Адольф Эрман - Жизнь в Древнем Египте
1а, 1б. Из гробницы Неферхотепа в Фивах, конец эпохи XVIII династии. Согласно W., III. Pl. 67
2. Из гробницы Роя, управляющего поместьем, начало эпохи XIX династии. Согласно W., III. PL. 68. (Священнослужитель с книгой – это жрец-чтец; священнослужитель с бритой головой и в шкуре леопарда – Сем; жрец, который держит мумию, одет как Анубис. Гробница расположена на склоне горы, перед ней стоит заупокойная стела)
В третьей лодке находятся родственники-мужчины, в четвертой – сослуживцы и друзья умершего, которые надели знаки своих должностей и собрались здесь, чтобы отдать последние почести ушедшему из жизни и положить в его гробницу свои подарки, которые несут перед ними их слуги. В словах этих пророков, князей и священнослужителей, конечно, меньше чувств: они восхищаются многочисленностью толпы, которая следует за покойным. «О, как прекрасно то, что выпадает ему на его долю… Из-за его великой любви к Хонсу Фиванскому ему дано прибыть на запад так, что за ним следуют толпы его слуг, одна за другой». Когда эти лодки и маленькие ладьи, в которых находятся слуги с букетами цветов, жертвенной пищей и всевозможными шкатулками и ящиками, все прибывают к западному берегу, начинается настоящее похоронное шествие[288]. Ладью с гробом ставят на салазки, и дальше ее везут быки. Впереди нее идут сначала мужчины, после них женщины. Так, в том же порядке, в котором она пересекала Нил, процессия, извиваясь лентой на поворотах, проходит весь долгий путь до могилы. Мы пропустим здесь те необходимые обряды, которые выполнялись у могилы перед мумией, – открывание рта покойному с помощью крюка, возлияние воды перед покойным, чтение одним жрецом слов из его книги и принесение в дар благовоний другими жрецами[289]: чтобы интересоваться такими вещами, надо быть египтянином. Но даже наши сердца трогает жалоба жены, которая обнимает мумию[290]: «Я твоя сестра, Мерит-Ра; о великий, не покидай меня! Ты так прекрасен, мой добрый отец. Что это значит, что я теперь далеко от тебя? Теперь я иду одна… Ты, который любил говорить со мной, теперь ты молчишь и не говоришь». С печальным голосом жены смешиваются стоны плакальщиков и плакальщиц, которые посыпают себе головы землей и восклицают: «Увы, несчастье!» Они не могут понять, почему тот, кто имел так много друзей, теперь находится в стране, где знает лишь немногих, почему он, который был таким подвижным и деятельным, теперь скован и связан; почему он, имевший такие прекрасные одежды, теперь должен всегда носить вчерашний наряд. Сзади стоит группа людей, чьи жалобы делают умершему больше всего чести, – бедные вдовы и сироты, которых он содержал при жизни.
В этом описании даны основные характеристики похоронной процессии, общие для всех эпох – разве что в какой-то период одна церемония, в другой – другая выполнялась более подробно. В эпоху Нового царства главную роль играли друзья и знакомые покойного[291] – «князья и друзья дворца», которые сопровождали этого «достойного хвалы хорошего человека» и клали возле гроба роскошные домашние вещи как последний дар.
Но в дни Древнего и Среднего царства[292] более важной частью похорон был перенос статуй умершего[293]. Пока рабочие везли эти статуи на салазках к местам их установки, жрец-чтец кадил перед каждой из них благовония, а танцовщицы и певицы придавали этой процессии праздничный, по мнению египтян, вид. Не все эти скульптуры попадали в сердаб гробницы; каждый, кому было позволено поставить статую умершего в храме бога-покровителя своего дома1[294], делал это; а другие могли установить ее в часовне на крыше своего дома[295] или в своем саду, где многие подготавливали место для поклонения своему ка.
У нас нет намерения подробно описывать богослужение. В праздничные дни оно состояло из подношения жертвенных даров и сожжения благовоний; в некоторых случаях добавлялись и другие церемонии: например, в Сиуте в эпоху Среднего царства перед статуей умершего зажигали светильники в первый и последний дни года и во время других праздников; в эти же дни друзья умершего приходили к храму с пением песен в его честь. Здесь мы опишем подробнее только одну сцену этих праздничных торжеств, которая вызывала особый интерес у египтян, причем больше всего у египтян Древнего царства, судя по бесчисленному множеству рисунков, на которых она изображена. Это сцена убоя жертвенного животного – быка или большой антилопы.
Кроткое животное приводят к месту убоя, и два опытных мясника легко сбивают его с ног. Передние и задние ноги связывают, потом завязывают тонкую бечеву вокруг языка, и, когда тянут за нее, несчастное животное сразу беспомощно падает на землю. Иногда происходят волнующие сцены: сильное животное бунтует против своих мучителей и очень воинственно бросается на них. Но это бесполезно: пока одни уклоняются от его ударов спереди, другие отважно хватают его сзади, держат за ноги, повисают на хвосте, два самых мужественных даже отчаянным прыжком вскакивают ему на спину и изо всех сил гнут и крутят его рога. Бык не в силах противостоять этим объединенным усилиям; он падает, и людям удается связать его передние и задние ноги вместе. После этого они без страха наносят ему смертельный удар – перерезают яремную вену и, как иронически говорят люди, позволяют ему сдаться. Аккуратно собрав кровь, они начинают главное дело – разделку туши животного по правилам науки.
Согласно древнему обычаю, который, как мы обнаруживаем, часто сохраняет свою власть на церемониях жертвоприношения, мясники пользуются для этого кремневыми ножами. А поскольку такие ножи быстро затупляются, эти люди носят с собой металлические оселки (похожие на наши стальные), привязанные к углу фартука, и ими точат ножи, от которых отлетают осколки камня.
Прежде всего отрезают ноги, которые египтяне считали лучшей частью туши. Один человек, подняв ногу животного, держит ее за копыто и, обхватив ее рукой, оттягивает как можно дальше назад, а другой отрезает ее в месте сустава. Между этим двумя происходит такой разговор: «Оттяни ее как можно дальше». – «Я так и делаю». После этого мясники вспарывают брюхо и вынимают из животного сердце, которое считалось таким ценным жертвенным даром, что один из двоих с большим интересом показывает его другому.
Но части разрезанной туши пока еще нельзя принести в жертву, поскольку на сцене еще не появился главный персонаж. Мясник уже раздраженно спрашивает: «Подойдет, наконец, жрец к этой ноге?» В конце концов жрец приходит. Это начальник уэбов фараона, который должен объявить жертву чистой. Жрец с серьезным видом нюхает кровь животного, внимательно осматривает мясо и провозглашает все это хорошим и чистым. Теперь ноги можно положить на стол для жертвоприношений. Когда праздник закончится, ими утолят голод плакальщики.
Эти быки, а также приносимые в жертву хлеб и пиво назывались «дарами, которые дает царь», так как по древнему обычаю предоставлять жертвенные дары для умерших было обязанностью фараона. В эпоху Среднего царства «начальник домом продовольствия и начальник рогов, перьев и когтей» хвалился тем, что «приказывал приносить дары богам и похоронные подарки умершим по велению Гора, господина дворца», то есть царя[296]. Вероятно, этот обычай существовал только в те ранние времена, когда лишь небольшому числу знатнейших людей было позволено, с милостивого разрешения царя, строить себе гробницы возле царской усыпальницы. Позже количество гробниц увеличилось настолько, что этот обычай вышел из употребления, но жертвоприношения в честь умершего всегда называли «дарами, которые дает царь», хотя их, разумеется, приносили родственники умершего. Их самой священной обязанностью было регулярно приносить дары своим предкам, поддерживать в порядке их могилы и таким образом «давать жизнь их именам». Но невозможно было знать, что произойдет с семьей через много столетий: будет ли она вообще существовать тогда, а если будет, то хватит ли у нее средств, чтобы платить за необходимые дары, и потому большинство знатных людей уже в эпоху Древнего царства назначали особые вклады, оплачивавшие жертвенные дары, которые им должны были приносить после смерти, и содержание особого жреца, служителя ка. Иногда в качестве таких вкладов для «дома вечности», выделяли деревни или участки земли с поступавшими оттуда налогами или произведенными там продуктами. Иногда заключался договор с духовенством города, то есть жрецы брали на себя обязанность вечно приносить в гробницу необходимые дары, рассчитывая, что вознаграждение за это будет больше затрат. Чтобы установить порядок управления такими вкладами, составлялись специальные документы, и из того, какие решения принимались в различных непредвиденных обстоятельствах, напрашивается вывод, что с этими вкладами часто случались несчастья. Например, если у гробницы был лишь один заупокойный жрец, он мог единолично распоряжаться имуществом, данным в качестве вклада, и перед своей смертью мог разделить его между своими детьми вместо того, чтобы передать его тому из своих сыновей, который должен был унаследовать его должность. Если же было назначено много заупокойных жрецов, как часто делали знатные люди эпохи Древнего царства, часто возникали споры из-за доходов от вклада.
