Люди на дороге жизни - Вячеслав Щепоткин
Я её в своём выступлении спрашивал: “Скажите, а Соединённые Штаты, которые на первом месте по продаже оружия, Вы считаете нравственной страной? А Израиль, который на втором месте по продаже оружия, для Вас нравственная страна?” Она не могла мне сказать ничего, она только кричала: “Вы, Щепоткин, — “памятник”. Тогда существовало общество “Память”, которым некоторые “перестроечники” пугали как антисемитской организацией.
Я говорил: “Да, я — памятник, но не в том смысле, который у вас на уме. Я памятник сохранения страны, Советского Союза в новом обличии. А вы будете памятником разрушения этого и всех бед, которые потом придут”.
Надо сказать, жизнь у неё дальше сложилась очень и очень печально. Многие такие крикуны, многие такие разрушители плохо кончили. Я описал одну из подобных, встретив её около мусорной свалки, где она рылась в демократических отходах. Это было, когда уже ельцинские времена наступили.
После первого Съезда народных депутатов СССР разрушительные процессы в стране пошли ещё быстрее. Собчак возглавил комиссию о так называемых тбилисских событиях, где якобы армия применила сапёрные лопатки. Погибло много мирных жителей в Тбилиси. Впоследствии документально было доказано, что всё это было не так. Националисты закрыли выходы с площади, обрушились на солдат, которые толпу пытались вытеснить. И в итоге никаких там не было ни отравлений, ни убийств. А вот солдат много пострадало. Но были требования наказать министра обороны. Горбачёв, как всегда, уполз, улизнул и перевалил вину на других.
Межнациональные конфликты всё сильнее раскачивали и разрывали страну. На них накладывались экономические трудности и рукотворные проблемы. Недовольство населения усиливали разного рода кризисы. Советский Союз корёжило и рвало. Трещины пошли по всему когда-то могучему телу. И ни сам Горбачёв, ни его команда непонятно, то ли не видели, то ли не знали, что делать, чтобы удержать от разлома государство.
А надо было власть употребить!
Экономические трудности, зачастую создаваемые искусственно, всё сильнее раздражали и злили народ. Исчезло во всей стране курево — ни сигарет, ни папирос. Люди бегали, собирали “бычки”. В чём дело? Ведь в Советском Союзе огромная табачная промышленность. Оказалось, кто-то вовремя не заказал сигаретной бумаги, и Болгария не смогла поставлять сигареты из- за этого. Но самое главное, в нарушение установленного порядка, когда фабрики останавливались строго по графику на профилактику и ремонт, чтобы не было общего перерыва, здесь в одно и то же время остановили все самые крупные табачные фабрики. И возник жуткий кризис. Ну, те, кто курят, знают, что такое остаться без сигарет и папирос.
В магазинах появлялось всё больше абсолютно пустых полок. Стопроцентная вина в этом — Горбачёва. В недавно написанных мемуарах бывшего первого заместителя премьер-министра СССР Владимира Щербакова приводится такой факт. Когда продовольственные магазины Москвы пустели с каждым часом, на железнодорожных путях вокруг столицы и на забитых до границ Советского Союза линиях стояли свыше 5000 эшелонов с продуктами и промышленными товарами.
Их специально не пускали в Москву. Пикетчики не давали разгружать. Это была диверсия. Государственное преступление огромного масштаба. В. Щербаков намекает на причастность к этому движения “Демократическая Россия”. О происходящем знали КГБ, МВД, правительство, Горбачёв. Остановленные вагоны показывало телевидение. Об этом публично говорили народные депутаты РСФСР.
Диверсантов надо было немедленно арестовывать, немедленно судить по закону о чрезвычайном положении и если уж не расстреливать, то приговаривать к значительным срокам тюремного заключения, с подробным рассказом об этом всей стране. Иными словами говоря, следовало власть употребить.
Тем не менее горбачёвщина всё только трепала языком и ничего не делала. Осознанным вредительством, прямо скажем, по сговору, выглядела ситуация на базах. Там продукты припрятывали, они портились и потом их вывозили на свалки, а то и просто в лес. Я об этом тоже написал в “Крике совы...”
А у Лаптева судьба стала поворачиваться по-другому. Горбачёв предложил ему пост председателя одной из палат Верховного Совета СССР — Совета Союза. Когда я узнал об этом, сказал своим депутатам, что допустить такого нельзя. Дело в том, что в газете уже преобладали силы, намерения которых можно было выразить словами “спалить всё дотла” — я имею в виду государство. И те, кто могли сменить Лаптева, — Ефимов Николай Иванович или Игорь Голембиовский — это были два противника, два врага, два полюса, каждый из которых газету не удержал бы и не спас. Я начал говорить депутатам: “Ребята, надо сделать так, чтобы при голосовании забаллотировать Лаптева”.
И началась канитель. Он дал согласие Горбачёву, что готов пойти на должность. Ну, как же, большая должность в государстве. Но я ещё видел другой фактор: он был не оратор, а там надо было быть оратором, надо было быть волкодавом, когда вокруг волки, — хитрым, ловким, увёртливым. Так прошло два голосования. И ни на одном из них он не получил этого поста. Выдвигались несколько кандидатов, но ни один из них не набрал необходимого количества голосов. Тогда ему сказали, что это всё Щепоткин устраивает. Он позвал меня и говорит: “Слава, зачем ты всё это делаешь? Ты меня ставишь в неловкое положение. Я Горбачёву дал добро, что пойду, займу пост председателя Совета Союза, а теперь получается, что я твоими руками как бы отказываюсь от этого поста”. Я ему говорю: “Иван Дмитриевич, зачем Вы туда идёте? Вы понимаете, что в нынешней обстановке газета гораздо сильнее и важнее для страны, для политики, чем эта палата?” Он говорит: “Я прошу тебя, перестань тормозить, отступись”. Я говорю: “Ну, смотрите, Вас теперь изберут, но газета погибнет, погибнет как боевая, как необходимое противодействие этим разрушительным тенденциям в стране”.
Да, его избрали. А вместо него утвердили Горбачёв и Лукьянов Николая Ивановича Ефимова.
О нём я написал и в “Крике совы перед концом сезона”, с ним мы работали много лет в журнале “Российская Федерация сегодня”. Ия в глаза ему говорил, не скрывал своего мнения. Николай Иванович — человек деликатный, интеллигентный, выходец из народа, он работал за границей: в Англии корреспондентом ТАСС и АПН, потом возглавлял газету “Московские новости”. Надо сказать, при нём газета была очень плохая. Когда её возглавил Егор Яковлев, она стал одним из рупоров развала и разлома, но зато её рвали из рук.
Николай Иванович не мог справиться с этими волкодавами, которые набрали силу в редакции. Они действовали по принципу “чем хуже, тем лучше”. Причём всё шло к тому, что вот-вот начнёт разваливаться Союз. Стали заявлять о выходе из
