Борис Фрезинский - Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

Жму руку.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2490. Л.11. На бланке журнала «Знамя».

Рига, 9/VII 1947

Дорогой Илья Григорьевич!

Дочел роман[409]. Чем дальше к концу, тем больше меня волновало. Тревог нет. По-моему, все в порядке.

Прошу не сердиться на категоричность или резкость замечаний на полях. Писал кратко, по-деловому — стараясь выразить суть возражений.

Поздравляю от души с окончанием большой, трудной и благородной работы.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2162. Л.4.

Москва, 29/XI <19>47

Дорогой Илья Григорьевич!

Я считаю, что Вы должны быть убиты наповал моей честностью: Voici Miller![410] Должен сознаться в полном разочаровании этим автором… Вот у нас в гимназии!..

С сердечным приветом Любовь Михайловне и Григ<орию> Михайловичу Козинцеву>

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2407. Л.1. Записка С.М.Эйзенштейна, сопровождавшая возвращенную им книгу, — возможно, привезенную ИЭ из США какую-либо скандально-эротическую книгу американского писателя Генри Миллера (1891–1980).

Москва, 9 декабря 1947

Дорогой Илья Григорьевич!

Я звонил Вам сегодня, но не застал Вас, сейчас уезжаю на два дня на дачу и боюсь, что Вы примите решение, не выслушав моего мнения. Потому рискую изложить его в письменном виде.

Я два раза подряд прочел Вашу пьесу[411]. Хотя я, как редактор, нахожусь в невыгодном положении человека, у которого есть конкуренты, но как Ваш друг, которым Вы позволили мне себя считать, я, может быть, даже вопреки своим редакторским интересам, хочу выразить с полной прямотой некоторые свои соображения о Вашей пьесе.

Мне правится пьеса, и в первых своих четырех актах она вызывает у меня только несколько частных возражений. Сначала о них. Во-первых, мне кажется, термин «декаденты», с которым Лоу обрушивается на французов, может у нас звучать двусмысленно и поэтому это мне кажется неприемлемым[412].

Во-вторых, мне думается, что Лоу у Вас охарактеризован как представитель вообще Америки. Между тем как по своему существу и по своим качествам он является только зеркалом реакционной тупой Америки. Мне кажется, было бы неверным переносить его свойства на всех американцев, а именно так могут это воспринять читатели и зрители, если в пьесе не будет на этот счет никаких оговорок[413].

Это две мои претензии к первым четырем актам. При редактуре могут, разумеется, появиться и другие мелкие претензии, но они не будут иметь, как мне кажется, принципиального значения.

Перехожу к пятому акту. Я не могу еще высказать каких-то конструктивных соображений, по негативно, мне кажется, что пятый акт не получился. Не получился он по нескольким причинам. Мне не нравится в нем, во-первых, то, что обличительницей американца является проститутка Бубуль. Если уж необходимо его обличать до конца, то, пожалуй, лучше было бы передать эту функцию кому-то другому. Дальше, мне не нравится то, как Лоу раскрывает самого себя, будучи изобличенным. Это и в смысле драматургическом ниже самой пьесы, и вообще, звучит примитивно, плакатно. «Я американский жулик», например. Это делает из него, действительно, из ряда вон выходящего жулика, а не типичного представителя низшего разряда реакционной Америки.

Мне не нравится и сама концовка акта, заявление рабочих, патетика, разговор о Мари-Лу. Мне кажется, что это не может сосуществовать с тем фарсом, который развернут в первых четырех и в начале пятого акта, это не сочетается. Настоящая жизнь должна быть за стеной, за пределами сцены, ее должны бояться негодяи, действующие на сцене. Они вынуждены с ней считаться, она вмешивается в их расчеты и планы, но рядом с ними она не может появиться на сцене.

В связи со всем этим мне хочется сказать Вам вот что: вторая, настоящая Франция, как мне думается, должна быть все время за сценой, но не появляться никогда на сцене. При этих условиях, может быть, каменный Лев и не должен быть отдан, но не в результате появления Бубуль, а в результате того, что в городе происходят за сценой настоящие события, вмешивающиеся в действия «отцов города».

Вот те мои соображения, которые явились после того, как я два раза прочитал пьесу. В данном случае я рассуждаю меньше всего как редактор. Мне просто кажется, что при всех обстоятельствах Вам стоит подумать над этими моими соображениями.

Еще раз прошу извинения за то, что излагаю все это письменно, но через полчаса уезжаю и буду в Москве только в пятницу, поэтому приходится торопиться. Давайте созвонимся в пятницу. Мне бы очень хотелось видеть Вашу вещь, напечатанной в «Новом мире»[414].

Крепко жму Вашу руку.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2162. Л.5–7.

Ленинград, 28 декабря 1947

Глубокоуважаемый Илья Григорьевич!

Ленинградский государственный Театр Комедии включил в свой репертуарный план Вашу пьесу «Лев на площади».

Очень просим Вас сообщить, является ли имеющийся у нас экземпляр окончательным или Вы предполагаете произвести в нем те или иные доработки, сокращения и т. д.

Будем признательны, если Вы не замедлите с ответом. С глубоким уважением

Художественный Руководитель Театра Н.Акимов.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.3692. Л.12. Николай Павлович Акимов (1901–1968) — режиссер и художник, основатель Театра Комедии. Спектакль по пьесе ИЭ «Лев на площади» Акимовым в итоге поставлен не был. В ФЭ хранятся две телеграммы, относящиеся к этому сюжету: 1) телеграмма Н.П.Акимову от 2 января 1948 г. секретаря ИЭ В.А.Мильман: «Окончательный вариант „Льва на площади“ вышлю в ближайшие дни. Привет = Мильман» и 2) телеграмма Н.П.Акимова 7 февраля 1948 г. Мильман: «Номера Огонька Львом на площади получили благодарим = Акимов».

1948

Ванс, 2 января 1948

МОСКВА ЭРЕНБУРГУ

СПАСИБО ПРИМИТЕ МОИ НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ = АНРИ МАТИСС

Впервые. Подлинник — ГМИИ. Ф.41. Оп.1. Л.34. Ответ французского художника Анри Матисса (1869–1954) на поздравление с Новым годом; в 1946 г. в Париже ИЭ трижды позировал Матиссу, исполнившему несколько графических портретов писателя. Секретарь Матисса Л.Н.Делекторская вспоминала: «И.Э. пришел просто познакомиться с Матиссом. Его лицо очень заинтересовало Матисса, и он попросил Эренбурга позировать для него 3–4 сеанса», затем она подробно описала эти сеансы (Л.Делекторская. А.Матисс. Взгляд из Москвы. М., 2002. С.329, 331). Матиссу посвящена 12-я глава 6-й книги ЛГЖ.

Братислава, 3 января 1948

Дорогой Илья Григорьевич!

Искренне благодарю Вас за Ваше внимание по случаю поздравления нас с Новым годом. Гораздо милее и более приятно было бы для нас, если бы… Вы смогли передать нам свое поздравление лично. Надеемся, что еще на этом году будем иметь счастье поблагодарить Вас за Ваше милое поздравление.

Подобно Вам и мы желаем счастливого и, главным образом, мирного Нового года, чтобы была Вам дана возможность и дальше писать книги, стихотворения и, как мы узнали, драмы[415].

Пожалуйста, передайте наш поклон Любови Козинцевой.

Пламенный привет шлет

Вам преданный Л.Новомеский.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1979. Л.1. Лацо Новомеский (1904–1976) — словацкий поэт; ИЭ был дружен с ним с 1920-х гг.; два письма ИЭ Новомескому см. в П2, №19, 579.

Прага, 8 января 1948

ДОРОГОЙ ДРУГ ПРИМИТЕ ПОЖАЛУЙСТА МОЮ БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА ВАШЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ ЖЕЛАЮ ВАМ ВАШЕЙ СУПРУГЕ И ВСЕМ ВАШИМ ДРУЗЬЯМ ТАКЖЕ ИСКРЕННО МНОГО СЧАСТЬЯ И УСПЕХА В НОВОМ ГОДУ = ВАШ ВИТЕЗСЛАВ НЕЗВАЛ

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1958. Л.1. С чешским поэтом В.Незвалом (1900–1958) ИЭ был дружен с 1920-х гг.; Незвалу посвящена 8-я глава 3-й книги ЛГЖ.

(Для телеграмм и писем, хранящихся в ФЭ (Ед.хр.2462), приводятся только номера листов).

Москва, 2 апреля 1948

ВСЕМ СЕРДЦЕМ РАДОСТЬЮ ПОЗДРАВЛЯЕМ ДОРОГОГО ИЛЬЮ ГРИГОРЬЕВИЧА СТАЛИНСКОЙ ПРЕМИЕЙ ЖЕЛАЕМ ДОЛГОЙ ЖИЗНИ ЗДОРОВЬЯ ДАЛЬНЕЙШИХ УСПЕХОВ = ШИФРИНЫ

Л.29.

Москва, 2 апреля 1948

ИСКРЕННЕ РАДУЮСЬ ДОРОГОЙ ИЛЬЯ ГРИГОРЬЕВИЧ ЧТО ВАШ БЛЕСТЯЩИЙ РОМАН БУРЯ ПОЛУЧИЛ САМОЕ ВЫСШЕЕ ПРИЗНАНИЕ = ВАШ НЕИЗМЕННЫЙ ПОЧИТАТЕЛЬ ОЛЕГ ЭРБЕРГ