Владимир Николаев - Красное самоубийство
В. Вернадский. «Дневники»
Приведенные выше слова Вернадского можно сделать эпиграфом ко всей официальной пропаганде советской власти. Причем эта фирменная печать лежит не только на массовых, проходных пропагандистских выступлениях, но и на писательской публицистике. Вот один пример из бесчисленного множества. Очерк «Голосует народ», автор Вс. Вишневский, известный драматург и публицист. Это – его очерк в номере газеты «Правда» от 22 декабря 1947 года, он посвящен очередным выборам в местные советы депутатов трудящихся. Итак, несколько абзацев из этого «очерка»:
...«…Мы опрашиваем у председателя избирательного участка № 9 Ольги Петровны Кабановой: кто пришел первым на участок и в каком часу?
– Первым пришел Захаров Яков Максимович… Пришел он в пять часов тридцать минут.
После маленькой паузы добавляет:
– Не сегодня, 21 декабря, а вчера вечером, 20-го…
Мы видим 73-летнего гражданина, москвича, пенсионера. Рядом с ним его жена. Они терпеливо ждут, когда откроются двери в зал голосования (дело происходит в пятом часу утра 21 декабря – В. Н .).
Председатель пробовал ночью уговорить почтенную чету пойти домой отдохнуть: “За вами будет сохранена первая очередь, товарищ Захаров, гарантируем, – а вы поспите…” Старик посмотрел, покачал головой и сказал: “Беспокоитесь, что мы не спавши будем?.. Товарищ Сталин из-за нас сколько ночей не спал? Нет, я уж тут подожду с супругой…” И они оба терпеливо ждали двенадцать с половиной часов.
Ровно шесть утра. Председатель, приветствуя первых избирателей, открывает доступ в зал… Быстро идет отметка избирателей, выдача бюллетеней… Люди внимательно читают бюллетень, в котором стоит имя Иосифа Виссарионовича Сталина.
Итак, первым по праву подходит к избирательной урне 73-летний Захаров. За ним его жена. Волнуясь, старик глядит на сограждан:
– Я голосую за товарища Сталина. Зову и вас. И благодарю комиссию за заботу и обслуживание…
Полночь. Мы снова на участках. Председатель участка № 9 сообщает:
– За товарища Сталина подано все 100 процентов бюллетеней.
На участке № 24 подсчет продолжается. Во втором часу ночи сообщен результат:
– За товарища Сталина 2122 бюллетеня – все 100 процентов.
В школе на участке № 8 такое же сообщение: все 100 процентов голосов…
Народ сказал свое слово…»
Остается добавить, что это произведение украсило страницы главной газеты страны. Оно занимает почти целую полосу. На кого это рассчитано? На каких дебилов?! Похоже, именно таким и видели с трибуны Мавзолея свой народ Сталин и его ближайшие соратники. Или хотели видеть таким?..
На страницах главной партийной газеты большевиков мы можем найти такие же «шедевры», но близкие к теме этой книги. Вот один из них, относящийся ко времени Хрущева.
Студентка из Томска Ш. прислала в «Правду» письмо, в котором предлагала свои глаза слепому лидеру американской коммунистической партии Генри Уинстону. Она, в частности, писала: «Предлагаю Вам свои глаза. Я молода, мои глаза прекрасно видят. Вам они нужны для предстоящей борьбы. Вы должны дать согласие…»
В редакции пришли в восторг от этого письма, тут же его напечатали и послали к студентке двух своих корреспондентов. В газете был опубликован и ответ Уинстона, в котором он все же разумно отнесся к необычному предложению и, в частности, писал: «Я очень хорошо понимаю искренность твоего предложения. И рад сказать, что не могу принять его, моя беда – не глаза, а нервное истощение…»
Несмотря на явное благоразумие американец тоже не удержался от восторга, граничащего с идиотизмом, в своем письме, опубликованном, разумеется, в «Правде», назвал глаза студентки «ярче любых бриллиантов в короне». Посланные к ней два правдиста рассказали, тоже на страницах газеты, какой фурор произвела в Томске вся эта история, состоялся, например, большой митинг студентов и горожан. И совершенно неожиданно вся эта затея, разрекламированная на страницах газеты, испарилась… Ее оборвали буквально на полуслове. Без каких-либо объяснений. Только в узком журналистском кругу стало известно о финале дурацкой сенсации. Оба правдиста в Томске перепились с этой студенткой и двумя ее подругами, набезобразничали так, что их вполне можно было бы и под суд отдавать, но начальство ограничилось тем, что выгнало с работы обоих бедолаг.
Не забыла «Правда» привлечь к решению международных партийных задач и прославленного Гагарина, причем так с этим делом торопилась, что уже в самом первом очерке о нем торжественно сообщала:
...«…Гагарин понял: корабль почти облетел вокруг земного шара. Он рассказывал потом, как вспомнились ему строки из стихотворения о Ленине “Капитан Земли”:
Он – рулевой
И капитан,
Страшны ль с ним
Шквальные откосы?
Ведь, собранная
С разных стран,
Вся партия – его
Матросы.
Космический корабль нес идеи Ленина вокруг всей Земли…»
Такую абракадабру, как эти стихи, разве что только в космосе и можно вспомнить! На земле это не удастся…
Ленину, на наш взгляд, с правдинской поэзией вообще не очень повезло, даже у хитроумнейших авторов рифмы не очень складывались на газетной полосе, особенно тогда, когда они добирались до планетарного масштаба. Например, «Правда» напечатала отрывки из поэмы А. Вознесенского «Лонжюмо», посвященной слушателям партийной школы Ленина в Лонжюмо (Франция), вот несколько строк из той публикации.
«А рядом лежит
в облаках алебастровых
планета –
как Ленин,
мудра и лобаста…»
«Однажды, став зрелей,
из спешной повседневности,
мы входим в Мавзолей,
как в кабинет рентгеновский,
вне сплетен и легенд, без шапок
без прикрас,
и Ленин, как рентген просвечивает нас.
Не шелохнувши глаз, мы постигаем Ленина,
и шелухою с нас спадает все, что временно…»
«…В лонжюмовское помещение
умещалась тогда она.
Школа Ленина,
школа Ленина –
ей планета теперь тесна!..»
«…А когда над Москвою талой,
нужный времени позарез,
встал по-ленинскому
кристальный,
весь просвечивающий дворец,
про пилоны его простые,
про зеленый аквамарин,
если спросят:
“Какого стиля?”
“Школы Ленина”, – говорим».
О том, как поэт рисует Ленина, говорить, наверное, не стоит, пусть это остается на его совести, комментарии тут излишни, но нельзя не обратить внимания на то, как он, архитектор по образованию (это его особая гордость), восторженно воспевает Дворец съездов, изуродовавший наш Кремль.
Служители пропагандистского Молоха в своем рвении доходили не только до беспринципного словоблудия, но и, можно сказать, до иезуитства. Так, например, секретарь ЦК партии по идеологии Л. Ильичев уже в хрущевскую эпоху заявлял:
...«Описывая годы культа личности, И. Эренбург выдвинул так называемую “теорию молчания”, которая в то время будто бы являлась нормой поведения советских людей и, конечно, самого автора мемуаров (то есть – Эренбурга – В. Н .). Тогда многим якобы было известно о злоупотреблениях Сталина властью, но иного выхода, кроме как жить, “стиснув зубы”, они не видели. Каждый старался сохранить себя, ибо верил, что со временем все изменится. “Теория молчания” была подвергнута критике в статье В. Ермилова в “Известиях”. Нельзя, товарищи, соглашаться с такой фальшивой, неправильной “теорией”. Прежде всего она набрасывает тень на советских людей, которые с энтузиазмом строили социализм и верили в правильность действий товарища Сталина… Не верна “теория молчания”, кстати, и в отношении самого И. Эренбурга. Вы ведь не молчали тогда, Илья Григорьевич, а восхваляли и восхваляли в полную меру вашего публицистического таланта. Все мы тогда, не лицемеря, так писали и говорили. Мы верили и писали. А вы, выходит, не верили, но писали! Это разные позиции!»
Что тут можно сказать? С больной головы на здоровую! Эта цитата удивительно точно отражает ту лицемерную страусиную политику, на которую позволили себе решиться после Сталина те же Хрущев и Брежнев…
В Советском Союзе проводилось много разных официальных мероприятий, направленных на то, чтобы создавать видимость «нерушимой братской дружбы народов». Подлинная цена ее теперь определилась. Самойлов вспоминает декаду казахской литературы в Москве. Ему пришлось тогда срочно переводить стихи одного казахского акына. Тот затем позвал его к себе в гостиничный номер.
