Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)
Он следит, чтобы из запасного капитала корпуса отпускались суммы на улучшение питания нижних чинов и увеличение столовых денег офицерам, анализирует поступающие от батальонов ведомости о количестве больных, умерших и бежавших, отмечает лучшие по этим показателям батальоны и команды, наказывает командиров за упущения и халатность, особую строгость проявляет к начальникам команд за «упуски арестантов» («никогда не будут они представляемы к повышениям в чины и ни к другим каким-либо наградам»). Он беспощаден к офицерам, допустившим злоупотребления по службе и безнравственные поступки. В одном из приказов отмечает: «с прискорбием должен сказать, что беспрестанные происшествия в корпусе от безнравственности самих офицеров обратили особенное внимание Государя Императора и Его Величество, приписывая это к слабому управлению начальства, Высочайше повелеть соизволил принять противу сего должные меры». Тришатный требует от окружных генералов и батальонных командиров употребить все средства «к восстановлению порядка в корпусе и уничтожению безнравственности, рождающей происшествия, противные совести, чести и не могущие быть терпимы в благоустроенном войске»103.
Особо провинившихся предает военному суду. Так, в марте 1845 г. к судебной ответственности были привлечены командир Рижского внутреннего гарнизонного батальона майор Маевский и прапорщик Ланьшин за то, что последний при сопровождении партии рекрутов «производил им нехорошую пищу и притом недостаточно противу рекрутского устава § 401 и собственного своего обязательства», а первый признан виновным в тесном размещении рекрутов в казармах, отправлении рекрутских партий без предварительного медицинского осмотра, в результате чего в них оказывалось много больных, в недостаточной закупке хлеба, невыдаче винных порций, и за то, что при этом учинялись «разные фальши и подлоги». Комбат был арестован на полтора года, с него взысканы деньги, а прапорщик разжалован в рядовые и лишен дворянского достоинства. Командир Минского батальона подполковник Фриде был предан военному суду за беспорядки и злоупотребления во вверенном ему батальоне. Прапорщик Симбирского батальона Иванов судим за то, что в сопровождаемой им партии рекрутов большое число их оказалось обмороженными104.
Тришатный требовал, чтобы «ближайшее начальство строго преследовало безнравственных офицеров и не терпело таковых на службе», отмечая, что «окружные генералы и батальонные командиры слабо исполняют в этом отношении свой долг и не принимают должные меры к искоренению пьянства, буйства, ослушания, дерзости и вообще всякой безнравственности». Он понимает, что одними репрессивными средствами дела не поправить. Одним из важных элементов укрепления дисциплины, поднятия морального состояния корпуса считалось религиозное воспитание. С учетом того, что в корпусе служат люди разных вероисповеданий, ежегодно издаются приказы с перечислением православных, мусульманских и иудейских религиозных праздников, во время которых для отправления соответствующих обрядов людей освобождали от обязанностей службы. В одном из приказов говорилось: «По случаю наступившего великого поста, я подтверждаю приказ мой от 26 февраля 1845 г. за № 55-м, предписываю: гг. батальонным командирам, начальникам инвалидных и этапных команд строго наблюсти, дабы все состоящие в ведении их воинские чины исполняли долг свой по обряду вероисповедания каждого, отнюдь не дозволяя никому уклоняться от сей важной обязанности».
Строгость должна сочетаться с заботой о подчиненных, и об этом постоянно напоминает Тришатный, демонстрируя в своих многочисленных поездках этот важнейший принцип командования.
В августе 1846 г. во время осмотра ряда батальонов генерал Тришатный обратил внимание на «слабосильных, слабогрудых и слишком молодых» солдат, о сбережении здоровья которых не очень пекутся их командиры. Командующий ОКВС приказал выводить их на занятия без ранцев, пока не окрепнут, не обременять их службой и ученьем (не более одного часа в день и то без ружья), обеспечить, чтобы они имели «питательную пищу». Весьма показательный приказ, характеризующий отношение боевого генерала к солдату. Эта тема звучит во многих документах распорядительной деятельности Тришатного, в частности, в приказах, направленных на приращение запасного капитала ОКВС, улучшение питания нижних чинов. Он разрешил «для усиления экономической сметной суммы» отпускать солдат «ходить на вольные работы», но при этом запретил увольнять людей поодиночке, из-за чего «происходят разные беспорядки и люди отстают от солдатского дела и теряют воинский вид», потребовав отпускать лишь по несколько человек под надзором благонадежного унтер-офицера и притом подыскивать лишь «работы гуртовые и отнюдь не тяжелые и вредные для здоровья». В апрельском 1845 г. приказе генерал Тришатный с удовлетворением отмечал, что государь император одобрил его отчет о состоянии запасного капитала ОКВС: «Его Величеству приятно было видеть, что войска сего корпуса без всякого пособия со стороны Государственного казначейства получают на счет этого капитала улучшенное довольствие и, между тем, самый капитал постоянно и с каждым годом увеличивается».
Тришатный издал много приказов о поощрении солдат и унтер-офицеров за «человеколюбивые поступки», отличия на пожарах, при спасении людей, на службе, неоднократно представлял офицеров и генералов к наградам.
Заботясь о здоровье, питании, размещении, обучении и воспитании состава корпуса, Тришатный, разумеется, не упускал основное предназначение внутренней стражи и потому постоянно интересовался состоянием службы. В поле его деятельности входили вопросы обеспечения и улучшения караульной и конвойной службы, соответствующего обучения подчиненных, всеобъемлющий контроль за исполнением обязанностей по сопровождению рекрутских и арестантских партий, охране тюрем и выполнению других обязанностей гарнизонной службы, особенно выделение по распоряжению гражданских властей воинских команд для ликвидации возникавших беспорядков, усмирения крестьянских волнений.
Караульно-конвойная служба нуждалась в более четкой организации и регламентации. С этой целью при участии Тришатного и начальника корпусного штаба генерал-майора К.И. Зейферта была разработана «Инструкция о порядке препровождения арестантов и в карауле» (объявлена в приказе по ОКВС № 30 от 5 февраля 1845 г.). Она включала 120 статей, изложенных на 20 страницах типографского текста. Приказ предписывал ротным командирам и начальникам команд читать эту инструкцию «как при чтении нижним чинам по воскресным и праздничным дням военно-уголовных законов, согласно примечанию к 1-й статье 1-й книги 5-й части Свода военных постановлений, так и при наряде их в караул и в конвой». Наказания за нарушения караульной и конвойной службы установлены весьма суровые. Так, ст. 115 предусматривала: «Часовым на часах ружья из рук не выпускать, не садиться, табаку не курить, не нюхать, не напиваться пьяным, не пить, не есть, не спать, песен не петь, не свистеть, в разговоры с посторонними не входить, от постов далее восьми шагов не отдаляться, ночью в 50-ти шагах от себя окликивать; виновные в неисполнении сего наказываются прогнанием сквозь строй шпицрутенами». Такому же наказанию часовой подвергается, если у него «из-под часов что пропадет» (ст. 117). За принятие в карауле под каким-либо предлогом денег и подарков следует такое же наказание «с отсылкою в арестантские роты на срок или навсегда» (ст. 118)105.
Нагрузка по службе в ОКВС все время увеличивается, что связано с возрастающими ходатайствами гражданских ведомств о выделении военной силы. Например, Комитет общества попечительного о тюрьмах в сентябре 1844 г. просил дать распоряжение о конвоировании арестантов для обработки и засева огородов, заведенных согласно «высочайшей воле» при всех тюремных замках с той целью, чтобы улучшить тюремные хозяйства и «доставить арестантам полезное занятие» (циркуляр МВД от 21 января 1844 г.). Приказом № 181 от 16 сентября 1844 г. Тришатный предписал выделять конвои по требованиям тюремных администраций.
При Тришатном произошли некоторые изменения в организационном устройстве ОКВС. На территории Царства Польского образован 10-й округ внутренней стражи, находившийся в оперативном подчинении главкома действующей армии. 31 декабря 1845 г. издан указ императора «О подчинении строевой части 10-го округа Корпуса внутренней стражи командиру сего корпуса», согласно которому в Варшаве учреждается особое управление этим округом во главе с окружным генералом, выбор которого, а также командиров батальонов и команд является прерогативой главкома, с правом инспектирования командиром ОКВС.
