Владимир Дайнес - Штрафбаты выиграли войну? Мифы и правда о штрафниках Красной Армии
Об участии штрафных рот в форсировании Днепра осенью 1943 г. пишет и генерал армии П. И. Батов, командовавший тогда 65-й армией[276]. Его воспоминаниями мы и воспользуемся.
Начальник оперативного отдела штаба армии Ф.Э. Липис, вернувшийся из 118-го артиллерийского полка полковника В. Л. Болдасова, который был выделен для обеспечения огнем десантной группы 69-й дивизии, докладывал командарму:
– Артиллеристы и стрелки прекрасно понимают друг друга. Командир второй батареи лейтенант Бутылкин отлично ладит с комбатом Кулешовым. Он переправляется первым рейсом. Провели совместный митинг. Между прочим, выступал подполковник Сидоров, замполит полка. Как его слушали!.. Завидую людям, у которых слово, как огонь, зажигает… Сидоров тоже идет с первым десантом. Вот кому счастье!..
Начальник политотдела армии полковник Х.А. Ганиев, присутствовавший при докладе, сказал:
– …Александр Васильевич Сидоров там будет на месте, он опытный десантник, я его видел при форсировании Сева. Но меня тревожит состав десантного батальона сто двадцатого полка. Я сейчас из шестьдесят девятой. Кузовков мудрит…
– В чем?
– Он включил штрафную роту в состав батальона и поставил на главном направлении форсирования.
– А может, это неплохо? – сказал член Военного совета армии Н. А. Радецкий.
– Как с такими людьми можно рассчитывать на успех? – горячо воскликнул Ганиев. – Кто в штрафной роте? Разве это бойцы!..
«Среди штрафников было много окруженцев, кто в первые дни войны не пробился к своим, – пишет Батов, – а осел в деревнях на оккупированной врагом территории. Они были виноваты. Но мы не могли отказываться от них. Прежде всего, дивизии крайне нуждались в пополнении, так как в боях на Севе, Десне и сожских плацдармах понесли потери и теперь имели едва половину штатной численности. Готовясь к броску через Днепр, армия наконец получила 2 тысячи солдат за счет местной мобилизации. Прибыли и новые штрафные роты. Вопрос был в том, сумеем ли мы поднять их и поставить на ноги. Установка Ганиева говорила «нет». Несомненно, он по горячности ошибался».
– Штрафники могут стать неплохими солдатами, если к ним подойти по-человечески, – говорил начальнику политотдела Радецкий.
Генерал Батов позвонил командиру 69-й стрелковой дивизии И. А. Кузовкову:
– Как вы намерены использовать штрафную роту, Иван Александрович?
– Товарищ командующий, рота маршевая, в ней пятьсот человек. Если ничего не предпринять, это будет неуправляемое подразделение и понесет большие потери. Полагаю целесообразным направить весь рядовой состав стрелковых рот второго батальона сто двадцатого полка на пополнение других подразделений полка, а в этот батальон целиком передать штрафников. Без изменений оставлю только пулеметную и минометную роты. Это будет полнокровный батальон, с надежным командным составом – от комбата до сержантов. В нем останутся и все коммунисты из солдат.
– Не опасаетесь? Не подведут штрафники?
– Людям надо же верить, – сказал комдив. – Я разговаривал с ними. Убедился, что понимают свою вину перед Родиной. Будут драться. Я им на митинге обещал, что буду ходатайствовать за них перед Военным советом армии, как только выполнят задачу в роли передового батальона. И коммунисты с ними работают.
– Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но предупреждаю – основательно поработайте с каждым человеком… Загляну и проверю…
Штрафники оправдали возлагавшиеся на них надежды. Вместе с частями 69-й стрелковой дивизии они успешно форсировали Днепр, обеспечив преодоление реки главными силами 65-й армии.
Отдельная штрафная рота 70-й армии (командующий генерал-полковник В. С. Попов) 1-го Белорусского фронта в октябре 1944 г. принимала участие в захвате плацдарма в междуречье Вислы, Буга и Нарева. Г.Г. Высоцкий, командовавший тогда отдельной штрафной ротой, вспоминал: «В междуречье Вислы, Буга и Нарева части 38-й стрелковой дивизии пошли на захват плацдарма. С ходу рота вошла в прорыв первой линии обороны немцев. Одна контратака фашистов следовала за другой. Земля дрожала от взрывов. Слева и справа перли танки и самоходки, бомбила авиация, гремела артиллерия, строчили автоматчики и бухали минометы. Редкие часы затишья сменялись более жестокими атаками противника»[277]. Несмотря на все усилия врага сбросить отдельную штрафную роту с плацдарма, она сумела его удержать.
Осенью 1944 г. войска 65-й армии вели ожесточенные боевые действия за расширение наревского плацдарма. Об этом подробно рассказывает генерал армии П.И. Батов[278]. Плацдарм, захваченный соединениями 65-й армии, вынуждал противника постоянно держать значительные резервы для парирования удара. Поэтому он решил мощным ударом разгромить войска армии, сбросить ее остатки с плацдарма и стабилизировать линию фронта на правом берегу Нарева. Вот как 4 октября развивались события на плацдарме. Ударная группировка противника (около 33,7 тыс. человек, до 400 танков и штурмовых орудий и свыше 1 тыс. орудий и минометов) нанесла внезапный удар в стык 18-го и 105-го стрелковых корпусов[279]. Малочисленные соединения 105-го стрелкового корпуса не выдержали удара превосходивших сил врага и во второй половине дня были оттеснены на близкие подступы к Нареву. Бой шел в 800 м от реки. Несмотря на большие потери, противник продолжал рваться к Нареву. Только благодаря вводу в сражение 1-го гвардейского танкового корпуса, 15-й и 44-й гвардейских стрелковых дивизий, ранее выведенных с плацдарма на левый берег, 1-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады и подвижного отряда заграждения армии, а также ударам 16-й воздушной армии фронта к исходу дня наступление противника было приостановлено. В этом сражении принимал участие и 8-й отдельный штрафной батальон, который, по воспоминаниям А.В. Пыльцына, понес большие потери. «После войны авторы некоторых публикаций стремились показать, – пишет Пыльцын, – что штрафники заранее были обречены быть смертниками, что штрафбаты, как и армейские штрафные роты, были подразделениями, обреченными на гибель. Да, за все то время, что мне довелось прожить в штрафном батальоне, этот «наревский» период был почти единственным, который мог бы подтвердить эти суждения. И сами штрафники вправе были думать так же».[280]
С 14 января по 3 февраля 1945 г. войска 1-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, провели Варшавско-Познаньскую наступательную операцию. Ее замысел состоял в том, чтобы путем нанесения рассекающих ударов расчленить противостоящую группировку противника и разгромить ее по частям. Главный удар с магнушевского плацдарма в направлении Кутно, Познань наносился силами пяти армий (61-я, 5-я ударная, 8-я гвардейская, 1-я гвардейская танковая, 2-я гвардейская танковая) и одним кавалерийским корпусом (2-й гвардейский). В состав 5-й ударной армии входила 123-я отдельная штрафная рота под командованием З.М. Буниятова.
14 января 1945 г. в семь тридцать началась артиллерийская подготовка, а через двадцать пять минут вперед двинулись штурмовые батальоны и штрафные роты. Рота Буниятова «одной из первых в армии форсировала р. Пилица (на территории Польши. – Авт.), захватила мост и удерживала его до подхода подкрепления в районе населенного пункта Пальчев (9 км юго-западнее г. Варка)»[281]. Бойцы роты уничтожили свыше 100 и взяли в плен 45 вражеских солдат, захватили пять 6-ствольных минометов, 3 орудия. К исходу дня дивизии первого эшелона 5-й ударной армии сумели захватить небольшой плацдарм на р. Пилица в районе Пальчев. 27 февраля 1945 г. З.М. Буниятову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Штрафные части в разведке
В годы Великой Отечественной войны штрафные подразделения, вопреки утверждениям некоторых авторов, широко привлекались для ведения разведки. Эта практика была узаконена, если так можно выразиться, директивой № 12393, подписанной 17 июня 1943 г. начальником Генштаба Маршалом Советского Союза А.М. Василевским. В директиве говорилось: «Разъясняется, что штрафников легко проверить не только во время серьезных фронтовых операций, но и через выполнение боевых разведывательных задач, на которые и необходимо прежде всего привлекать штрафные подразделения».[282]
Как известно, разведывательные сведения добываются боевыми действиями войск, наблюдением, подслушиванием, фотографированием, перехватом работы и пеленгованием радиосредств, поисками, налетами, засадами, разведкой боем, опросом местных жителей, допросом пленных и перебежчиков, изучением захваченных у противника документов (техники, вооружения) и другими способами. Наиболее часто штрафные формирования применялись для захвата «языка» и ведения разведки боем, которая предполагает добывание разведывательных сведений о противнике боевыми действиями (наступлением). При подготовке наступления разведка боем проводилась в целях уточнения начертания переднего края, системы огня и выявления отвода войск противника с первой позиции в глубину обороны. В обороне разведка боем проводилась в целях выявления группировки и степени готовности противника к переходу в наступление. Для проведения разведки боем назначались усиленные стрелковые, мотострелковые, танковые батальоны и роты, в состав которых включались разведывательные дозоры и группы разведчиков для захвата пленных, документов, образцов вооружения и снаряжения. Об эффективности этого способа войсковой разведки могу судить по собственному опыту, так как командовал разведывательной ротой и был начальником разведки полка. До XIX века этот способ именовался «силовой разведкой».
