Максим Григорьев - Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)
На похоронах Анастасии Буториной жители говорят о том, что хотят мира, о том, что в поселке разрушен почти каждый дом, рассказывают, какой была А. Буторина.
Мужчина: «двадцать три года на Украине, нам ничего Украина не сделала. Ничего не построили, только разрушили. Шахты закрыли, заводы закрыли. Дорог нет. А теперь еще и убивают нас. Чтобы у этого Порошенко гробы эти перед глазами день и ночь стояли. Тварь конченая, когда будет управа какая-то на эту власть. Чтобы матери их детей так плакали, как мы своих детей хороним. Чтобы эти гробы стояли каждую минуту перед глазами у него. Покоя не давали ему. Никакой дружбы с ними не будет. С этими дебилами. Дети погибают, надоело хоронить. Не успеваем больницы проведывать. Это дите в чем вообще виновато? Я, когда попало сюда, тут был, помогал. В час ночи это было. За что? Если они хотят победить, убивая детей, я сомневаюсь. Это вряд ли им удастся. Она в чем виновата? Девочке шестнадцать лет. Она что, сепаратистка какая-то, что ли была? Кому она мешал?. Вот съемка идет. Мужиков нет. Кого вы бьете, суки конченые. Попало в крышу, на диване такой осколок большой нашли. Хорошо, что мы эвакуировались, а там дите у меня спит и жена. Убило бы. Это когда сюда упало. Я выскочил, думал, что в дом попало. Выскочил, думал, может, помочь что-то надо».
Женщина: «Писала стихи и папе посвящала. Папу очень любила, хотела к нему. Он три года назад умер. Бедное дите. Она первый год только отучилось, специальность получала. За что ее? Кому она мешала? Она не в окопах сидела. Ни снаряда не подавала. За что ее убили? Эта девочка ходила под бомбежками, кормила людей. В пять утра она уже была в столовой. Точно так же в шесть, восемь вечера она шла и кормила людей. Она помогала. И за что ее убили? За то, что она людей кормила, за то, что ночей не спала. За то, что она бегала под бомбежками этими. За что вы ее убили? Мы уже ничего не хотим, оставьте только нас в покое. Когда мы мир увидим? Ответьте нам на один вопрос, когда на нас обратят внимание? Мира хочу и чтобы дети наши счастливы и внуки жили. Прекращать надо эту войну. Все люди мира хотят. У нас на поселке в каждый дом уже попало, и все люди испуганные стали. Хотим мира, все. Мира надо. Дружбу надо и жить по-дружески. Одни бабушки и дедушки остались. Кого бьют? Ни окон, ни дверей. Пусть эти гробы каждую секунду у него перед глазами стояли, покоя не давали ему. Алкаш чертов. После этого как можно, какая единая Украина? Горя сколько принес. Так и сказали по телевизору сегодня, не можем их победить, уничтожим все населенные пункты. Дети, старики, женщины. Уничтожить все. Что, ему народ наш нужен? Не нужны мы ему. Тут же алкоголики одни живут, по их словам, которые в шесть утра встают и начинают убирать, полоть, сажать, поливать, чтобы как-то выжить. И правду говорят, нас бьют, мы живем, подняли цену, мы живем. Вообще ничего не хотим. Не хотим Порошенко, дайте нам спокойно жить. Будем один хлеб и воду есть. Мы хотим мир. Никто нас не слышит, Европа нас не слышит и не хотят слышать. Не хотим мы Украины. Не хотим мы ее».
Женщина: «Шестнадцать лет ей было, ходила под бомбежками, кормила людей. Коров ходила пасла, потому что у нее нет работы. Она ходила и коров посла, и бабушкам помогала, в социальной столовой, и не просила у тебя, Порошенко, никаких три копейки. Тварь ты конченая. Бесчеловечный. Они не люди, у них нет людского сердца. Они звери. Мы просим Путина, пусть вводит войска и убивает всех этих фашистов. Мы не хотим Украину, мы хотим Россию. Украинское телевидение показывает военных. Он держит осколок в руке и говорит, посмотрите, как нас обстреливают. Он пришел воевать. А у нас осколки валяются во всех дворах. Людей ведрами собирают. А они на блокпостах, военные, показывают осколки, как их обстреливают. Какие они герои. А мирные дома обстреливать разве можно так? У нас Артемовск тут рядом, там «укропы» эти сидят. Говорят, сепаратисты сами себя бьют. Себя, детей и свои семьи бьют. Гляньте, мужчин нет. Все мужчины там стоят, и они будут свои дома бить?»
Подруга А. Буториной: «Какие могут быть эмоции? Плохие, конечно. Похороны подруги. Участвовала везде, где только можно. Она была очень пози-тивная, активная. Бегала везде, очень жалко. Переживаем по этому поводу, что нам еще вам сказать. Участвовала в празднике 9 мая. Мы ходили с ней. Все делала замечательно, училась нормально. Она училась даже танцевать, чтобы участвовать на 9 мая. Научилась девочка танцевать. Хотя не умела ничего вообще делать. Такая молодец. Очень хорошая девочка была» [365].
Татьяна Александровна, житель Горловки, ул. Шатурина, 15, кв. 41, показывает журналистам свою квартиру, в которую попал снаряд в результате обстрела Вооруженными силами Украины: «Там вроде как дым есть. Там ходить нельзя. Это там, на кухне, еще окна побиты. Я здесь живу. Дети мои, уехали. Я тут как основой квартиросъемщик. Теперь мне жить негде. Часа, наверное, в два сигануло. Потому что я в два часа с поликлиники вышла. Я там работаю, был обстрел, и я пошла в подвал. Я в подвале сидела, а потом мне сказали идти. Сергей мне позвонил. И сказали, что надо идти в прокурату, в полицию. Я там была, написала заявление, сказали, что завтра придут» [366].
Жители Гольмовского р-на г. Горловки Галина Алексеевна, Елена и Петр показывают журналистам свои разрушенные после обстрела украинскими военными квартиры. Некоторые квартиры полностью сгорели, во многих выбиты стекла, в домах повреждены крыши. Одна женщина получила ранение глаза и находится в больнице. Во дворе дома лежит неразорвавшийся снаряд. Трехэтажный дом практически полностью разрушен. Ниже приведен полный текст интервью.
Галина Алексеевна: «Зайдите в комнату, посмотрите. Это наших племянников. Я чисто случайно пришла посмотреть. Квартира полностью выгорела дотла. Как вы думаете, кто стрелял, если по воронке смотреть? Получается направление, получается Вооруженные силы Украины. Я на Школьной живу, и там тоже две воронки рядом».
Елена: «Украина нас защищала. Я в коридоре, в прихожей, была во время обстрела. Сын спал тут на кровати. В 11 вечера где-то. Как раз тогда, когда дети заснули. Старшая дочь спала тут на кровати, средний сын спал здесь, младшая дочь спала со мной на кровати, но ей всего два года. Младшую дочь в прихожую в коляске унесла. Этих зову, они не слышат. Только дети заснули, самый глубокий сон. Попала сюда в квартиру, мужа волокла с кровати».
Мужчина: «Хозяйка в больнице, а сын женщины, которая здесь жила, внизу сидит. Живая. Осколок только в глаз попал. Вот оно то, что причиняет всем беды. То, что приносит смерть. Неразорвавшийся снаряд. Снаряд находится, чтобы вы понимали, в непосредственной близости от жилого помещения. Вот так выглядит на данный момент жилье, где якобы жили сепаратисты. Квартиры не подлежат восстановлению».
Петр: «Произошел очередной ночной обстрел в ночное время. Все люди, вся детвора находились здесь. Обстрел происходил со стороны Майорска или Кодымо, где находится дислокация войск Вооруженных сил Украины. Я и внук во время обстрела непосредственно находились тут в коридоре. До моей квартиры не дошло до конца, но все в дыму. В общем, ужас. Спасибо доблестному Киеву с Порошенко» [367].
Жительница Горловки Валентина Францевна рассказывает журналистам о том, как она вместе со своей семьей пережила обстрел города 11 июня 2015 г. В многоквартирный дом, в котором она проживает, попало два снаряда, в котельную поблизости — пять снарядов, в соседнем доме убито трое детей и двое взрослых.
Валентина Францевна: «Заходите, миленькие мои, если вы российские, то, пожалуйста. Я всю жизнь проработала на химзаводе, по производству вредного вещества. Все делала для этой Украины, а она сейчас убивает нашим оружием. Вчера началось все в двадцать минут одиннадцатого. Такое началось, у нас уже было такое в январе месяце. Как перед дочкиным днем рождения, повылетало все у нас. А вчера тут началось — землю с небом смешали. В наш дом попали два раза, в тот дом попали, в другой. Там погибло двое детей и трое взрослых. В котельную пять снарядов. За котельной гаражи — гаража, как будто их не было, как корова языком слизала. Яма такая 6 м диаметром. Это так, я наброски делала, если сможете, что-то выбрать. Выберите. Это крик души. Всю жизнь здесь живу. Одна растила двоих детей. Все в кредит, а теперь, что я сделаю с этим? Все соберу, что ли? На кредитах жила всю жизнь, во всем себе отказывала. Думала, детям. А сейчас, посмотрите, что творится. У соседки детки, там их трое. Мама умерла при родах, и осталось трое детей. Я спрашиваю, как вы ночь провели, а они мне говорят — мы лежали на полу и молились. Бабушка их там была, молились детки. Семь, восемь лет. Вместо того чтобы думать, как отдохнуть летом, дети лежат на полу и молятся, чтобы остаться живыми. Они (украинские военные) знают. Все прекрасно они знают, что стреляют по мирным жителям. Представьте, мы плохие, как они говорят. Наш Донбасс всю жизнь был на дотации. Хорошо, мы для вас обуза. Оставьте нас в покое. Мы ватники, колорады, наши дети личинки колорадов. Вы представляете? Откуда у них такая ненависть? Я не знаю. Я же говорю, бандеровская, это, наверное, с кровью матери всосалась. Вы посмотрите, Тимошенко, Яценюк драный. Это же бывшие комсомольские руководители. Пролезли специально, чтобы сейчас мстить. Как можно, что тебе сделала страна, чтобы так ненавидеть? Это кошмар какой-то. Ужас. Ну, плохие мы, оставьте нас в покое. Оградите нас колючей проволокой, это уже было в 2004 г. А началось это, миленькие, если у вас есть время, я вам расскажу, в 2003 году. Мне дали путевку в Крым. Я туда приехала, запомните — 2003 год. Еще никаких выборов не было. Получается так, что наш Донбасс, кто приехал с Донбасса. Путевку поделили на двоих. По двенадцать дней. С Западной Украины приехали семьями. По четыре человека, по пять. Бабушки, дедушки. Думаю, за что им такие привилегии. Когда начали, так в разговоре. Такие интеллигентные все. Так разговаривают. И тут они говорят, выборы будут, нам надо Ющенко выбирать. А он был тогда никто и звать его никак. Он тогда банком заведовал. Думаю, что же это такое. И вдруг в 2004 году выплывает эта кандидатура. Стала молиться за народ наш, Донбасс, за нашу Новороссию. Я верю в победу нашу. И все равно, как я писала в стихах своих. Донбасс никто не поставит на колени. Пусть нас убьют. Одессу всю смотрела, все смотрела. Вчера показывают опять. В Одессе мемориал хотят установить. Погибшим. Вышли «Правый сектор». Устроили бойню.
