Адольф Эрман - Жизнь в Древнем Египте
Интересно видеть, сколько хлопот иногда доставляло автору использование этих приемов. Там, где они появляются, смысл текста всегда туманен или неоднозначен, а часто даже совсем непонятен – по крайней мере, для нас. Например, никто до сих пор еще не установил, что значат слова «сутен сут эн суханеф эр даут, ауеф эм редаут», хотя остальная часть надписи совершенно понятна; причина тут, несомненно, в том, что автор, чтобы создать свои две игры слов, совершил слишком большое насилие над языком.
Глава IX
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО
Мы настолько привыкли считать границы между различными видами искусства чем-то само собой разумеющимся и естественным, что многим читателям покажется странным, что в египетском искусстве мы лишь до определенной степени можем различить эти границы. В Египте мы не можем отнести создание рельефов к искусству ваяния, так как оно по своей природе является чистой живописью, точнее, рисованием.
Египетский рельеф так же, как египетская живопись, состоит в основном из слегка намеченных контуров, и согласно установившемуся обычаю этот вид искусства на разных этапах его развития обозначают словами «живопись», «рельеф» и «барельеф». Если контур нанесен только краской, мы теперь называем его рисунком, если он углублен ниже уровня поверхности, мы считаем его рельефом, если поверхность между фигурами выскоблена – это барельеф. Однако во всех случаях стиль рисунка одинаковый и в окраске фигур нет ни малейшей разницы. Было время, когда египетские художники доходили даже до того, что прибегали к помощи резца – вырезали им наиболее важные детали фигуры в технике очень плоского рельефа. Однако такое моделирование всегда считалось чем-то второстепенным и не развилось в самостоятельный вид искусства.
Более того, сами египтяне явно не видели существенной разницы между живописью, рельефом и барельефом: первым способом работа выполнялась быстрее всего, второй давал особенно долговечный результат, третий считался очень дорогостоящим. Мы легко можем увидеть на многих памятниках, что выбор той или иной из этих техник определялся только стоимостью работ. Например, в фиванских гробницах фигуры, которые должны привлекать взгляд посетителя, часто изображены в технике барельефа, на других стенах первой комнаты фигуры часто выполнены как рельефы, а в задних комнатах просто нарисованы. Гробницы царей полагалось всюду украшать рельефами, но редко можно встретить среди них такую, где эта техника использована везде без исключения, потому что, если фараон умирал, не успев достроить свою пирамиду, его наследник обычно заполнял свободные места рисунками. То же наблюдается и в отношении храмов. Например, Сети I начал строить святилище в Эль-Курне как маленькое, и потому оно было украшено барельефами. Но затем сын этого царя Рамсес II, который решил достроить и значительно увеличить святилище, был вынужден отказаться от этого трудоемкого стиля и ограничиться рельефами. Точно так же Рамсес II украсил свой маленький храм в Мединет-Абу барельефами, но для удовлетворения огромных потребностей громадного храма, который этот царь тогда же строил позади маленького, он тоже был вынужден заменить этот метод на более дешевый.
Кроме того, как мы уже упоминали выше, если резчик выполнял какие-то детали фигуры, это явно считалось чем-то совершенно необычным и далеко выходящим за пределы нормы; часто в такой технике выполняли только главную фигуру изображения. К примеру, в гробнице Сети I только лицо этого царя – резьба, а его тело и все остальные многочисленные фигуры только очерчены в виде контуров.
Бог Бес (бог войны с гротескной внешностью, который появился в египетской мифологии при XII династии, но выдвинулся на передний план только при XVIII династии. Изображался в образе длиннорукого и кривоногого карлика с широким плоским лицом и толстыми губами. – Ред.), играющий на лире
Пример – фигуры в стиле Древнего царства. Так же как на похожем рельефе из Берлина, в контур вписаны мышцы, и по ним видно, что художник проводил различие между внешней и внутренней сторонами ног. Правая ладонь женщины имеет невозможное в жизни вывернутое положение, как бывает почти всегда (согласно L. D., ii. 29 a)
Искусство рисования в Египте находилось во власти моды, и нам кажется в высшей степени странным тот причудливый способ, которым египтяне обычно изображали человеческую фигуру. Стремясь показать все части тела и при этом, если возможно, в профиль, поскольку в этом ракурсе лучше всего видны характерные особенности фигуры, египетский художник рисовал тело, причудливая поза которого полностью противоречит природе. В целом мы можем считать, что оно изображено в профиль, поскольку именно в этом положении обычно бывают показаны голова, руки и ноги. Но глаз на профиле головы изображен анфас, а туловище – очень запутанным смешанным способом. Плечи и нижняя часть тела показаны спереди, талия в профиль, а грудь и нижняя часть тела – в обоих этих положениях одновременно. У груди, например, дальняя часть показана анфас, а ближняя – в профиль; нижнюю часть тела следует считать повернутой на три четверти: это мы видим по положению пупка. Ладони обычно изображены полностью и сзади[363], поэтому мы обнаруживаем, что в случаях, когда ладони нарисованы раскрытыми или согнутыми, большой палец всегда имеет невозможное для него положение. Ступни всегда изображены в профиль, и – вероятно, чтобы избежать трудностей, связанных с изображением пальцев, – они обе почти всегда нарисованы так, что видна внутренняя сторона, хотя в полностью прорисованных изображениях, на которых у ног очерчены икры, внутренняя и внешняя стороны ступней разные, как и полагается.
Помимо этих мер предосторожности, египтяне обычно соблюдали два правила общего характера, оба которых имели огромное влияние на способ рисования человеческой фигуры. Первое правило предписывало, чтобы, если одна рука или нога была впереди другой, это обязательно должна быть та, которая находится дальше от зрителя. Поэтому фигура, смотрящая вправо, могла выдвинуть вперед только левую ногу, и наоборот. Смысл этого правила очевиден: если бы правая рука была вытянута вперед, она пересекла бы туловище, а это уродливо и создает путаницу.
Труднее найти объяснение второму правилу, согласно которому все фигуры в правильном для них положении должны были смотреть вправо, то есть быть повернуты к зрителю правым боком. Это для египетского художника было одним из основных законов[364], и, если он был волен изобразить какую-то фигуру так, как ему хотелось, он поворачивал ее только вправо.
Два изображения царевича Мереба (согласно L. D., 20, 21)
Правильный рисунок, обращенный вправо
Перевернутый рисунок, обращенный влево
Когда же художник, по какой бы то ни было причине, был должен нарисовать ее смотрящей влево, он довольствовался тем, что просто переворачивал рисунок, не обращая внимания на возникавшие из-за этого противоречия. На статуях эпохи Древнего царства видно, что собранная в складки часть парадной юбки всегда находилась с правой стороны, и на всех рисунках, где фигура повернута вправо, юбка показана именно так. По статуям нам также известно, что длинный скипетр всегда держали в левой руке, а короткий в правой. Это тоже правильно показано у всех нарисованных фигур, которые смотрят вправо. Но у фигур, которые являются лишь механически перевернутыми копиями обращенных вправо, и скипетр, и стороны юбки всегда меняют место. Я не могу описать здесь подробности путаницы, возникавшей из-за этого при рисовании рук этих перевернутых фигур, и тех изумительных способов, которыми многие художники пытались выйти из этого затруднения[365].
Эти правила соблюдались и при изображении животных, которых рисовали обычно в профиль, за исключением нескольких частей тела (например, глаз и рогов)[366], легче узнаваемых, когда они изображены анфас. Животные тоже всегда выдвигают вперед ту конечность или то плечо, которые были дальше от зрителя; даже птицы не составляют тут исключения.
Необычный и своеобразный облик египетских рисунков – результат развития рассмотренных выше правил, которые возникли, должно быть, еще в доисторические времена, так как соблюдаются без единого нарушения уже в самых древних памятниках, и управляли египетским искусством все время, пока оно существовало. Даже нам не составляет труда приучить свои глаза к этим особенностям так, что они больше не раздражают нас; и, конечно, они не вызывали ни малейшего противодействия у египтян, которые, несомненно, считали, что это – единственный верный способ рассматривать и изображать человеческое тело.
Однако египтяне не считали этот стиль единственно возможным способом рисовать, поскольку уже в эпоху Древнего царства в некоторой степени освободились от этого традиционного стиля. Например, в гробнице, относящейся ко времени IV династии, мы встречаем фигуры, изображенные вполне реалистично: они поворачиваются к нам спиной или поднимают вверх не ту ногу, которая положена, и совершают другие подобные «преступления», которые, правда, дозволяет природа, но не допускает египетское искусство. Причем эти фигуры нанесены такими уверенными мазками, что мы не можем считать их просто экспериментами или одиночными попытками: нарисовавшие их художники явно были привычны к работе в этом вольном стиле. Следовательно, в тот древний период, кроме строгого старомодного стиля, существовала более новая школа искусства, в которой было больше свободы, хотя она явно не пользовалась таким уважением, как старая. Любой, кто хотел, мог применить этот стиль для украшения своего дома, но для гробницы знатного человека он считался неподходящим.
