Борис Фрезинский - Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

4) На каком основании унив<ерси>тет поручил или разрешил обнародование «Лебединого стана» именно г. Иваску[670], проявившему поразительную наглость и развязность в выборе выдержек из маминых писем, опубликованных им в Гарвардском «Русском Архиве» и поразительное невежество в своих к ним комментариях?

И закончить тем, что я, дочь Цветаевой и единственная наследница, протестую против того, что, вопреки воле моей матери, стихи ее используются как оружие политической борьбы, в то время как хранение своего архива она доверила Швейцарии, как нейтральной державе в уже развязавшейся тогда второй мировой войне, именно во избежание того, чтобы произведения ее, носящие определенную окраску, не были бы использованы кем-н<и>б<удь> во зло.

Также нужно будет спросить, чту именно оставлено мамой там на хранение.

Вести же разговор о передаче мне архива можно будет только тогда, когда я выясню, распространяются ли мои наследственные права на заграницу? Если, по всему вероятию, нет, то так просто они не отдадут. Если бы еще я имела возможность поехать туда сама, то «укалякала» бы, м.б.! Но такой возможности нет.

Насчет же Мюнхена или Калифорнии, то тут, по-моему, можно написать и издателю и составителю письмо протеста, в к<отор>ом, в частности, указать и на все погрешности и на все невежество комментариев и статьи Иваска, помимо самой сути дела.

И, собственно говоря, все это вместе взятое ничего не даст, кроме того, что Иваск и К° узнают, что книга попала в СССР, что им, собственно, и требуется.

Так ли я собираюсь действовать, или не так? У Вас будет <Б.А.>Слуцкий, Вы ему скажите, что Вы думаете по этому поводу, а он мне передаст через Наташу[671], т. к. я сегодня уезжаю опять в Тарусу.

Главное, что Наташа не нашла «Лебед<иный> стан», и у меня нет ни имен, ни адресов!

Милый Илья Григорьевич, если Вы поедете куда-нибудь, где эту книжку можно купить в магазине, купите ее для меня, пожалуйста. У меня нет этих стихов, за исключением 2–3. Вадиму Морковину[672], к<отор>ый писал Вам, чтобы разыскать меня и что-то сообщить насчет маминого лит. наследия, я написала и надеюсь с ним встретиться. Ведь мама оставляла какой-то свой архив и в Чехословакии, м.б., хоть это удастся выцарапать?

Простите, что время от времени время у Вас отрываю, но — кому повем?

Роман Пастернака вышел у Галлимара[673]. Я придумала штуку, к<отор>ая мне самой кажется смешной — не знаю, рассмешит ли Вас? «Эренбург, Цветаева, Слуцкий и примкнувший к ним Стендаль»[674].

А впрочем это, пожалуй, не смешно, но зато в духе времени.

Крепко обнимаю Вас и за все благодарю. Целую Любовь Михайловну.

Впервые. Подлинник — собрание составителя.

<Рим,> 5 июля <1958>

Мой дорогой Эренбург, я получил Ваше письмо по поводу Бабеля[675]. Я бы хотел написать об этом крупном русском писателе, но, к сожалению, у меня нет времени прочитать его книги. Я читал Бабеля 30 лет назад и совершенно все забыл.

Кроме этого, не все книжки перевели на итальянский и французский языки.

И, наконец, по поводу Бабеля надо написать длинное выступление о литературе времен Сталина, но это было бы слишком длинно.

Заранее прошу прощения и надеюсь Вас скоро увидеть.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1930. Л.3.

Нью-Дели, 31 августа 1958

Дорогой мистер Эренбург,

Это было очень хорошо с Вашей стороны написать мне и прислать отчет о Вашей речи на Стокгольмском конгрессе[676]. Я прочел эту речь, и, если можно так сказать, я согласен с Вашим подходом к этому вопросу. Я особенно рад отметить, что Вы подчеркнули: споры и взаимные обвинения не служат делу мира.

Я сохраняю живое и милое воспоминание о беседе, которую мы имели, когда Вы так любезно нанесли к нам визит[677].

С самыми добрыми пожеланиями

Искренне Ваш

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1964. Л.1. Джавахарлал Неру (1889–1964) — первый премьер-министр Индии; воспоминания ИЭ о Неру написаны для сборника «Наследство Неру (дань памяти)» (см. «The legasy of Nehru». N.Y. 1965. P. 53–56), по-русски не публиковались.

Москва, 3.10.1958

Глубокоуважаемые Любовь Михайловна и Илья Григорьевич,

чрезвычайно жалею, что до сих пор не побывала у Вас. Вот уже вторая неделя как навалилась новая беда — серьезно разболелась больная нога и еле брожу. 5 октября открывается наша групповая выставка[678] и ничего не знаю, сколько работ взято и все ли, какие я просила выставить, повешены. На мое счастье мой сын проявил достойную энергию и по слухам, кажется, неплохо. Обидно, что на открытии я не могу быть. Билеты я не получила, но на московский Ваш адрес они послали.

Я дней десять тому назад посылала к вам домработницу, но она испугалась собаки, надеюсь новый посланный будет храбрей.

Я представляю себе горе Ильи Григорьевича и его волнение в связи с событиями во Франции[679].

Примите мое глубокое уважение

Впервые. Подлинник — ГМИИ им. Пушкина. Ф.41. Оп.1. Д.1. Л.68. Надежда Андреевна Удальцова (1886–1961) — художница.

Ленинград, 26 XII <19>58

Дорогой Илья,

Очень рада твоей книге[680], рада втройне. Потому что она вышла в свет, потому, что получила ее от тебя и теперь буду читать. С удовольствием перечла некоторые твои переводы Дю Белле[681], которые давно знаю и люблю «Счастлив, кто уподобясь Одиссею».

Странно, что в течение всего декабря я порывалась написать тебе, придравшись хотя бы к дате твоего рождения. Но не могла, не хватило сил, болею, превратилась в долгоиграющую пластинку.

Желаю тебе, дорогой, доброго здоровья, здорового сна и только приятных встреч. Видишь, какое новогодне-елочное пожелание.

Когда прочту книгу, напишу. Между прочим, в связи с «Уроками Стендаля»[682] расскажу, если встретимся, любопытный эпизод.

Не собираешься ли ты в Ленинград? Знаю, что его не любишь, но все же это не Лажечников «Ледяной дом»[683], где тебя возьмут да усыпят на шутихе. Не читала с детских лет, а теперь почему-то вспомнила. Прочла только Эльзу Триоле «Незваные гости». Неправильно передано заглавие, но повесть неожиданно интересна. Она многому у тебя научилась, умная женщина. А про любовь она и сама умела. Прости меня за болтовню. Это я по болезни. Напиши о своем здоровье.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2055. Л.11-12.

1959

Париж, 12 января 1959

Любезный Илья Григорьевич — надеюсь Вы здоровы. Вы и Ваша семья. Я позволяю себе Вам написать. Вы мне однажды сказали и даже послали снимок картины «автопортрет» мой находящийся в Вашей коллекции. Директора музеев Гамбурга, Мюнхена и «Musee des arts decoratif's» (в Pavil<l>ion Marsak в Лувре), которые устраивают мои выставки, ищут мои старые картины для этих выставок. Эти выставки устраиваются под эгидой «Unesco» вероятно, в связи с моим возрастом и 50-летием работы с 1908. Я Вас хотел бы просить, если можете одолжить Вашу картину для этих выставок или хотя бы для Paris. Если Вы согласитесь — директора Вам пришлют официальное письмо и все гарантии. Я кстати сам тоже буду рад его (портрет) увидеть, чтобы решить его дату (до 1911 или после 1914)… Между прочим, один московский частный коллекционер[684] получил разрешение послать и выставить свою коллекцию моих вещей на этих выставках. Думаю, что и Вы получите. Арагон и посольство в Париже просили в Москве послать к этим упомянутым выставкам мои старые картины, находящиеся в музеях Москвы и Ленинграда. Пока еще нет ответа.

В ожидании Вашего ответа остаюсь с искренним приветом

P.S. Ваша картина[685] была б интересно выставить <так! — Б.Ф.> ибо я еще редко писал их. Кстати, если Вы можете попросить кого следует, чтоб одолжили мои картины для выставок, — я был бы очень благодарен. Но мало времени осталось. Сведения нужны для каталогов, где будут воспроизводиться все выставленные картины.

Впервые — Диаспора. Вып. III. Париж-СПб., 2002. С.425–426. Подлинник — ГМИИ им. Пушкина. Ф.41. Оп.1. Ед.хр.1. Л.73.

Киев, 20.2.1959

Дорогой Илья Григорьевич, из-за плохой информации со мной постоянно происходят удивительные приключения. Так, например, сидя у Вас за столом не так давно, я даже не подозревал, что Вы именинник, и, видимо, был единственным из присутствовавших, кто не приветствовал Вас по сему поводу.