Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович

♦ Клептократическое государство – это рентоориентированное государство, в котором фаворитизм принимает незаконные формы. Незаконное изъятие текущих доходов и ренты может происходить как в обход регламентированных и прозрачных финансовых механизмов, контролирующих государственные расходы, так и через государственные каналы (такие как система госзакупок), и в таких случаях необходимо бывает нейтрализовать систему предусмотренных сдержек.

♦ Хищническое государство – это клептократическое государство, в котором правящая элита может изымать денежную и неденежную собственность (например, компании) в целях получения личной выгоды. Хищнические методы часто сочетают в себе действия, незаконные по умолчанию (например, вымогательство или хищение средств), с действиями, которые, в сущности, не являются незаконными (например, ходатайства, вносимые независимыми членами парламента, или инициирование налоговых проверок).

Мы не единственные, кто использует понятие рентоориентированности в таком широком смысле. Часто этот термин используется для обозначения вообще всех вышеупомянутых явлений: начиная с чрезмерного налогообложения и заканчивая хищениями[266]. Однако, с аналитической точки зрения, при описании качественно различных практик полезно дифференцировать подтипы и использовать термин «рентоориентированное государство» только для тех правящих институтов, которые не достигают клептократического или хищнического уровней.

Из нескольких определений ренты, встречающихся в литературе, мы выбираем веберианское понимание этого концепта, как делают Иван Селеньи и Петер Михайи[267]. Вебер различает два типа социальных отношений: открытые и закрытые. В этой связи он пишет: «социальное отношение ‹…› называется открытым вовне, если и поскольку участие в социальном действии, которое его конституирует, согласно смыслу этого действия и регулирующему его порядку, не запрещено никому, кто к этому способен и склонен. Напротив, закрытым вовне оно является, если и поскольку ‹…› регулирующие его порядки исключают, или ограничивают участие, или связывают его с определенными условиями»[268]. В соответствии с этими определениями мы различаем открытые и закрытые рынки на основании того, зависит ли каким-то образом вход новых участников от государства или существующих участников. А «ренту» в этом контексте мы определяем как разницу между тем, (1) какой доход мог бы быть получен в условиях открытого рынка, и (2) фактическим доходом, полученным в результате деятельности на рынке, закрытом для определенных участников. Проще говоря, рента – это прибыль, обусловленная отсутствием конкуренции, и чем более закрыт рынок, тем выше рента (при прочих равных условиях) [♦ 5.4.2].

Рента обычно считается сугубо рыночным явлением, но нам кажется, что не стоит настолько сужать это понятие. Можно, например, утверждать, что государство, по сути, извлекает ренту всякий раз, когда предоставляет свои услуги в рамках локальных государственных монополий, если его доходы (налоги и другая постоянная прибыль, обусловленная естественными или искусственными государственными монополиями) превышают доход, который оно могло бы получить, если бы предоставляло свои услуги не как монополист, а как предприниматель на свободном рынке, то есть в открытых, а не закрытых отношениях [♦ 5.4.2.4]. Если исходить из этого определения, получается, что «государство» идеального типа вовсе не собирает ренту, поскольку его правительство, приверженное принципу общественных интересов, предоставляет своему населению услуги по такой же или даже более низкой цене (в налоговом исчислении), чем цена, которая могла бы сформироваться на свободном рынке. Так, реально существующие государства, опирающиеся на этот принцип, стараются минимизировать государственную ренту с помощью открытых тендеров, то есть публично обозначая лишь общественно значимые цели, но оставляя их достижение частным акторам. Цена вопроса в данном случае определяется через открытую рыночную конкуренцию между участниками тендера [♦ 5.5.2.1]. Между тем государственная рента взимается, когда существующая налоговая ставка превышает рыночную стоимость государственных услуг. Это также можно назвать завышенным налогообложением. Кроме того, там, где извлечение ренты происходит намеренно, то есть в государствах, демонстрирующих рентоориентированное поведение, всегда имеет место и расходная часть: дополнительный доход тратится на товары и услуги, пользующиеся особым спросом и расположением правящей элиты и ее бенефициаров. Мы называем такой тип государственных расходов фаворитизмом, что в нашем представлении является более нейтральным понятием, чем часто используемое понятие «непотизм» [♦ 5.3.2.2].

В рентоориентированных государствах фаворитизм не нарушает правовые нормы государства. Он обычно выражается в таких действиях, как раздача должностей с высокими зарплатами в государственном аппарате и госкомпаниях друзьям или однопартийцам, расходование налоговых средств на дополнительные льготы политикам или предоставление дотаций конкретным фирмам[269]. Например, Душан Павлович, который исследует посткоммунистическую Сербию, обнаружил, что сербский партийный фаворитизм породил непомерно раздутый бюрократический аппарат и ряд бесполезно растрачивающих средства государственных учреждений, причем все они финансируются из завышенных налогов, которые препятствуют экономическому развитию страны[270]. Однако если фаворитизм принимает незаконные формы, режим превращается в клептократическое государство. В такой системе экономические выгоды предоставляются конкретным акторам либо (a) в обход прозрачных и подконтрольных каналов государственных расходов, либо (b) посредством этих каналов через нейтрализацию предусмотренной системы сдержек. Примером для пункта (b) может служить система государственных закупок в тех случаях, когда государство объявляет тендеры, заранее приспособленные под желания заказчика, или приказывает тендерному комитету принять решение в пользу конкретных участников [♦ 5.3.3.3].

Эндрю Ведеман обобщает свойства «чистой клептократии» следующим образом: «(1) системная коррупция, где коррупционная деятельность пронизывает как низшие, так и верхние слои государства; (2) тесно интегрированная иерархия коррумпированных синдикатов во главе с верховным вором, наподобие крестного отца; (3) беспрепятственные хищения; (4) почти полная безнаказанность тех, кто получил от верховного вора право грабить; (5) большой отток денег, полученных в результате коррупции, и (6) широкое использование этих денег для оказания влияния на политиков и чиновников в других странах»[271]. Этот список содержит несколько свойств, которые мы не включили в наше определение, поскольку оно фокусируется на необходимых и достаточных условиях для отнесения государств к клептократическому типу. При этом несколько дополнительных черт, указанных Ведеманом, действительно характерны для клептократических систем: например, навязываемая сверху коррупция (свойство 2 [♦ 5.3.2.3]) или политически выборочное правоприменение (свойство 4 [♦ 4.3.5]). Однако, тогда как слово «клептократия» подразумевает незаконность деятельности правящей элиты, термин «хищническое государство» предполагает насилие, сопровождающее такую деятельность[272]. Мы определяем «хищничество» следующим образом:

♦ Хищничество – это принудительная апроприация неденежной собственности в личных целях.

Мы даем более узкое определение для хищничества, чем то, которое обычно используется общественных науках, где это понятие обозначает любой принудительный захват (частной) собственности[273]. Мы делаем это, используя обозначенные выше признаки, чтобы определить государства, которые, помимо перераспределения денежных средств в виде налогов, регулярно захватывают неденежную собственность, такую как компании, преследуя