Робер Букар - В недрах секретных архивов
Он уверял меня, что если ему удастся перейти с этими документами границу, война не сможет долго продолжаться…».
В конце этого письма сын Жиль, Евгений, сделал следующую приписку:
«До 14 августа 1915 года я работал с вашим сыном Александром и знал, что он тайно готовил материал, необходимый для дешифровки союзниками германских сообщений».
Аналогичное заявление сделал бельгийский генерал Люсьен Бюи. Узнав об исчезновении инженера, он сообщил, что «Александр отправился в августе 1915 года с целью добраться до Англии и передать сластям, секретный код германского правительства».
Было бы скучно цитировать все показания по этому вопросу. Присоединим, впрочем, к этой куче свидетелей еще одного — Нашмита, который был в 1915 году генеральным консулом США в Брюсселе.
В мае 1915 года Александр Сцек пришел к нему и умолял разрешить ему переправиться в его экипаже в Голландию, чтобы доставить союзникам «чрезвычайно важные документы».
В то время США были еще нейтральны, и Нашмит не имел права оказывать содействие в этом деле.
Что касается Бока, который помог бегству Сцека и достал для него провожатого, то английская контрразведка в 1920 году предоставила ему премию в двадцать пять тысяч франков «в благодарность за прошлые заслуги», а бельгийское правительство наградило его орденом Леопольда.
В начале 1921 года несчастный отец, неутомимо продолжая свои поиски, отправился в Роттердам. Там он был принят Дультоном, тоже служившим в английской контрразведке. Последний заявил, что он хорошо помнит приход молодого человека и вручение кода майору Оппенгейму. Он с готовностью взялся помочь убитому горем отцу и написал письмо на Ивнинг Стрит с просьбой дать сведения, которые могли бы облегчить розыски.
3 мая Холл лично ответил Сцеку. Он сообщил, что, к великому сожалению, не может ни помочь ему, ни сообщить сведения, полезные для расследования этого дела.
Несмотря на этот совершенно ясный отказ, хотя и переданный в чрезвычайно вежливой форме, Сцек продолжал с удивительным упорством и мужеством неустанные розыски сына.
Имелось слишком много достоверных данных, заставлявших семью пропавшего полагать, что молодой Сцек после визита к майору Оппенгейму отправился из Роттердама в Англию и что он лично передал на Ивнинг Стрит германский секретный код.
По поводу исчезновения Сцека могут быть только два предположения, оба правдоподобные: переписчик знаменитого дипломатического кода стал жертвой или германской секретной полиции, или английской контрразведки.
Действительно: первая должна была пылать чувством мщения по отношению к инженеру-радиотелеграфисту, который покинул свой пост с явно подозрительными намерениями; английская же контрразведка со своей стороны могла опасаться, как бы из чувства понятной гордости этот перебежчик не начал хвастаться своим, подвигом, разглашение которого аннулировало бы все значение кода. Слишком многое зависело от возможной нескромности молодого человека, которая могла вызвать подозрения Берлина и побудить министерство иностранных дел изменить комбинации своего дипломатического кода.
Выходцы с того света
Загадочное исчезновение Александра Сцека не является единичным случаем.
Много других «похищений» как документов, так и людей приписывается секретным службам государств-участников войны 1914–1918 годов. Заинтересованные в сохранении тайны, они многих сотрудников исключили на время или даже навсегда из списка живых.
Так, Вальтер Джон Левингтон, уроженец Сиппенгэма в Букингэмшире, пропадавший в течение шести лет, неожиданно возвратился в свою семью; между тем официально было объявлено о его смерти и его имя выгравировано на могильном камне.
Отправившись в начале войны на корабле «Сандлей», Джон Левингтон был, по официальной версии, убит во время морской стычки. Мэр Сиппенгэма не только сообщил это печальное известие семье Левингтона, но, кроме того, передал также и вещи, принадлежавшие молодому моряку. Таким образом, не могло возникнуть ни малейшего сомнения в смерти Левингтона. Во время установки традиционного монумента в память солдат, погибших во время войны, муниципалитет выгравировал золотыми буквами и имя Левингтона.
Имя Джона значилось также на памятнике, поставленном в честь павших британских моряков в Портсмуте, где он служил.
Спустя шесть лет после официального сообщения о его смерти, Левингтон неожиданно вернулся. Свидетельство о его смерти было уничтожено. Мэр Портсмута был немало удивлен, когда к нему явился Джон с ходатайством об исключении его имени с могильного монумента.
Наряду с Левингтоном большой интерес представляет также исчезновение капитана Кумминга.
Когда разразилась война, Кумминг был самым молодым капитаном корабля в британском королевском флоте.
Так как английский флот, ввиду значительного численного превосходства, обладал бесспорным господством на море, то некоторое число кораблей оставалось на якоре в своих базах.
Среди последних находился и корабль Кумминга.
Молодой командир, который не мог свыкнуться с малоподвижным образом жизни, попросился из адмиралтейства на службу в контрразведку. Его желание было удовлетворено, и 15 августа 1914 года Кумминг отправился с секретным поручением на фронт.
Вскоре он разъезжал на автомобиле в прифронтовой полосе, устанавливая связь между французскими войсками и английскими частями. Его автомобиль в 60 лошадиных сил носился, как метеор, по Фландрии и району Соммы. Необходимость постоянных быстрых перемещений отвечала подвижному характеру Кумминга, и его начальство гордилось той быстротой, с которой передавались приказания и проводилось инспектирование.
После автомобильной аварии и продолжительной болезни Кумминг являлся неутомимым вдохновителем морской секретной службы. На этой работе он проявил выдающиеся способности. Тем не менее, он выразил своему начальнику желание освободиться от этой работы, слишком бюрократической, по его мнению, и окунуться в кипучую жизнь, чтобы изведать новью приключения.
Кумминг получил разрешение отправиться в Румынию. Там ему было поручено наблюдать за деятельностью германских агентов и вести пропаганду в пользу союзников, имевшую целью побудить Румынию к вступлению в войну.
Кумминг проехал через Россию и не без затруднений достиг Бухареста. Здесь он узнал, что немцы собрали в подвалах своей дипломатической миссии двести пятьдесят ящиков взрывчатых веществ большой силы и шестьсот бутылей, содержавших заразные микробы, среди которых были микробы, вызывающие сап и карбункулы.
Об этом он секретно сообщил румынскому министру иностранных дел Порумбару и послу США в Бухаресте Вильяму Андрю для ознакомления их с австро-германскими методами ведения войны. Посол США, с соблюдением соответствующих предосторожностей, поделился этим открытием со своим правительством.
Искусная деятельность, развернутая агентами Кумминга, оказала большое влияние на решение Румынии. Принужденная выбирать между двумя воюющими сторонами, сна без колебаний присоединилась к союзникам. Вскоре румынские войска, хотя и недостаточно обученные и снабженные, перешли Карпаты, чтобы спуститься в трансильванские долины.
Что касается капитана Кумминга, то он во время операций румынской армии бесследно исчез. Прошли месяцы, а затем и годы. Каково же было общее изумление, когда 19 марта 1922 года во время одного празднества в честь Холла появился загадочный и улыбающийся моряк.
Его стали усиленно расспрашивать о причинах долгого отсутствия и обстоятельствах возвращения. Кумминг сдержанно ответил:
— Почему вы хотите, чтобы контр-адмирал Кумминг вспоминал о невероятных странствованиях капитана корабля? Не пытайтесь узнать мою тайну…
И действительно, как у Левингтона, так и у Кумминга никто не мог узнать тайну их необычайного исчезновения.
Методы шпионской работы
В «Штабе пяти»
В начале августа 1914 года немцы организовали в Сан-Себастьяне, у французской границы, образцовый центр шпионажа, который в течение всей войны оказывал им большие услуги.
Благодаря прекрасному наблюдательному пункту, созданному на испанской территории, германскому штабу удалось получить сведения о состоянии наших резервов в Мобеже, о плане нашего наступления в 1917 году, о пути следования крейсера «Клебе» (потопленного впоследствии), о технике производства наших первых траншейных гранат и многие другие, стоившие стольких жизней французским солдатам.
Центр германской шпионской деятельности в Сан-Себастьяне, который должен был собирать сведения от всех перебежчиков союзных армий, получил название «Штаба пяти». Эту секретную работу действительно вели пять специалистов по шпионажу, владевших этим делом в совершенстве.
