Юрий Никитин - Галоши для La Scala
Праздность всегда считалась на Руси занятием если не греховным, то недостойным. Русский человек жил трудно, по заповедям, по природе своей был стеснителен и тих, на миру не особо приметен, дело делал – похвалы не ждал, а бахвалился больше с тоски да по пьяному случаю. Этим он сильно смущал просвещённый западный люд, придумавший от этого смущения красивую сказку о таинственной русской душе. А таинство то называлось совестливостью, произраставшей из сострадания ко всему сущему. Просто мы сильнее других поверили в самопожертвенный подвиг сына Божьего и его светлое Воскресение, которое для нас, православных, есть самый важный праздник. Коммерческий спорт всему этому являет полную противоположность. Здесь всё материальное, здесь всё балаганно-надуманное, всё с надрывом, с яростью, с гордыней великой. Определённо фокусники уже сформировали в его недрах новую религию для духовно обиженных людей, дав им возможность через утробный рёв освободиться от своих комплексов. Здесь всё можно. Ничего не делай сам, только купи билет, футболку, бейсболку, шарф, приходи и болей, болей, болей! Кричи что есть сил: «Россия, вперёд!», и мы их сделаем, уроем, порвём, замочим…
Спорт в ауре дезодоранта
Не знаю, кто именно убедил Путина, тогда ещё президента, поставить в этой рулетке на коммерческий спорт, но живо представляю себе, как это делалось, и какие доводы приводились. Довод первый: спорт – источник здоровья. Довод второй: спорт – источник патриотизма. Довод третий: спорт – источник величия и победных традиций России. Довод четвёртый (а по сути, первый): «Владимир Владимирович, вы же и сами спортсмен, ну и личным, так сказать, примером…» Были, конечно, ещё и пятый, и десятый доводы, да и объявленных хватит.
Теперь коротко по пунктам. Источник здоровья – спокойная, размеренная жизнь в справедливом, социально защищённом государстве плюс рациональное питание плюс занятие физической культурой. Коммерческий спорт – источник нездоровья и физического, и духовного. Где большие деньги, там большая грязь: подкупы крупных чиновников, судей, договорные матчи, психологическая травля и физическое воздействие на соперников, воровство в особо крупных размерах и т. д. Про физическое здоровье говорить вообще не имеет смысла: откуда оно возьмётся после таких колоссальных нагрузок и приёма «химии»?
Патриотизм. Здесь есть кое-какая неясность: то ли спортивные идеологи не вполне понимают значение этого слова, то ли просто используют его в качестве «золотого ключика». По Лермонтову, Пушкину, Тургеневу, Гоголю, патриотизм есть святое, глубоко личное чувство любви к родине, чувство нередко противоречивое («Люблю отчизну я, но странною любовью!»), разрывающее душу патриота, когда он, видя произвол и глупость власти, бессилен изменить что-то к лучшему. Иной раз он может и народ свой ругнуть, но поди иностранец скажи при нём худое слово о России – тотчас получит фингал. Об этом ещё Пушкин взволнованно писал, да-да, тот самый Александр Сергеевич Пушкин, который до недавнего времени был «нашим всем».
Теперь «наше всё» – это симпатичная дама, в свободное от установления рекордов время рекламирующая патентованное средство от запаха пота из-под мышек. И ещё 2999 коммерческих «спортсменов, тренеров и иных специалистов спортивных сборных команд РФ», которым Указом Президента от 31 марта 2011 года установлена ежемесячная стипендия в размере 32 000 рублей. Так и вижу эту длиннющую очередь приятно пахнущих людей, среди которых немало долларовых миллионеров, по-английски степенно беседующих в ожидании кассира… Пикантности этой истории добавляет то, что через пару недель после выделения из госказны более миллиарда на годовое содержание весьма небедных и без того дядей и тётей наша верховная власть, признав с грехом пополам, что мало ещё даёт денег больным детям и несчастным сиротам, тут же нравоучительно заметила, что неплохо бы в дальнейшем к этому делу активнее подключать благотворительные фонды и самих граждан. Казна-то, мол, не бездонная…
Тот хоккейный недоросль, который, потрясая кубком, истошно орал в телекамеру на весь мир: «Россия, б…, это для тебя!», сам того не понимая, выразил сущность нового «патриотизма». Распущенность, чванливость, вседозволенность, высокомерие трамвайного хама – неужели кому-то нравится, что при этом они размахивают российскими флагами? Величие и победные традиции России. Тут бы нам как-то поаккуратнее, поскромнее себя вести. Можно и нужно смотреться в зеркало истории и любоваться благородными лицами наших героических предков, но пора бы и самим оставить там хотя бы контуры чего-нибудь более приличного, чем контуры гениев залоговых аукционов, покорителей Куршевеля и Кукушкина с Ватрушкиным.
Желание смотреть на мир исключительно с верхней ступени пьедестала почёта имеет одно негативное свойство: оно по природе своей ущербно. За ним стоит нескладный, угрястый и ушастый паренёк из Гарлема, которого били в школе все кому не лень, били нехотя, по привычке кого-то непременно бить, а доходяга как будто сам лез под кулак. Когда всё это доходяге надоело, он пошёл в спортзал и вскоре вышел оттуда совсем другим: безжалостным, расчётливым, умеющим ждать своего часа, презирающим всех, кто слабее его.
Россия никогда не была похожа на доходягу. Напротив, именно мы одержали главную на все времена Победу. И если нам теперь чему и надо учиться, так не выигрывать, а достойно проигрывать – желательно со снисходительной улыбкой. Нравственная ценность поражения подчас выше мимолётной радости иной победы. А мы из кожи вон лезем, лишь бы где-нибудь что-нибудь выиграть, воображая, будто за чемпионскими спинами Кукушкина и Ватрушкина сокроются все наши проблемы. Они же только добавятся – очень серьёзные проблемы, связанные с дальнейшим изменением нашей ментальности. Коммерческий спорт, опекаемый и финансируемый государством в ущерб основной массе народа, – это даже не «потёмкинская деревушка» типа Сочи, это нелепый макияж на лике больной страны. Кого мы обманем этим? Только самих себя. Уж коли приспичило ставить рекорды, то для них есть поле непаханое. Мы теперь по многим важным жизненным показателям плетёмся где-то во второй сотне. Что бы нам там не посуетиться? Ведь у нормального государства может быть только один рекорд: здоровый духовно и физически народ.
В принципе не так страшен спортсмен, как спортсменство. Оно пришло на смену отошедшей в мир иной интеллигентности и вконец одряхлевшему джентльменству, когда в мире стало так тесно и суетно, что появилась нужда в железных локтях. Идейно спортсменство основано на чувстве собственной исключительности и превосходства над другими. Именно здесь оно соседствует с криминалом, который, за версту чуя родной запах, давно и прочно обосновался невдалеке. Спортсменство – это прежде всего и страшнее всего приоритет второстепенного над главным. Это когда попрыгунья-стрекоза становится важнее труженицы-пчелы, когда личный тренер, массажист, банщик и прочий обслуживающий люд ценится более творца, выше рабочего, врача, учителя, инженера. По весьма умеренным подсчётам, до конца 2018 года на подготовку и проведение крупнейших международных коммерческих соревнований в России будет потрачено не менее триллиона рублей казённых денег. Если вы считаете, что они упадут к нам с неба, то вы ошибаетесь. Их извлекут из тела страны, их соберут с нас: там копеечку от сирых прижмотят, здесь налог на засуху введут – за амбиции власти обычно расплачивается народ. Особенно когда он, по обыкновению, не даёт себе труда задумываться над происходящим…
(«Литературная газета» № 30 от 27.07.2011.)
Выдь на Волгу
В 80-е годы прошлого столетия знавал я одного марксиста, который при необходимости мог рассказать, чем занимался его кумир, скажем, 27 марта 1872 года с 16 до 19 часов. Когда я предположил: «Пиво небось пил в лондонском пабе…», он грустно посмотрел на меня и ответил со вздохом: «Пиво он пил с 19.30 до 21 часа, а с 16 до 19 работал в библиотеке». Вспомнил я этого забавного марксиста оттого, что он в числе прочего утверждал, будто в полном собрании сочинений К. Маркса нет одного важного документа: переписки основоположника с неким французским социалистом, который, не отрицая возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране, делал оговорку, что, мол, для этого нужно ещё найти такую страну, которую никому не жалко.
Триумф «мичуринцев»
Волга не может не повторять судьбы России хотя бы потому, что она сама и есть Россия. Причём Россия не только метафорическая, не в виде символа или иной духовной субстанции, а сугубо материалистическая, которую можно взнуздать, отравить и даже вовсе лишить воды – страдающая и в то же время верящая в чудесное исцеление. Мне довелось прочитать немало научных материалов о нынешнем состоянии Волги и должен отметить, что преимущественное мнение учёных сводится к одному ёмкому слову: катастрофа.
