Марина Цветаева - Тетрадь третья

Вслух серчай, аль ус крути — | Чуб терзай — аль

Ждут сердца — все врут часы! круг черти

Мур: — 11-го апреля 1929 г.

— «Спаси, Господи!» Что спасать-то? Никто не поймет.

Почему мне всё кажется до неба? Дома, деревья…

(Страстный интерес к чуме)

— Папа, Вы можете убить чуму? Мама, убейте, пожалуйста, чуму!

Мур — 15-го мая, рисует:

— Каких я страшных, Наполеонов нарисовал!

— На двух Наполеонов напал дождь. — Правда, страшно?

Муравьи — куравьи (комары)

В ответ на предложение попросить прощения:

— Я такой большой, толстый, — как же я могу виноватиться?

Мур — 16-го мая 1929 г.

— Почему у него такие глаза — умеревшие?

(О слепом котенке)

Мальбрук в поход собрался

— Mironton — mironton — mirontaine —

Мальбрук в поход собрался —

Зарыт..[41]

(Raccourci!)[42]

Рисуя:

Я сделал папу и сына — козляных.

Мур

(Немножко назад. Было вписано в конце тетради.)

— Мама! Вы умеете превращаться?

— Когда я буду большой, я иногда буду много курить и тогда превращаться в маленького.

(В ответ на утверждение, что от курения перестают расти.)

Я не буду помнить, ни вспоминать.

— Дай ему отдохнуть! — Он, что ли, старый дедушка, чтоб отдыхать?

— Мама, эта лужа грязная?

— Все лужи грязные.

— Нет! Море — чистая лужа!

Чорты. — Можу. — Нагниваться.

Я, рассказывая: — «…пожалел его и взял к себе».

— Это не пожалеть, а украсть.

Лопатка — копатка (сознательно)

Всё это — до 10-го сент<ября> 1928 г., знач<ит> — 31/2 года.

Трактор. — Три недели роман с трактором (NB! трамбовка, но зовет его — трактор, и все зовем). 12-го сент<ября> трактор бесследно исчезает. Безумное беспокойство, тоска. Вечером крик из кровати: — Он же знает, что я его люблю? — Чего же он уехал? —

(P.S. ошибка: всё это уже 1929 г., продолжаю прежнее, эт<от> листок не в счет —)

Мур — Але:

— Я тебе дам такую трещину! Такую трещину получишь!

Ни с какими не с бабами не с ягими!

(Долгая мечта, как с утра поедем на пароходе, и т. д.)

— Мур! Кто же с утра ездит на пароходе?!

— Англичане.

19-го июня 1929 г., в долинке

— Мама, правда какое умное имя Лев? Справедливое такое, приятное. Как я бы хотел, чтобы меня звали Львом. Почему меня не назвали Львом?

— П. ч. тебя окрестили Георгием.

— А как это — окрестили?

— Пришел священник, прочел молитву и окрестил.

— А как — раскреститься?

— Нужно перейти в др<угую> веру — (коварно) — французскую, напр., (ненавидит французов). (Отводя гнев) — А как тебе больше нравится, Георгий или Егор?

— Никак не нравится, мне Львом нравится. И я уже тогда навсегда буду француз?! (в голосе — отвращение)

Разговор о дурачках: глупая улыбка, доброта, Бог любит.

— Мама, я хочу быть дурачком.

— Ну, милый, дурачком нужно родиться!

— Я хочу переродиться. А как это — переродиться? Да! Аист меня может опять принести, я ведь все-таки (с большим сомнением) — легенький!

(NB! 311/2 кило — 4 г. 41/2 мес.)

Ненависть к девочкам (с году — к куклам. Куклу встречал — кулаком.)

— Мама! Какие хорошие эти мальчики — что девочку мучают!

— Вовсе и не мучают, это их сестра, они с ней играют.

— Нý, заче-ем?! (в голосе — глубочайший упрек и разочарование)

(Кстати, бедная эта девочка недолго пожила: мальчики убежали, а девочка (двух лет — русские) напилась негашёной извести — белили дом.)

— Я не хочу, чтобы у меня родители кончились!

— Почему у нек’торых родителей нет детей? Не у всех родителей есть дети?

— Здесь эти… разбойники жили? Радзевичи, то есть!

Что мне вкусно — то я ем, что мне невкусно — то я не ем. (Присказка с 3-х лет. Козьма Прутков.)

— Почему я не чувствую, когда другому вкусно?

(Июнь 1929 г.)

запись:

— Почему я в 1920 г. (когда уже хорошо писала!) — писала так легко? (Всё Ремесло, напр., написанное в год! Бывало — по два стиха в день!) Что со мной сделалось? сделали? — Сплошное непопадание в волну (ритмическую). Ничто не несет (раньше уносило: заносило — как метель!). Если я еще пишу — и хорошо пишу — то только благодаря упорству. От отчаяния. Голое сознание долга — перед кем и чем? — Раньше: не пишу — не дышу, сейчас: не пишу — не вправе дышать.

Другие ждут «вдохновения»… Если бы я ждала вдохновения!..

Я, очевидно, ныне в состоянии Тютчева, писавшего стих в год. П. ч. не садился — se laissait aller — vivre — (не-vivre!)[43] — прозябал… Ведь если не сесть (засесть) — стихи себя сами не напишут. Придут («в голову» — пройдут сквозь нее облаком) — и пройдут.

Я ведь тоже могу не писать — месяцы! (Не внутренно — могу, стихотворно — могу.) Больше того: я, чаще всего — каждый день, каждый раз, когда сажусь — не могу писать. (Особенно не могла — Федру. Точно воз везла! А как вышла! Самое коварство, что ни малейшей приметы — этого моего возо-везения: водовоз’ства: сплошной поток!) Скажем честно: большие стихотворные вещи — моя каторга.

Последнее вдохновение — Письмо к Р<ильке> (Новогоднее). Федра — уже колодки. Перекоп — вдохновленность не стихом, а темой.

Сейчас — <пропуск названия>. Неделю бьюсь над восемью строками. Чтобы написать эту вещь так, как она была, нужно любить и смочь, т. е. быть мной, человеком, и мной, поэтом (рукою, слухом). Дай мне Бог написать эту вещь хотя бы в год. (Нынче 1-го июля 1929 г.) Столько мыслей — и так мало строк! Столько строк — и так мало связи!

Мур:

Я царь, я большой,

Я даже русский с бородой!

5-го июля 1929 г.

(Стихи: — изваянием собственным) Второе мужеска: Ровно бы — очередь край на мученицын — семени да не хват: — сердца. У Троицы, завтра в Оптину — пусто: мощи. Целые ведра воды нашептанной — Горы просфор и рощи — Свеч — а требует — полыни горше — следу нет — Порча —)

Мур — канун 14-го июля («Quatorze Juillet»[44] — между прочим гениаль<?> <пропуск одного слова> Марка Твэна о французских историч<еских> датах: l’homme du 2 Octobre — 4 novembre — 19 août — etc. etc.[45]) 1929 г.

— Я хочу себе переменить сестру. Глупо — «Аля». Я хочу с разными именами.

— Вот я сейчас разрубаю: ма — ши — на. Разрубленное.

Я:

Я понимаю вещи только через слово (собственное).

Мур:

— Что такое политик?

— Человек, к<отор>ый устраивает войны (а сам не воюет) — обманывает — торгует — любит всякие новости…

Мур, быстро: — Я тоже люблю новости!

— Когда крокодил бывает добрый? Когда он без зубов?

— Вы любите автомобили?

— Нет.

— А когда Вы будете их любить? Когда их не будет?

— Савка!

— Так нельзя говорить, нужно говорить: Савва.

— Так Вера говорит.

— Вера может, п. ч. она его сестра.[46]

— Как — сестра? Ведь он большой, у больших сестер не бывает.

— Сестра — навсегда.

— Иногда они умирают.

Появившаяся доброта — (41/2 года — ce n’est pas trop tôt![47]) — подарил паровоз, коляску, обратно не берет. Желание быть добрым.

— Я Вас люблю, а Вы меня не любите!

— Я в 5 минут злой и в четыре минуты добрый.

Рисуя лицо: — Вот у него усы… И уши сделаю разнообразные. (29-го авг<уста> 1929 г.)

1-го сентября 1929 г. — С<лони>му: — Почему у Вас такое звериное название?

— Папа сказал, что когда я буду большой я сам буду править трактором. (После секундного раздумия) — Я сам хочу быть трактором!

2-го сент<ября> 1929 г., Мёдон, лето 1929 г. никуда не уезжали.