Надежда Мандельштам - Об Ахматовой
Таточка дорогая!
Я еще на даче (в Верее1). Твою открытку мне переслали сюда. Книги у меня в Москве2, и, разумеется, я рассчитывала и тебе, и Изе… Не знаю, смогу ли я прислать лишние. Еще не знаю даже, сколько мне достали. Я не рассылала пока никому. Сделаю это, приехав.
Целую тебя крепко.
Твоя Надя
Спешу кончить, чтобы дать письмо приятельнице, а она опустит его в Москве.ОР РНБ .Ф. 1315. Ед. хр. 64. Л. 9–10. Конверт: «Ленинград К-51.Торжковская, 2, корп. 1, кв. 30.Лившиц Екат. Конст.». Адрес отправителя: «Москва М-447 Б. Черемушкинская, 50, корп. 1, кв. 4». Почтовые штемпели: «Москва 1.9.67», «Ленинград 3.9.67».
1 В июле – августе 1967 г. Н.Я. жила на даче в Верее (см. письма к Н.Е. Штемпель).
2 Имеются в виду экземпляры «Разговора о Данте», вышедшего в изд-ве «Искусство»;подписан в печать 19 января 1967 г.
6
Н.Я. Мандельштам – Е.К. Лившиц
[13 сентября 1967 г., Москва]Таточка!
У меня лежит для тебя книжка с надписью (и для Изы). Я жду, чтобы кто-нибудь поехал.
Если поедет кто-нибудь из твоих знакомых, пришли за книжкой. Книжки надписаны, чтобы не спутаться…
Целую.
Н.М.ОРРНБ. Ф. 1315. Ед. хр. 64. Л. 11–12. Конверт: «Ленинград К-51. Торжковская,2, корп. 1,кв. 30. Лившиц Екат. Конст.». Почтовые штемпели: «Москва 13.9.67», «Ленинград 16.9.67». Пометка адресата: «Надя Мандельштам».
7
Н.Я. Мандельштам – Е.К. Лившиц 27 октября
[1967 г., Москва]27 октября
Таточка! Получила ли ты книгу? От Изы у меня была открытка, от тебя – нет.
Я послала ее с Хмельницкой. Она чудно выполнила все поручения. Здорова ли ты? Как твои глаза? Отзовись.
НадяОР РНБ .Ф. 1315. Ед. хр. 64. Л. 13–14. Конверт: «Ленинград К-51.Торжковская, 2, корп. 1, кв. 30.Лившиц Екат. Конст.». Почтовые штемпели: «Москва 28.10.67», «Ленинград 30.10.67».
Пометка адресата: «Надя Мандельштам».
8
Н.Я. Мандельштам – Е.К. Лившиц
19 декабря [1967 г., Москва]19 декабря
Дорогая Таточка! Спасибо тебе за открытку. Рада буду тебя видеть, когда ты приедешь в Москву. Может, ты остановишься у меня?
Я, вероятно, приеду в Ленинград по Левкино дело (11, кажется, января). Если не разболеюсь. Что-то и я, и мой брат эту зиму болеем.
У тебя не разобрать, у Изы или у Иды болен сын. Иды я никакой не знаю, но если у Изы, то что с ним? Неужели на Изу падет и такое бедствие – болезнь сына? Не кажется ли тебе, Тата, что у нас у всех слишком много «лишнего» в жизни…
Отзовись. Целую тебя.
НадяОР РНБ.Ф. 1315. Ед. хр. 64. Л. 15–16. Конверт: «Ленинград К-51.Торжковская, 2, корп. 1, кв. 30.Лившиц Кат. Конст.». Почтовые штемпели: «Москва 20.12.67», «Ленинград 23.12.67». Пометка адресата: «Надя Мандельштам».
III. Николаша (Переписка с Н.И. Харджиевым [27] )
1
Н.Я. Мандельштам – Н.И. Харджиеву
<1940 г., Калинин>
Дорогой Николай Иванович!
В моей новой и очень ни на что не похожей жизни я часто вспоминаю вас и очень по вас скучаю. Суждено ли нам увидеться? Трехчасовое расстояние – очень трудная вещь. Боюсь, что ни мне, ни вам его не одолеть. И еще поезд и вокзал, а для меня – невыносимость трехчасовых поездок, напоминающих мне о последних трех годах моей жизни.
А я часто придумываю, что бы мы делали, если б вы ко мне приехали. Вы, конечно, не могли бы пойти ко мне в школу и увидеть, как мои тридцать львят (у меня всего триста) сидят на скамейках, а я, как настоящий жонглер, орудую немецкими глаголами у доски. Знаете – подбрасываешь, ловишь, все разноцветные и т. д.
Но зато мы пошли бы с вами на базар, где покупают свинину, печенку, мед и сухие, а также мороженые яблоки. Мы бы, конечно, долго торговались и с медом на ладошках вернулись домой. По дороге бы снялись у балаганного фотографа – верхом на деревянном коне – в лучшем матросском костюме, либо на корабле или – самое простое – на автомобиле во время переезда через Дарьяльское ущелье. Затем – артель Возрождение, где продают случайные вещи, и через реку Тьмаку1 домой – варить и топить печь.
Так я принимаю своих гостей. А с вами я бы была особенно гостеприимна – почтительна. Я бы уступила вам лучшую комнату в своем палаццо, с видом на все сараи и домики во дворе.
Ведь я зазываю – но заранее знаю, что мое зазыванье обречено на неудачу.
Сосисок здесь нет2. Зато есть голуби. Они чересчур хороши. Кроме голубей, у меня нет ничего. Только голуби – чужие. Как его, того самого, который писал голубей? Того, которого вы мне показывали? Это его голуби.
Мне было легче, пока я не работала. Сейчас я тоскую, как зверь. По утрам я себе почти не представляю, что можно встать и начать жить и, главное, – прожить день: это самое трудное. Такой я еще не была. Совсем дикая. Вы знаете, время совсем не целебная вещь. Наоборот. В начале как во сне. А потом всё встает с полной реальностью. И думаю – чем дальше, тем будет всё реальнее. Я не пробую от себя уходить. Я только начинаю сейчас понимать. Мне раньше приходилось столько ходить – просто физически – ногами, что в мозгах было что-то вроде сотрясения. Теперь – нет. И это хуже.
Из моих немногих подруг пишет только иногда Эмма. Иногда она сообщает, что хочет приехать; иногда зовет меня к себе. Вот и всё. Она женщина сырая – куда ей выбраться. А я была бы ей очень рада. Об Анне А. не слышу ничего. И это тоже, наверное, навсегда, т. к. я живу чересчур далеко.
И еще я никогда так сильно не чувствовала, что есть родные и знакомые. Знакомых много. А родных ужасно не хватает. Например, вас. Я точно не могу определить степени родства. И мамы наши нам не помогут – забыли. Как выяснить? Целую вас.
НадяПечатается впервые.
1 Приток Волги в городской черте Калинина.
2 Об эпизоде с сосисками в истории взаимоотношений Н.Я. с Н.Х. см. письмо 35 на с. 326.
2
Н.Я. Мандельштам – Н.И. Харджиеву
[20 марта 1943 г., Ташкент]Дорогой Николай Иванович!
Скучаю по вас и жалею, что, проезжая Алма-Ату1, не догадалась выбежать из вагона и заглянуть к вам в гости. Жаль-жаль. Когда-то повстречаемся и попируем? Подайте голос – хотела бы его услышать поскорее.
НадяВпервые: Бабаев, 1989. С. 230.
Приписка, сделанная Н.Я. к следующему письму А. А.: «Дорогой Николай Иванович, наконец после долгого лежания в больнице – я дома.
Благодарю Вас за память и внимание.
Как печально, что мы не встретились в Средней Азии. Может быть, это случится в Москве. Напишите о себе. Не надо терять друг друга в такое время.
Ахматова» (Тамже. С. 229–230).
Печ. по первопубликации (возможности ознакомиться с оригиналом не представилось).1 Н.Х. находился в эвакуации в Алма-Ате с ноября 1941 по декабрь 1942 г. Там же находились тогда М.А. Зощенко, В.Б. Шкловский и многие другие. Незадолго до отъезда Н.Х. женился на С.Г. Нарбут (Суок), вдове В.И. Нарбута: ей как немке угрожала этническая депортация из Москвы. В Алма-Ате она устроилась на работу литературным секретарем у В.Б. Шкловского, после чего между ними возник роман; впоследствии они поженились.
3
Н.И. Харджиев – Н.Я. Мандельштам
[24 февраля 1943 г., Москва]Дорогая Надежда Яковлевна
Ну, вот я в Москве – она уже бывает по-весеннему голубой, и тогда в ней воцаряются дети, на которых, почтительно сняв шляпу, смотрит «добрый дяденька» Пушкин. В моей деревянной шкатулке – грязь и запустение.
Жить там нельзя. Ледяные столпы подпирают потолок ванной комнаты, а там, где мы пировали, замерзают даже воспоминания.
Друзей всех я растерял, а т[ак] н[азываемые] знакомые стали неузнаваемы – скучны, стары и слишком благоразумны. Я же неисправимый ребячливый злой старик, и, когда (когда?!) мы встретимся, то Вы меня сразу узнаете. Что еще? Я действительно был бы счастлив Вас видеть, потому что я есть Ваш друг1. Протягиваю Вам руку(и)2 через Каспийское море и жду письма.
Ваш Н.Х.
Эмму видел единый раз – она тоже благоразумна и мне говорила с большим уважением о своей высокой квалификации3.AM. Короб 3. Папка 103. Ед. хр. 16. Почтовая карточка: «Ташкент. Ул. Карла Маркса, № 7. Ахматовой Анне Андреевне для Надежды Яковлевны». Адрес отправителя: «Москва, Страстной бульв., д. 13а, кв. 33. А.А. Попову для Н. Харджиева». Почтовые штемпели: «Москва 24.2.43», «Ташкент 1.3.43». Печатается впервые.
1 Комическая калька немецкой фразы. В этом же месте – возможно, для усиления комизма – нарисована «фигура» в виде пенсне с круглыми стеклами без шнурка. В письме к Н.Х. от 2 июня 1943 г. А. А. упоминает К.Л. Зелинского, титульного составителя сборника ее стихотворений, изданного в 1943 г. в Ташкенте: «Зелинского я называю: „составитель меня“<…>,и Надя говорит, что это не моя острота, а Осипа» ( Бабаев, 1992. С. 210). Подобного рода грамматические и иные несуразности являлись излюбленной формой литературной шутки в кругу О.М. и А.А.
В их отношениях, как писала Н.Я., «всегда чувствовалось, что их дружба завязалась в дурашливой юности. Встречаясь, они молодели и наперебой смешили друг друга. У них были свои словечки, свой домашний язык» (Н. Мандельштам-1. С. 264).
2 Буква «и» вставлена «птичкой» непосредственно над «у».
