Георгий Кублицкий - ...и Северным океаном
Овцебык — крупнейший из копытных обитателей Арктики. Некоторые животные весят полтонны. У,этих гигантов есть черты сходства не только с американским бизоном, но и… с овцой. Новорожденные блеют по-овечьи, ноги у овцебыков очень короткие, в беге — овечья повадка. Отдаленное родство с овцами и баранами у них, таким образом, прослеживается.
Но это — храбрые животные, смело вступающие в бой с хищными полярными волками. Удар их рогов американские специалисты сравнивают по силе с ударом в бетонную стену автомашины, идущей на средней скорости.
Почему овцебыки попали под опеку НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера?
Новоселы Таймыра относятся к крайне неприхотливым животным. Они находят достаточно пищи там, где не может прокормиться северный олень. Нет, пожалуй, на свете существа, лучше защищенного от свирепых крайностей арктического климата. Шерсть длиной до девяноста сантиметров, свисающая с тела овцебыков, непроницаема для ветра и стужи. Натуралисты сравнивают ее с одеялом и матрацем для животного, которое спокойно спит на снегу или на промороженных камнях. Овцебыки, в отличие от северных оленей, не совершают длинных сезонных перекочевок.
Вывод: их можно приручать, одомашнивать. Первые фермы овцебыков уже существуют на Аляске. Животные теряют во время линьки великолепный пух, превосходящий овечью шерсть. Их мясо по вкусу не уступает говядине, а молоко жирное, питательное. И — никаких заготовок кормов на зиму!
Канадский исследователь Стефансон верил: прирученные овцебыки могут оказаться более полезными, чем коровы и овцы. «Я убежден, что в течение ближайшего столетия главным домашним животным в северной половине Канады и северной трети Азии будет овцебык, а не олень».
Пока этого не произошло. Однако успешное разведение овцебыков на Таймыре и острове Врангеля — хорошее начало для обогащения фауны тех пространств Арктики, которые считались находящимися «на пределе жизни».
Таймырская тундра удивила Джеральда Даррелла.
— Она невероятно разнообразна! — восторгался он. — Ее животный мир необычаен. Овцебыки словно выходцы с другой планеты. Я благодарен тем людям, которые помогли мне увидеть это чудо.
Даррелл побывал в тундре, когда в ней буйствует короткое лето, цветов на некоторых растениях больше, чем зелени, когда не смолкает птичий гомон. Но не будем обольщаться его восторженными словами. Для того, чтобы увидеть краснозобую казарку, сопровождавшие Даррелла кинооператоры предприняли долгие поиски. А ведь во время Пясинского похода эта птица не считалась особенной редкостью.
Миддендорф дал великолепное, точное описание тундры. Ученый дальновидно предостерегал от неразумного истребления ее птиц и животных.
Однако он не мог предвидеть масштаба того противоречия, которое возникло с напористым и неизбежным проникновением на Север индустрии, машинной техники, тяжелых видов транспорта, линий трубопроводов.
У тундры оказалось нежное, ранимое лицо. Ее подстилает вечная мерзлота, и слой, где держатся корни растительности, очень тонок. А разрушенная, измочаленная гусеницами вездехода поверхность не всегда восстанавливается даже за десятилетия.
Охрана окружающей среды в интересах настоящего и будущего поколений предусматривается Конституцией СССР. В ряде законодательных актов обращается особое внимание на усиление охраны природы в районах Крайнего Севера и морях, прилегающих к нему. При этом учитывается образ жизни северных народов, их сложившиеся за долгие века свои традиции бережного природопользования.
Значение наших северных окраин не ограничивается пределами Советского Союза: общеизвестна их роль в очистке воздушного и водного бассейнов целого полушария, в его озонном экранировании.
Термину «экология» более ста двадцати лет. Но сколько лет «большой экологии»? Позаимствуем у журнала «Наука и жизнь» образное определение: «Экология, скромная Золушка, долго ютившаяся где-то на задворках биологии, сегодня сделалась не просто королевой научного бала, к ней прикованы взоры широкой публики, многих ученых, политических деятелей». Она стала знамением современного типа общечеловеческой культуры. Уже говорят об экологической фазе мирового прогресса. Генеральная Ассамблея ООН приняла «Всемирную хартию природы».
Но вот данные той же Организации Объединенных Наций. Каждую минуту планета теряет 20–30 гектаров леса. Каждый день — один вид растений. Каждый год деградируют свыше 20 миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий.
Увы, разрыв между признанием Золушки королевой и практическими результатами этого события еще велик. Особенно на Севере с его огромными пространствами и значительным притоком-оттоком людей, для которых он — временное место работы в незнакомых непривычных условиях.
Будем реалистами. Какой инспектор погонит вертолет к отдаленной точке, где высадилась нефтепоисковая экспедиция? У геологов на счету каждая минута, и люди иногда даже не представляют, какой вред тундре наносят своей небрежностью. Они, жители средней полосы, привыкли: прошел вездеход, остался след, а, глядишь, через две-три недели он уже зарос травой, дожди его выровняли.
Ах, в тундре и лесотундре запрещено использовать механизированный транспорт вне дорог? А если вокруг вообще нет никаких дорог, тогда как быть? И появляется колея, долго не заживающий шрам на нежном лице.
Экологическое сознание крепнет в народе. Но до полного благополучия тут еще очень далеко. Писатели-сибиряки Виктор Астафьев, Валентин Распутин правдиво, остро, с душевной болью рассказывают о хищниках, о губителях природы. А «Плаха» Чингиза Айтматова, сцены отстрела степных антилоп-сайгаков, сцены варварства, едва ли свойственного даже первобытному человеку?
Сайгаки водятся у нас и в низовьях Волги, в Калмыкии. Я видел их гибель не от пуль потерявших человеческий облик хищников, а от бездумного просчета вполне цивилизованных людей с дипломом о высшем образовании. Мелиораторы, проектируя каналы оросительной сети, не учли извечных путей перекочевок сайгаков (кстати, они, подобно овцебыкам, также современники мамонта). А всего-то и надо было сделать в нужных местах пологие спуски— переходы на откосах. Не сделали. Сайгаки, прыгая с крутизны в воду, гибли сотнями.
Да зачем ходить за примерами в далекие от Таймыра жаркие степи Калмыкии? Люди, проектировавшие газопровод Мессояха — Норильск, не подумали о тысячелетнем инстинкте диких оленей, летом уходящих от туч жалящих, кровососущих насекомых навстречу прохладным ветрам побережья океана. Забыли о сооружении проходов через газопровод…
Но значит ли это, что в той же Калмыкии вовсе не нужен отстрел сайгаков, а на Таймыре— диких оленей?
Нужен. Существует естественная зависимость между площадью пастбищ и численностью поголовья животных. Считается, что тундра Таймыра способна прокормить без ущерба для кормовых угодий примерно 400 тысяч диких и домашних оленей. Это результаты многолетних исследований. Каждый год работники НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера подсчитывают число животных. Борьба с браконьерством и природоохранительные меры резко увеличили общую численность поголовья «дикарей». Их уже свыше полумиллиона. Значит…
Беда, однако, в том, что хозяйственно целесообразный отстрел не налажен по-настоящему. Часть животных гибнет зря. Суда и вертолеты не успевают вывозить заготовленное мясо. Оно портится — и это в царстве вечной мерзлоты, где не нужны искусственные холодильники, достаточно устроить естественные.
Проблемы разумной сбалансированности в охране природы достаточно сложны. Это относится и к тем животным, которые занесены в Красную книгу.
Однако нет сомнения, что какая-то часть арктических территорий должна сохраниться полностью, по возможности в своей природной первозданности. Решено сделать заповедной часть дельты Лены, где в бесчисленных протоках— ценные породы рыб, по островам гнездятся гуси, лебеди, изредка встречаются розовые чайки. На Таймыре, помимо заказников, создан заповедник площадью почти полтора миллиона гектаров. Крупнейший в тундровой зоне планеты, он расположен в тех местах, где сходятся приполярные окраины Западной и Восточной Сибири.
Здесь запрещается всякая хозяйственная деятельность, наносящая ущерб природе. Ученые получили возможность наблюдать за изменениями ландшафтных комплексов, в том числе почти безжизненной арктической тундры и расположенных между 72 и 73 градусами северной широты самых близких к полюсу знаменитых лесных участков Ары-Mac и Лукунского. Нигде в мире нет лесов, выживших в подобных климатических условиях.
В пределы Таймырского заповедника вошли и земли, прилегающие к реке Верхняя Таймыра, по которой проходил маршрут Александра Миддендорфа.
