Наталья Беспалова - Британская империя
Но и этот подсчет еще слишком скромный. Ведь мы потом видели, что флот самого маленького округа составлял не менее 44 боевых каноэ, да еще 20–25 маленьких, так что контингент округа Атахуру, который мы брали за основу, мог быть еще больше.
Обе половины острова разделены на 43 округа. Будем считать, что в среднем каждый округ может снарядить 20 боевых каноэ и что на каждом находится всего по 35 человек. Тогда численность всего флота, не считая более мелких каноэ, составит не менее 30 тысяч человек. Будем считать, что это четвертая часть всего народонаселения. Подобный расчет во всех отношениях занижен, так как я исхожу из предположения, что кроме этих 30 тысяч на острове больше нет способных носить оружие людей; с другой стороны, я принимаю отношение способных носить оружие к остальным за один к четырем, тогда как во всех европейских странах доля этих остальных гораздо значительнее».
Грозные приготовления встревожили Кука, и он почел за благо покинуть Таити до начала военных действий, чтобы, чего доброго, не оказаться втянутым в междоусобный конфликт. На этот раз «Резолюшн» пошел по знакомому маршруту – от Таити к островам Общества, потом к островам Дружбы. Дальше он взял направление на запад с легким уклоном к северу и 17 июля открыл первый остров архипелага Большие Киклады, настоящего лабиринта, состоящего более чем из восьмидесяти небольших островов. Луи де Бугенвиль во время своего путешествия 1766–1769 гг. уже посещал этот архипелаг, но не удосужился заняться его подробным картографированием.
Как выяснилось, население Киклад не однородно. Архипелаг населяют представители двух рас: золотисто-смуглые полинезийцы и меланезийцы, более темные, близкие к негроидам. С представителями полинезийской расы отношения у англичан складывались легче. Меланезийцы в лучшем случае были холодно враждебны, но случались и открытые столкновения. На одном из островов темнокожие туземцы попытались украсть у моряков вельбот. Дело кончилось вооруженной стычкой, среди туземцев были убитые и раненые.
После того как сложная работа по нанесению на карту Больших Киклад была завершена, «Резолюшн» вновь взял курс на Новую Зеландию. 3 сентября моряки увидели гористый остров, выросший прямо перед ними из моря. На севере был виден ряд опасных рифов и отмелей, поэтому Кук направился вверх, вдоль восточного берега, пока не нашел подходящую якорную стоянку. Туземцы этих островов внешним обликом напоминали австралийцев, но стояли на гораздо более высокой ступени развития. Туземцы Австралии знают лишь присваивающие виды хозяйства: охоту и собирательство, а на открытом Куком острове процветало интенсивное земледелие.
Во время недельной стоянки Кук взобрался на гору и обнаружил, что этот остров, который он назвал Новая Каледония, имеет форму спины кита. В ширину он был не более тридцати пяти миль, но когда они снова пустились в плавание, то были удивлены его протяженностью с юга на север – примерно двести пятьдесят миль. Если не считать Новой Зеландии, это был самый большой остров в Океании.
10 октября они открыли маленький необитаемый, но плодородный остров, который Кук назвал Норфолк. 18 октября «Резолюшн» вновь бросил якорь в заливе Королевы Шарлотты. Осмотрев окрестности, Кук понял, что «Адвенчер» побывал здесь после него, но о судьбе постигшей отправившихся за продовольствием матросов он ничего не знал. Впрочем, капитан заметил перемену в поведении маори, которые держались более холодно и настороженно, чем когда-либо. Однако никаких попыток напасть они не делали, и Кук узнал причину их настороженности, лишь когда прибыл в Англию.
Из Новой Зеландии экспедиция двинулась на юго-восток, чтобы достичь Огненной Земли. «Резолюшн» быстро и с минимальными приключениями пересек Тихий океан, и команда была довольна, что никакой достойной длительного изучения земли они на своем пути не встретили. Большинство было уже по горло сыто неведомыми землями и радостно предвкушало скорое возвращение домой. Стоянка на Огненной Земле была, однако, необходима, хотя место это – одно из самых неприветливых на Земле и неизменно производит на моряков тягостное впечатление. Не был исключением и Форстер: «Печально выглядела часть Америки, открывшаяся перед нами! В 3 часа утра мы приблизились к берегу, почти сплошь окутанному густым туманом. Ближе к нам находился, по-видимому, небольшой остров, состоявший из невысоких, но совершенно бесплодных черных скал. За ними видны были более высокие и крупные горы, от вершины и почти до самого подножия покрытые снегом. Из живых существ на этих пустынных берегах водились только стаи бакланов, буревестников, поморников и прочих птиц, которые могли нам, во всяком случае, компенсировать бесплодность сей земли, если бы удалось найти гавань, где мог бы укрыться наш корабль. Действительно, за все наше кругосветное плавание редко встречалась нам земля, где не было бы никакой пищи, ни растительной, ни животной, которая помогла бы нам уберечься хотя бы от крайней степени цинги и других подобных болезней!
В 11 часов мы прошли мимо мыса, выдававшегося далеко в море. Капитан Кук назвал его мыс Глостер. После полудня мы проплыли около острова, на котором, согласно описанию Фрезье, находится мыс Нуар. Гравюра в его книге, изображающая этот мыс, совершенно соответствует истине. На северо-востоке в глубь суши, видимо, уходит длинный морской рукав; это, несомненно, так называемый пролив Санта-Барбара. Уже на самых старых испанских картах можно найти эту часть Огненной Земли, разделенную в соответствии с действительностью проливами на множество островов; все они были открыты и наименованы старыми испанскими мореплавателями. Одна из лучших таких карт приложена к испанскому переводу описания кругосветного плавания Байрона, сделанному д-ром Казимиром Гомесом Ортега. По этой карте мы установили, что земля от того места, где мы ее впервые увидели, до мыса Нуар состоит из множества островов, и мы, вероятно, увидели бы их гораздо больше, если бы не туман».
Островок, который Кук выбрал для стоянки, был столь же мрачен и бесплоден с виду, как и прочие, но при ближайшем рассмотрении Форстер и другие натуралисты нашли его весьма интересным: «Остров представлял собой как будто одну скалу, сложенную из грубого гранита, полевого шпата, кварца и черной слюды. В большинстве мест она была совершенно голая, лишена почвы и какой-либо растительности. Лишь кое-где дожди и тающий снег наносят иногда песок; на таких местах появляется лужайка из маленьких, напоминающих мох растений толщиной около дюйма. Они легко выскальзывают из-под ног, потому что не могут крепко держаться на скалах. Чем больше такие места защищены от разрушительных ветров, тем чаще среди этого мха появляются другие виды растительности, и так накапливается достаточно почвы, на которой постепенно разрастается небольшая рощица. К числу здешних растений принадлежит и порода дерева, чья кора оказалась превосходной пряностью, ее впервые завез в Европу капитан Уинтер, и в честь него она получила название коры Уинтера. Ее нередко путают с Canella alba, но ту привозят с Ямайки и получают совсем из другого растения. Дерево, с которого берут кору Уинтера, на берегах Магелланова пролива, а также на восточном побережье Огненной Земли, достигает иногда довольно значительной высоты; однако на том необжитом побережье, где мы сейчас находились, оно бывает высотой не выше 10 футов, да так и остается обычно кривым, невзрачным кустарником.
Как ни бесплодны казались эти скалы, почти каждое здешнее растение было для нас новым; некоторые из них даже украшали красивые, благоуханные цветы. На камнях, лежавших в самой воде, росло невероятно много морской травы, листья которой покрывали поверхность воды, а стаи устрицеловок, бакланов и гусей оживляли безлюдный берег».
По мере того как путешественники исследовали Огненную Землю подробнее, общее унылое впечатление не то чтобы исчезло, но как-то сгладилось, и Форстер начал находить в этом суровом уголке Земли даже некоторую прелесть. Например, такой эпизод: «Довольно долго пройдя на веслах, мы наконец нашли на редкость красивую гавань. Она имела форму круглого бассейна, с гладкой, как зеркало, и совершенно прозрачной водой. По берегу до самого моря стояли деревья, более высокие и красивые, чем в других местах. Между ними пенилось множество небольших ручьев, предлагая мореплавателю удобнейшую возможность наполнить водой бочки. Но более всего поразил нас гомон множества мелких птичек, собравшихся в сей тенистой глуши, под ласковыми лучами солнца. Они были разных пород и, совсем не зная людей, прыгали рядом с нами. Если бы при нас оказалась не такая крупная дробь, сия доверчивость дорого бы им обошлась!
Среди деревьев пробивался различных видов мох, папоротник, разные вьющиеся растения, так что здесь непросто было пройти; к радости ботаника, в этом лесу были и цветы. Словом, тут можно было найти, во всяком случае, подобие лета. Но стоило обратить взор к горам на заднем плане – и со всех сторон высились только стены скал, покрытых снегом и льдом, который в зависимости от возраста был то голубой, то желтый, как на альпийских глетчерах, где бывают так же смешаны и как бы переплетены времена года. Правда, здешние горы были не так высоки, но сходны видом остроконечных вершин, промежутки между которыми заполнял снег».
