, но и нарушила монополию Ганзы.
Экспансия Англии на Балтике в XVI в. стала прекрасным отражением тенденций и характера изменений, произошедших в Англии времен Тюдоров. Этот период значительного роста экономической, политической и демографической динамики, развития горного дела, ремесел и промышленности, особенно суконного производства, был ознаменован серьезными ограничениями для сельскохозяйственной экономики, и балтийский рынок с его еще слабо развитым ремесленным производством имел для Англии огромное значение как значительный рынок сбыта английских тканей, также снабжавший английский флот всеми видами высококачественного, но дешевого сырья. Наглядным доказательством растущего интереса Англии к торговле с этим регионом во времена Тюдоров является деятельность агентов короны в Данциге; начиная с 1538 г. они были известны как «королевские купцы в Данциге», а также как «королевские купцы в восточных странах за морями». Во времена Генриха VIII, Эдуарда VI и Марии одним из этих агентов был Уильям Уотсон, который позже стал членом Истлендской компании. При его посредничестве Генрих VIII в 1546 г. вел переговоры с городским советом Данцига о покупке снастей, мачт и других военно-морских запасов. Через него королева Мария в 1558 г. связалась с королем Польши Сигизмундом Августом, прося его разрешить Уотсону вывозить из Данцига материалы, необходимые для английского флота без таможенных пошлин. В актах Тайного совета неоднократно упоминается имя Уотсона в связи с его миссией в Данциге. В течение короткого периода его преемником в Данциге был Джон Бортвик, а после него агентом короны по балтийской торговле в течение многих лет был Томас Аллен, позже член и одновременно казначей Истлендской компании, которая финансировала путешествия Фробишера по поиску Северо-Западного морского пути. На примере Аллена и многих других купцов, которые были членами Истлендской компании (см. гл. 4), можно лучше всего оценить размах внешней торговли и исследовательской деятельности Англии в эпоху зарождения ее экономического и морского могущества.
Глава 2
Московская компания и нарвский маршрут в балтийской торговле Англии
В Елизаветинскую эпоху внешняя торговля Англии быстро развивалась во многих направлениях. В большинстве случаев, будь то в Леванте или в Африке, англичане следовали по стопам португальцев и других исследователей и купцов и, таким образом, неизбежно вступали с ними в конфликт. В Прибалтике проникновение Англии также сопровождалось ожесточенным соперничеством с Ганзой. Однако в середине XVI в. она нашла такое направление торговой экспансии, которое не подвергало ее конфликтам с мореходной мощью Испании или Португалии, хотя и приносило трудности иного рода, главным образом климатического и навигационного характера. Этим новым направлением был северный путь в Россию, который в глазах современников обещал привести не только в державу царей, но и к богатствам Востока, к легендарным сокровищам Китая и Индии. Отправившаяся в 1553 г. экспедиция для открытия северовосточного пути в Китай и Индию привела к открытию торгового пути через Белое море в Москву и основанию Московской компании – первой организации акционерного типа в английской внешней торговле.
Возникновение Московской компании связано с инициативой около 240 лондонских купцов, среди них было немало купцов-авантюристов, которые при поддержке двора профинансировали экспедицию 1553 г. по открытию северо-восточного маршрута на сумму 6000 фунтов стерлингов акциями по 25 фунтов каждая. Идея такой экспедиции была не новой. Ее высказывали во времена Генриха VIII, а в 1527 г. Роберт Торн утверждал, что «за пределами Испании открыли всю Индию и западные моря, а за пределами Португалии – всю Индию и восточные моря», ввиду чего север остался естественной территорией для изучения англичанами.
План достижения сокровищ Востока был не единственным мотивом отправки экспедиции на Белое море. Нет сомнения, что в основном ее вдохновляла необходимость найти новые рынки сбыта для английского сукна, которое в середине века столкнулось с известным экспортным кризисом. В течение 1-й половины столетия экспорт тканей из Лондона увеличился примерно на 150 %, но после 1550 г. произошел спад – со 132 767 тканей в этом году до 84 969 в 1552 г., ниже, чем в 1-й половине столетия. В этой связи примерно в это же время Клемент Адамс сделал примечательное заявление, связавшее начало экспедиции 1553 г. скорее с поиском новых рынков, чем с желанием найти золото, и добавил: «Наши купцы считали, что товары и изделия Англии пользуются малым спросом у окружающих нас стран и близких к нам людей и что те товары, которые чужестранцы в былые времена и на памяти наших предков искренне искали и желали, теперь остались без внимания, и цена на них снизилась…»
В этих обстоятельствах «некоторые серьезные граждане Лондона» решили развивать новое и доселе не известное направление торговли и судоходства. К концу Елизаветинской эпохи сама Московская компания объясняла свое основание этими факторами, заявляя, что «во времена короля Эдуарда VI он и его совет считали неудобным, что производство товаров в Англии, в особенности одежды, так сильно зависит от Нидерландов и Испании, и побуждали своих подданных-купцов отправляться в путешествие ради открытия новых торговых возможностей на севере…».
